Вивьен, сплошное недоразумение - Светлана Дениз
Парень вяло ухмыльнулся и нехотя, подошел ко мне.
– Так, значит, уезжаешь, – проговорил он, а я удивилась, что этот недоросток смог сложить три слова в предложение.
– Не говори, что будешь скучать.
– От тебя толку ноль.
Я взглянула на красное лицо подростка, вдруг ощутив желание его ударить по щеке, чтобы не повадно было умничать, но сжала кулак.
– Могу сказать о тебе, тоже самое. Хотя нет, – я прищурилась, накладывая в огромный таз корм для ирбисов, – ты умело ковыряешь в носу.
Герон покраснел, напрягая извилины, чем бы ответить на выпад, но я уже направилась в сторону подвала, где держали хищных представителей земель Ванн. Они походили на хищных кеди с морозно-северным окрасом. Глаза, словно синие сапфиры, всегда замирали как перед прыжком, стоило кому-то зайти в место, где их содержали.
Этим местом был подвал с кривыми, надломанными местами ступенями, где лестницу тускло освещали керосиновые лампы.
Когда я спускалась сюда первый раз, я думала, что дядюшка Дедвик, по наставлению моего деда, решил от меня избавиться.
На скользких ступенях можно было спокойно сломать шею, если неправильно поставить ногу, а в темноте, прочувствовать самые жуткие страхи.
Благо, животные содержались в клетке, но стоило начать подходить к ним ближе, начинали шипеть.
Дедвик долго смеялся над моим смятением и страхом, называя пугливой. В чем была ирония, я так и не поняла, решив, что дядька не в своем уме, в принципе, как и все представители семейства Стейдж.
Потом, я наловчилась и уже не так боялась спускаться в темное логово зверей.
– Ну, доброго вам дня, – буркнула я, открывая щеколду и засовывая в специальное отделение плошку с кормом. Ибрисы тут же жадно набросились на еду, отталкивая друг друга и протяжно рыча. Пока они ели, я задумалась над тем, что в услужении были работники, кто чистил клетку и это важное действо не доставалось мне.
Я любила животных, но не до такой степени, когда нахождение с ними могло быть опасным.
Подождав, когда трапеза закончится, я осторожно вытянула таз и поторопилась убраться наверх, чувствуя себя в этом месте неуверенно. Казалось, что отовсюду доносится скрежет мушей, а в темном углу притаилось видение в жуткой, проеденной мулью вуали.
Я надеялась, что мои дела на сегодня закончены, но Гликерия решила напоследок заставить меня делать все что только можно, например, помогать стряпчей перебирать горох.
Время за этим монотонным действом, казалось, встало и я даже пару раз клюнула носом, слушая рассказы женщины, занимающейся варкой каюна. Она рассказала мне всю жизнь, вплоть писать мемуары и в какой-то миг я пришла к мысли, что знаю почти всех ее родственников.
Наконец, наступило время обеда. Порадоваться трапезе мне не дали блюда – вонявший на весь дом старый зарубленный каюн, салат из редьки с морковью, бульон на костях с клубнями видавшего виды картофеля и тощие тушки сельдии, такой же костлявой, как и я, на таком скудном рационе питания.
Идя в трапезный зал, где скрипели деревянные полы, даже просто от дуновения ветра, я мечтала насладиться сладостями в любимой кондитерской Аквалона. Воспоминания о сладких ежевичных эклерах, корзиночках, канноли и безе, заставляли мой живот заходиться в мучительных судорогах.
А как я мечтала предаться спокойному чтению любимых книг!
Наверно, вышло столько интересных новинок, в которые можно было сладострастно погрузиться в свободное время.
Я откинула мучительные мысли о возвращении, стоило мне зайти в трапезный зал, где дядюшка Дедвик, чуть ли не пускал слюну, уловив аромат вареного в специях мяса.
Благо, здесь хорошо натопили, не пожалев дров. Я даже скинула тулуп, но осталась в платье и двух байковых рубахах, похожая на кочан капусты.
– Завтра уезжаешь? – поправив синий ус, улыбнулся Дедвик, крепкий, худосочный мужчина, с бойкими кудрями волос, торчащими в разные стороны.
– Соскучилась по дому, дядюшка. Сил нет, как трепетно рвется сердце к дедуле, – разлюбезно произнесла я, снова оглядев убранство того, чем можно отобедать. Хлеб мог задушить голод на корню, что порадовало. Салат из редьки скрутить живот, а в дорогу это был опасно, а мясо? Не была я любителем мертвых тушек, больше предпочитая все что связано с овощами.
– Передай ему мой низкий поклон. Рад, что ты была тут и надеюсь, тебе понравилось.
Мне стоило больших, почти нечеловеческих усилий, выдавить из себя улыбку, больше похожую на перекос челюсти.
– Не то слово. Я обескуражена гостеприимством этих благодушных на снега земель.
Дедвик раскатисто рассмеялся. Ваннийцы любили громко проявлять свои эмоции, какими бы они не были, радость, грусть или гнев. По началу, я дергалась от ярких выпадов, но потом привыкла. По крайней мере, здесь плевать хотели на вычурность и изысканные манеры.
Немногочисленная семья, в лице дядьки, Гликерии и двух сыновей, повела носами, стоило внести тарелки с главным блюдом.
Я вздохнула и отведя взгляд, тут же столкнулась с чучелом вепара, голова которого безжизненно пялилась на меня. Мех местами был потертым, а на самой макушке лежал не слабый шмат пыли. Рядом висело большое полотно бога Оуруса, с торчащим вперед мечом и грозным видом. Поежившись, я встрепенулась, стоило прислужнице поставить передо мной мой обед.
Здоровенный, обтекаемый жиром шмат, где с краю виднелся постный кусочек.
Хлебом сыт не будешь, посему, я взяла нож и аккуратно отрезала филейную часть, пока остальные вгрызались в жир зубами. Выглядело это дико. Будто по случаю какого-то праздника, случился бал у людоедов.
– По утру, до Вандея тебя отвезет Дурон. Он уже начал готовить сани, смазывает маслом.
Чтобы не сказать грубость, пришлось закусить язык. Дуроном являлся не играющий мышцами верзила, готовый подстегивать кровожадного драгена по спине, а обычный чахлый старик. Глухонемой в придачу. И что-то подсказывало мне, ехать нам придется долго и молчаливо.
– Нет ли, кого-то более резвого, дядюшка? Боюсь, что с вашим Дуроном я опоздаю на дирижабль.
Дедвик поправил ус, стирая капающий жир в тарелку. Я сглотнула клейкий комок хлеба, упавший тяжелым грузом в живот, и почувствовала подступившую тошноту. Аппетит пропал полностью.
– Мерзлые земли, суровы, – начал проповедь мужчина. Гликерия кивнула со знанием дела. – Если захотят, отпустят тебя без сучка без задоринки. Хочешь пройти путь легко, искупайся в озере Эа, очистись от скверны.
Я посмотрела на Дедвика как на ненормального, утеряв в миг маску благородства.
– Мне кажется, дядюшка, вы хотите оставить меня тут навечно. Я, пожалуй, воздержусь от предложения и с радостью отбуду с Дуроном на санях.
Левый глаз мужчины дернулся. Все, чуть ли не с открытыми ртами наблюдали, что он
