Скворцы и Проклятые самоцветы - Оксана Керис
Он зло щурил глаза, смотря на Макса немного сверху, а в его фигуре было что-то опасное и звериное.
— Не начинай, — мгновенно вспылил Макс. — Я письмо отправлял, когда у тебя в твоей глуши уже день был.
— А собираться на отлетающий корабль за пять минут? — едко спросил он и тут же обернулся к девушке: — Кстати, Василек, забавный сарафанчик. Цветочки в стиле имени.
— Катись, Волчище! — беззлобно отмахнулась девушка.
— От Волчицы слышу! — улыбнулся парень и по-дружески ее обнял.
Макс с недоверием осмотрел их обоих:
— Вы что, знакомы?
Они учились на огромном расстоянии друг от друга, но сейчас переругивались так, будто это они — друзья детства.
— Пока ты лазал по крышам и познавал прелести бытовой магии, я принимал участие в дуэльных соревнованиях, так что эту красотку знаю всяко лучше тебя. Не так ли, Васек?
— Будешь издеваться над моим именем — я тебя в полнолуние побрею, — грозно ткнула пальчиком в него Вася. — Или покрашу. А вообще, Богдан, посторонись. Я хочу поскорее познакомиться с соседками. Парней в моей жизни и так навалом.
— И ты попадешь в одну комнату с сестрами Бельскими. Вот смеху-то будет, — мечтательно протянул Богдан.
Он улыбнулся и даже потер ладони, изображая кого-то крайне злобного. Вася замерла:
— Они что, поступили? — спросила она.
— Известная фамилия, куча репетиторов, — пожал плечами Богдан.
В глазах Васи отразился настоящий ужас и Богдан не выдержал, расхохотался:
— Да успокойся! Никольская и Белая.
— А ты откуда знаешь? — с подозрением спросила девушка.
— Вот этот аристократище, — Богдан забросил руку на плечо Максу, который был заметно ниже его, — является главой нашей группы. С нами еще Ратмир.
— Миркин! — искренне обрадовалась Вася. — Ты его уже видел?
— Нет еще. Ты же знаешь его. Вещи в комнате — Миркина нет. Пошел территорию метить.
— Это ты метишь, — еще радостнее улыбнулась Вася. — А Миркин приличный молодой человек. Он гуляет. Ну, раз уж мы все в одной лодке, то, быть может, джентльмены проводят меня до женского общежития? Никольская ведь с Китежа? Наверное, хорошо разбирается в чарах…
— Про Никольскую тебе может Макс рассказать. А вот Белая у нас училась, на Камчатке. Я ее почти не знаю, но наш препод по чарам ее обожал. Знаю только, что маглорожденная.
— Надо же, — пораженно ответила Вася. — А номер у нас какой?
— С нами же Воронцов, — Богдан отпустил друга и кивнул в сторону широкой дороги, предлагая идти вперед. — А Воронцовы всегда первые.
Взгляд Макса не сулил ничего хорошего Богдану, а Вася заливисто хохотала. Сложно представить, что такая, как она — хрупкая на вид, нежная, трогательная, и участвует в дуэльных соревнованиях. И непривычно видеть, как она легко переругивается с Богданом, обсуждает общих знакомых и забавные случаи. Богдан не слишком доброжелателен с посторонними, скорее даже нелюдим. И Макс, на самом деле, не мог понять — он ревнует лучшего друга, или девушку, которая каким-то невероятным образом заставляет его снова и снова смотреть на нее.
С посадочной площадки — летучий корабль уже поднимался в воздух — дорога выходила на аллею, ведущую от ворот Колдовстворца к площади у Административного Корпуса, но они эту аллею пересекли и вышли на кирпичную дорогу, что проходила мимо квиддичного поля к общежитиям. Два женских, для студентов и магистрантов, находились ближе к этому полю.
— Тебе в эти двери, — Богдан махнул рукой в сторону дальнего здания. — Дальше сама справишься?
И парень кивнул на чемодан, который все еще плавно покачивался в воздухе, повинуясь магии Макса.
— Ох, действительно! — спохватилась девушка. — Я ведь уже могу колдовать. Спасибо, мой доблестный рыцарь, дальше я сама.
Вася достала палочку из совершенно незаметного кармашка в широкой цветастой юбке.
— Знаешь, — признался Богдан. — У меня всегда есть подозрения, что у тебя даже в купальнике будет что-то припрятано.
— Волчище. Не переживай. Приличные чистокровные ведьмы на пляж не ходят. Поэтому купальника просто нет.
Богдан, победно улыбнувшись, открыл было рот, но Вася сурово припечатала:
— Один намек на то, в чем купаются приличные или неприличные ведьмы, и я тебя точно побрею.
Макс сдавленно хихикнул, а Богдан и вовсе громко захохотал, привлекая внимание всех, кто шел к общежитиям мимо них.
— Василек, ты неподражаема.
— У меня абсолютно нормальное поведение для девушки из аврорской семьи, с тремя старшими братьями, которую воспитывала бабушка старой закалки, — улыбнулась она.
Макс отменил заклинание, поэтому чемодан Васи плавно приземлился на землю. Три старших брата? Аврорская семья? Вот уж действительно — удивительно.
— Вот и я о том же. Таких, как ты, больше не существует, — убежденно сказал Богдан.
Вася показала ему язык, взмахнула палочкой, невербально превращая валяющийся на земле сухой прутик в некоторое подобие человечка. Тот бодро взвалил на себя чемодан, больше его раз в пять, и пошагал за Васей ко входу в общежитие.
— Это что, трансфигурация? — недоверчиво уточнил Макс.
— О, дружище, — Богдан опять обнял его за шею. — Тебе предстоит много удивительных моментов в ходе знакомства с Василиной Рудецкой. Но да. Это была трансфигурация.
Женское общежитие внутри — паркет, шелковые обои на стенах, обилие малахита и бронзы, плотные ковровые дорожки на лестнице. Как и рассказывал Васе старший брат — много, очень много зеленого. Кажется, даже паркет имеет какой-то зеленоватый оттенок. Главный холл с парадной лестницей, а у самого входа письменный стол и небольшая очередь из новоприбывших. За столом — миниатюрная ведьмочка средних лет, бойко листающая списки учеников.
— Здравствуйте, — улыбнулась Вася.
— Фамилия, — не глядя на нее потребовала ведьма.
— Рудецкая.
— Рудецкая, Рудецкая… нет Рудецких в Московском!
— А я в Тянь-Шаньском.
— Так бы сразу и говорили! — недовольно буркнула женщина. — Группа номер один. Четвертый этаж, первая комната. Следующая!
Вася, еще раз глянув на недовольную ведьму, направилась к лестнице. Наверное, она слишком много времени провела в Средней Азии. У них как-то принято все медленнее делать, с душой, можно сказать. Поэтому и вахтерши у них сидели по двое, ведь правилами приличия надлежало поинтересоваться здоровьем, настроением и сказать пару слов о жаре. И никто сердито не бурчал.
На четвертый этаж пришлось подниматься медленно. Корпуса строили в девятнадцатом веке, ступени парадной лестницы были низкими, как раз, чтобы дамы в длинных юбках могли спускаться без опаски. Но вот она вышла на последний этаж, попав в еще один холл, в этот раз поменьше. Направо и налево расходились одинаковые коридоры, лишенные окон. В комнаты вели массивные двери, а справа от каждой, помимо номера, находилась табличка с именами.
