Монарх. Под прицелом тьмы - Элиас Кинг
И всё это вполне понятно, но едва ли при этом оправдывает потраченных средств. Развлечения для избранных. Для наивысшей касты. Для демонов, чей статус и положение (и возможности, к слову, тоже) практически являются синонимом слову Дьявол.
Поэтому вы и не увидите здесь среди официантов и специальной обслуги одетых профессионалов своего дела. Не заметить их даже в сумерках и при ослепляющем свете рамп глаза было куда сложнее, чем разглядеть в тёмных костюмах и чёрных масках искушённых членов данного клуба. Они ходили между столиками с небольшими подносами, принимая заказы и первые ставки абсолютно голые. Хотя тоже в масках и в незначительных украшениях вроде кожаных ошейников, браслетов или греческих сандалий с длинными завязками выше колен. Эдакие сатиры (да, с рогами), но с совершенными телами земных богов, неважно какого пола. Если кому-то из гостей хотелось кого-то из них, скажем так, приласкать и потрогать — правилами клуба это совершенно не возбранялось.
Чего не скажешь об отдельных лотах. Тем более о последних. Чьи клетки сейчас занимали практически всю длину центрального подиума почти что в шахматном порядке и с которых поочередно поднимали сверкающие будто настоящими драгоценными камнями «праздничные обёртки» в виде длинных колпаков.
Эпичное зрелище. Особенно под психоделическую мелодию с восточными мотивами экстравагантного композитора Аманати. Не сильно громкую, скорее фоновую, но всё же пробирающую до мозга костей вместе с окружающим безумием. Вместе с осознанием того факта, что всё это не сон и не наркотические бредни воспалённого рассудка. И, конечно же, не генеральная репетиция перед выходом на бис. Перед самым финальным выходом.
Он уже настал. Анна уже находилась в сердце Тьмы и ощущала на себе жадные взгляды безмерно пресыщенных демонов.
Она сама не поняла, что именно её заставило повернуть голову немного влево и потянуться взором к вип-зонам общего зала. К массивным возвышениям над основным периметром помещения с отдельными балконами или же комнатам-ложам, которые выходили своими хорошо защищёнными лоджиями прямо в зал. И, конечно же, частично задрапированными большими бархатными портьерами. Их, казалось, было даже больше, чем удобно обставленных столиков с круглыми диванами в самом зале, поскольку занимали целых три яруса с обеих сторон, прямо напротив подиума, как в каком-нибудь старинном оперном театре.
Естественно, Анна посмотрела на те ложи, которые ей были хорошо видны из её клетки, по крайней мере, сейчас. Пока специальная конструкция под её ногами не начнёт кружить её вместе со стулом на всеобщее обозрение для местной публики. Видимо, только поэтому она и увидела его едва не «первым» и лучше других. Поскольку он находился в самой ближайшей к ней лоджии и, судя по всему, смотрел именно на неё. Хотя насчёт этого Анна была не совсем уверена. Ведь его лицо, пусть только половину, скрывала небольшая чёрная маска с минимум украшений. Причём её глазные прорези отбрасывали довольно глубокие тени, скрадывая глаза своего владельца практически полностью. Так что понять, куда и на кого он смотрел было совершенно невозможно.
Притом что Анна была готова поклясться, что он вперился прямо в неё. Потому что она чувствовала его взгляд. Почувствовала едва ли не сразу.
Глава вторая
Похоже, он и вправду едва не единственный в своём роде мужчина, которому бессмысленно прятать своё лицо за маской. Как Маэстро и говорил, она его точно ни с кем не спутает, даже в толпе. Или особенно в толпе. Он будет выделяться где угодно и неважно при этом во что одетый.
Правда, сейчас он был облачен, как и большинство членов клуба мужского пола в однобортный чёрный костюм с чёрной креповой сорочкой, но без галстука. И эта явно шитая на заказ строго по его индивидуальным меркам стильная тройка с обязательной жилеткой сидела на нём, как вторая кожа. Притом что выглядел он невероятно крупным. Точнее мощным. Даже в сидячем положении казалось, что он возвышался абсолютно над всеми и каждым, кто находился на тот момент в зале, в том числе и над теми, кто сидел прямо над ним на верхних лоджиях.
Расслабленный, пресыщенный. Возможно, дико скучающий. Сущий Дьявол в человеческом обличье. Почти в человеческом обличье…
У Анны вновь дико закружилась голова от чёткого понимания, что это только что случилось. Она увидела нужную ей цель, как если бы та сама заявилась к ней в гости, ещё и без предупреждения, буквально представ перед девушкой лицом к лицу во всей своей ошеломительной красе.
Судя по всему, у неё и сбилось в который раз за этот вечер дыхание от убийственного осознания, что всё это взаправду. Что Маэстро не врал и не сгущал намеренно красок. Монарх действительно заявился на этот треклятый аукцион, чтобы выбрать себе очередную безумно дорогую игрушку. Ах, да. С одной небольшой поправочкой. Невинную во всех смыслах игрушку.
— Итак, дамы и господа! Вы уже готовы слегка опустошить свои карманы и заполучить то, что, по сути, и единственным в своём роде является бесценным и недосягаемым?
Ей показалось, или же на лице Монарха дёрнулся мускул возле рта в непроизвольном спазме, схожем на ироничную усмешку в ответ на напыщенные словечки звёздного ведущего. Он даже повёл вяло головой от едва задевшего его раздражения, чуть было не закатив к небу глаза. Видимо, ему и в самом деле было до дикости скучно от слишком однообразных эпитетов, как и от самих шоуменов, которых сюда приглашали за баснословные гонорары.
Сколько же он уже успел побывать на подобных вечерах? И скольких выкупить на них девушек?
— Сколько стоит целая жизнь? Или же она вообще ничего не стоит по чьим-то представлениям? — Призрак Оперы определённо не унимался, раздухарившись не на шутку и прогуливаясь вдоль подиума мимо всех освобождённых от защитных колпаков клеток. И, конечно же в них заглядывая, но абсолютно ничего не выражающим взглядом.
Наверное, как и большинство присутствующих, он пребывал на тот момент под каким-нибудь запрещённым веществом, которое довольно неплохо помогало ему справляться с собственным стрессом. Ведь он не мог не понимать, что здесь на самом деле происходило и непосредственным участником чего он сейчас являлся.
Обязательная образная маска на его не совсем удачно перекроенном пластикой лице скрывала лишь половину распухших от ботекса черт. Можно сказать, двойная маска, которая всё равно не сумела спрятать до неузнаваемости своего владельца. Он и нацепил её, судя по всему, только потому, что того требовали правила клуба. Как и сам
