Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики - Вайолет Девлин
— Поймал, — сказал он, возвращая Этери в горизонтальное положение. Подняв книгу с такой легкостью, будто бы она ничего не весила, он протер обложку и сказал, — Я возьму ее.
Этери поправила очки и кивнула. Сердце зачастило, а дыхание сбилось. Она испугалась, но вовсе не падения, а того, что этот человек, не прикладывая никаких усилий сумел ее поймать. Подозрительность девушки возрастала с каждой минутой.
Пока он рассчитывался, ее взгляд скользил по острым чертам лица незнакомца. Тот убрал бумажник, взял книгу в руки и покинул магазинчик, даже не услышав вырвавшееся у Этери:
— До скорой встречи.
Эти слова стали пророческими, как вскоре решила сама девушка.
Авалона
иная временная нить — шесть сотен гердрат от трубящего рога
(примечание автора: дьерд — военный, командующий собственным отрядом всадников;
хьенд — всадник высшего звена, направляет войска во время военных действий, командир первой армии;
хэлл — обращение к мужчине в империи;
хэлла — обращение к женщине)
Бесчеловечность.
Авалона, женщина по прозвищу Чернеющая сталь, сидела в огромном шарообразном помещение и слушала крики боли. В чертоге Алой Инквизиции раздавалось эхо голоса Святого Деррака. Мужчина, облаченный в доспехи и алый плащ по которому змеилась эмблема Алой Инквизиции, склонился над маленьким зеленым существом и через каждые несколько слов вонзал в его кожу острозаточенные железные иглы. Феи жили несколько сотен гердрат, и чтобы убить их, следовало сначала обескрылить. Нет ничего более ужасного для фейри, чем потерять крылья. И Алая Инквизиция это знала. Она знала, что фейри боятся железа, и потому святые никогда не снимали железные доспехи. Авалона считала инквизиторов трусами, не способными сразиться с врагами в честном поединке. Им не был известен кодекс чести, да и ей, по-хорошему, он должен быть неизвестен.
Показательные казни. Авалона их не любила. Все всадники культа Морриган должны присутствовать в зале. Видеть пытки тех, кого они самолично сдали на руки Алым. Как же это мерзко. Их учили ненавидеть, взращивали в этой ненависти, чтобы сделать из них оружие. Омерзительная политика империи Сион.
Но были и те, кому доставляло удовольствие видеть корчащийся от боли маленький народец. Авалона кинула взгляд в сторону парня, сидевшего рядом с ней. Фонзи Баррад, чье имя мечника Воитель Пламени, улыбался, наслаждаясь каждой секундой мучений феи. В его глазах горел искрящийся огонь ненависти. Он распалялся с каждым мгновением, с каждым криком феи. Фонзи улыбнется еще шире, когда сердце феи перестанет биться. Он служил империи верой и правдой, никогда не щадя своих врагов. Но смертоноснее его ненависти было лишь равнодушие другого всадника.
Визг тоненького голоса феи стал громче. Она размахивала маленькими ручками, и каждый раз, когда она обжигалась о спинку железного стула, к которому была привязана цепями, раздавался нечеловеческий вой.
Авалона отвернулась, но жесткая хватка пальцев вернула ее подбородок к отвратительному зрелищу пыток.
— Смотри, — не разжимая бескровных губ, произнес мужчина, восседающий с прямой, как палка спиной по другое ее плечо. — Нам нельзя проявлять слабость при них.
— Убери руку. — Авалона дернула головой. Густые волосы цвета сухой коры кедра разметались по плечам. Несколько красных бусин, вплетенных в мелкие косички выпали и прокатились по паркету. Хватка ледяных пальцев не пришлась ей по душе. — Непозволительное поведение в отношении дьёрда.
— Меня всегда поражала твоя целеустремленность, — спокойно заметил он. — До церемонии ты никто, хэлла. Такой же обычный солдат, как и мы все.
Авалона криво усмехнулась.
— Пожиратель душ мнит себя обычным солдатом. Ты слишком хорошего мнения о себе.
Он ничего не ответил, просто смотрел на Святого Деррака, не моргая. Под куполом чертога порхали маленькие синеглазые птички. Их верхнее оперение обладало красивым насыщено-голубым отливом, а расположенные под хохолком перья казались чернее ночи. Голубые сойки никогда не покидали это место, из-за чего чертог Алой Инквизиции прозвали Гнездовьем. Одна из птичек, самая маленькая и юркая, отделилась от стаи и стремительно подлетела к Авалоне. Птичка парила в воздухе прямо перед ее лицом. Авалона поморщилась, отмахиваясь от нее рукой. Сойка отлетела к противоположной стене.
Пытки феи утомили девушку. Взгляд вновь заскользил по залу. В первых рядах она заметила девчушку, что была одета в точно такие же зеркальные доспехи, как и у всех всадников культа, но на ней блестящая кираса смотрелась донельзя нелепо. В карих больших глазах застыли слезы. Авалона нахмурилась. Хэлла помнила это маленькое и слабое существо, чудом прошедшее все этапы подготовки в Часовых Городках. Старшие по званию всадники страдали дурной привычкой делать ставки на выбывание новичков. Как правило, из сотни детей под конец обучения оставалось не более двух десятков. На Фейт поставили почти все, и только хьенд Хагалаз, всадник высшего звена, задумчиво проговорил:
— Ее сердце бьется в ритме храбрых.
Авалона никогда не слышала от него более лестных слов. Хагалаз Кадоган обучил их многому. Его методы могли показаться местами жестокими, но если бы не он, они все погибли бы на первом этапе обучения. Авалона покачала головой. Эта девочка не должна находиться в Гнездовье. Здесь сидят люди с черствыми сердцами. Их чувства заморожены многолетней ненавистью. Все это показалось хэлле неправильным.
В другой части чертога находился еще один человек, не знающий пощады. Западные корни вкупе с жесткими взглядами империи выковали из него идеальное смертоносное оружие. Кевин — единственный мужчина из всадников культа Морриган, который не отращивал волосы, а наоборот, намеренно сбривал их. Его загорелая кожа с бронзовым отливом стала в диковинку коренным сионийцам. В часовых городках на мальчика смотрели, как на заморский фрукт. У него был приятный голос с журчащими акцентными нотками и обаятельная улыбка.
Авалоне всегда было его жаль. Кевин родом из западного государства Дэхарт иль Зоро, где издавна взращивали воинов. Они были созданы для ведения войны и выбора не имели. Как Кевин попал в империю по сей день остается для Авалоны загадкой. Но какие бы причины не побудили его семью мигрировать, это решение было верным.
Хэлл, явно уставший от присутствия в чертогах, потер покрасневшие от усталости глаза. Авалона сделала мысленную пометку и взглянула на Святого Деррака как раз в момент предсмертного крика фейри. Фея больше не шевелилась. Ее голова с медными короткими волосами завалилась назад, руки безвольно болтались вдоль тела, а глаза казались стеклянными. Она умерла в незаслуженных муках. Но имперцам не было до этого дела, ведь каждый фейри до единого являлся слугой Приморского королевства, с которым империя воевала уже не первый десяток лет.
Инквизитор повернулся к сидящим в Гнездовье всадникам.
— Избавит от
