Скворцы и Проклятые самоцветы - Оксана Керис
— Итак, — все еще улыбаясь начала она, — в московских кораблях есть китайские шашки?
Каюта была рассчитана на шесть человек, на полках около входа всегда имелся графин с водой и широкий выбор настольных игр, чтобы школьники не скучали в пути.
— Нет, — Макс как раз стоял у полки. — Но есть Монополия.
— А может нарды?
— Я тоже так думаю.
Он вытянул деревянный короб и бойко принялся раскладывать на столе кубики и фишки. До главного филиала было лететь чуть больше двух часов, а малознакомым людям всегда проще иметь неиссякаемую тему для разговора в виде настольной игры.
Вася же пока с любопытством всматривалась в окно. Земля стремительно уходила вниз, посадочная площадка уже осталась позади, а корабль в некоторых местах задевал днищем верхушки редких деревьев. В ее прежней школе корабль был немного другой — он сначала поднимался вертикально вверх, а уже потом бодро плыл к школьным корпусам.
Было время, когда Вася не могла поверить в существование школы, которая бы находилась в одном-единственном замке. У Колдовстворца ведь столько филиалов по всему Магическому Союзу. Это потом она узнала, что как раз союзная система уникальна, все остальные магические школы не имеют филиалов. Но что поделать — особенности расположения диктуют условия.
Колдовстворец был одной из первых магических школ. Тогда он не имел названия, студенты назывались отроками, а учились не столько колдовать, сколько воевать. Позднее, когда появились многочисленные европейские школы магии, на основе бывшего места подготовки магов-воинов и создали Колдовстворец. И первое время школы хватало. Вот только русскими магами давно называют всех жителей Магического Союза, что вообще-то заметно оскорбляет другие народы. И как быть, если школа находится на Урале, а учиться в ней хотят дети, проживающие на Камчатке, в Киеве, Ташкенте и Тбилиси? Огромные расстояния, разные часовые пояса, разница в менталитете, традициях и воспитании. Сначала появился первый филиал в Кавказких горах, потом второй неподалеку от Львова, затребовали себе филиал Китеж, Москва, Дальний Восток, Средняя Азия. Какое-то время все это было мало упорядочено, бессистемно. А потом школу в свои руки взяла самая известная директриса — Елизавета Воронцова. Сестра главы этого известного рода. И с методичностью, свойственной всем носителям этой фамилии, она привела филиалы к общему знаменателю, попутно изменив систему образования в Магическом Союзе.
Теперь филиалы учили детей с одиннадцати до шестнадцати лет. А потом каждый ребенок решал — кем он желает стать, что будет изучать и где жить. Почти в каждом регионе есть свои школы алхимиков. При каждом госпитале есть школы колдомедиков. Хочешь быть аврором? Ближайший аврорат вербует новичков дважды в год. Были и школы с упором на трансфигурацию, чары, артефакторику. Были и школы-мастодонты, вроде Школы Драматических Искусств неподалеку от Ладоги. Или лучшей Школы Алхимиков в паре часов от Киева. Или Московский Центр Обучения Колдомедиков. Выбирай, сдавай экзамены и покоряй вершины профессии.
И был еще Колдовстворец. Тот самый, первый, исторический. С традиционным упором в боевую магию и исследовательские профессии. Учиться здесь было сложно и престижно, поступить мог далеко не каждый, плюс могли отсеять в случае неуспеваемости. Такие, как Макс, были записаны в главный филиал практически с рождения — наследники великих родов поступали даже без экзаменов. А вот Вася много времени уделяла учебе, чтобы наверняка попасть в список счастливчиков.
— А когда ты родилась? — спросил Макс, бросая кубики.
— Эм-м… а это важно?
— Ну, мы можем посидеть в тишине, или будем отвечать на анкетные вопросы, пока не найдем достойную тему.
— Хорошо, — с недоверием ответила Вася, принимая кубики. — Я родилась в начале апреля.
— Люблю весну. А я родился в ноябре.
— Не люблю ноябрь.
Они встретились взглядами и вновь засмеялись. Им было и странно, и весело — они совершенно не знали, о чем говорить, но при этом чувствовалась какая-то родственность, симпатия. К тому же Макс оказался достаточно настырным. После череды вопросов они внезапно с удовольствием пустились в обсуждение музыки, затем фильмов, а потом и вовсе — магловской поп-культуры*. Когда над головой тихонько зазвонил колокольчик, дающий сигнал о конце путешествия, нарды были давно заброшены, а Вася и Макс обсуждали уже магические альтернативы многообразию магловских развлечений.
— Мне нравится, что культура у магов более элитарна, — в ходе обсуждения призналась Вася. — По крайней мере, в магических театрах играют по-настоящему впечатляющие актеры и, что уж мелочиться, не самые слабые маги. А в магловских фильмах у актеров часто крайне небогатый спектр эмоций. Некоторые и вовсе не меняются от фильма к фильму, но остаются популярными.
— Ты льстишь магам. Тот же Третьяк Наумов…
— Не напоминай. Он позорит звание мага.
— Но при этом является самым популярным исполнителем среди волшебниц, — улыбался Макс.
— Но таких, как он, выезжающих исключительно на внешности и дурацких песенках о неземной любви, крайне мало, — продолжала настаивать Вася.
— Аришка Ломоносова, — грустно вздохнул Макс и Вася прикрыла глаза, соглашаясь с победой Воронцова.
Аришка была самой популярной исполнительницей среди девочек-подростков, потому что пела весьма глупые песенки о любви, популярности и магии. По мнению Васи, она не дотягивала даже до магловских исполнителей, но маленькие ведьмочки тринадцати лет все равно клянчили у родителей деньги на ее концерты. Впрочем, тоже не такие многочисленные, как у магловских поп-див.
— В некотором роде ты права, — он открыл дверь, пропуская Васю в коридор, — и у магов больше внимания уделяется качеству. Но тут, думаю, нам помогает отсутствие телевизора и интернета.
— Не продолжай. Интернет — больная тема. У них есть возможность удаленно хранить огромное количество информации, а они используют его для полнейшей ерунды.
— Про Магул знаешь? — они уже шли по коридору, к их разговору с интересом прислушивались.
— Закрытая система поиска магической литературы? Да. Даже немного помогала системе, забила две книги. Но парни, конечно, молодцы. Такую работу провернули.
Спускаясь по трапу, они вынужденно прекратили свой разговор, тот был слишком узок для двоих, а на земле, едва они отошли в сторону, их встретил не традиционный младший преподаватель, исполняющий роль координатора в броуновском движении учеников, а высокий парень с глазами янтарного цвета.
— Воронцов, чтоб
