Осколки: коготь Зверя - Майя Чернышева
— Да, мой принц, — снова только лишь кивнул Ленард, — я прошу прощения за инцидент с канцелярским ножом. Для меня было важно…
— Бахвалиться, — закончил я за него, — надеюсь, ты избавишься от этой дурной привычки. На чем я остановился? Ах, да. Фактически, ты пока что единственный, но важный член моей свиты. В каком-то смысле даже ее глава. И ты должен держать лицо. С уставом ознакомлен?
— Да, мой принц, — принялся перечислять Свен, — Никаких отношений до окончания срока службы, не покидать пост до…
— Да, я понял, в бумажках роешься прекрасно. Но ты не знаешь самого важного: подчинение каждому моему слову.
— Это прописано в правила…
Я постучал ногтями по столу и произнес спокойно, но угрожающе:
— Тебе будет дано слово, когда твой принц сочтет это нужным.
Ленард затих. Я прочистил горло и продолжил:
— В очередной раз приходится вспоминать, на чем меня прервали, покорно благодарю. Верность и умение отключать мозг — вот твои лучшие друзья. Я говорю тебе стоять — стоишь. Велю молчать — молчишь. Приказываю съесть человека — просишь лишь передать столовые приборы. Мое слово закон для тебя. И отныне будет так. Ты понял меня?
Сквайр молчал. Я понимал, что он нашел лазейку, ведь «слова принц не давал», потому встал из-за стола, подошел к его стулу и склонился над ним:
— Ты. Понял. Меня?
— Да, мой принц, — спокойно ответил Ленард. И я ощутил неимоверную досаду.
В его взгляде читалось абсолютное безразличие ко всем моим словам. Он подчинялся мне, но совершенно не боялся. Даже не испытывал трепета. Что ж, то было только начало.
Скоро я внушу ему неподдельный ужас.
* * *
Вечером я вышел на традиционную прогулку по окрестностям нашего дворца, чтоб очистить разум и заодно хоть ненадолго вырваться из Артенара.
Фамильный замок нашей семьи стоял на холме посреди огромного поля. Я медленно протаптывал тропинку среди долгой травы, задевая отдельные из них пальцами и вдыхая этот прекрасный запах.
Именно в поле меня настигли мысли о маме.
У всех в жизни есть призраки. Я не имею в виду бестелесных созданий в цепях. Я о людях, что были когда-то в вашей жизни, а потом бесследно оттуда пропали. И из вашего сердца словно вырвали кусок, который больше ничем не заполнить. Однажды кровь перестанет литься, рана затянется и перестанет сочиться гноем и болью. Даже воспоминания угаснут и станут лишь далеким миражом на горизонте. Но пустота? О, пустота останется с вами навсегда. И вы никогда ничем ее не восполните.
Ее не стало, когда мне было пять лет. Остались монографии о ее вкладе в борьбу за равные права мужчин и женщин (о, мама, какая ты сказочница). Остались стереографии, остались портреты и видеозаписи. Вот только ее больше нет.
У меня осталось только воспоминание о давней прогулке в саду, когда я был совсем маленьким.
Нежные мягкие руки, медальон на шее, цветочный свежий запах.
Я боялся сесть на землю и запачкать форменные новые брюки, потому просто стоял и подставлял лицо ветру и маленьким травинкам, летевшим в меня. Закат уже окрасил облака в нежно-розовый свет. Становилось прохладнее. Такова вторая пора сосны, последние недели лета. Надо было возвращаться домой.
И в тот самый момент я ощутил незнакомое ранее чувство тревоги. Страх перед будущим. Словно я стоял в черной комнате перед открытой дверью, откуда ярким лучом шел белый-белый свет. Что он нес в себе? Просвещение? Новые свершения? Может то было ослепление от успехов? Или нечто иное, что не видно непосвященному, а только лишь человеку, который постиг и понял некое таинство?
Видишь ли, милый Алан, белый свет рождается из смешения всего на свете. Когда цвета соединяются вместе, то получается белый.
А ты готов увидеть их все? Не испугаешься ли этой белизны?
* * *
— Что это? — Ленард с удивлением вертел в руках украшение в виде круга с начерченными на нем геометрическими фигурами.
Был последний день перед отправлением в Тинтагель. Прислуга упаковала все мои вещи, а мы собирали то, что она не имела права даже видеть.
— Дай сюда, — скомандовал я, забирая кулон из его рук, — это защита.
Сквайр смотрел на меня с минуту с весьма ошарашенным видом, а затем прошептал:
— Там шипы.
— Да.
— И треугольник с запирающим заклинанием.
— Я знаю. Он у меня с пяти лет.
— Так это…
— Да, это амулет от ведуний! — раздраженно ответил я. — Будь добр, закрой рот! Родные мушки могут отмстить за ее убийство!
Свен замолчал. Я принялся упаковывать книги в бумажные обложки, наблюдая за Свеном краем глаза. И уже заранее был готов к ответам на его нетактичные и глупые вопросы.
— Да. Нет. Да. Да. Нет.
— Мой принц? — переспросил Ленард.
Я вышел из-за стола, сложил руки на груди и отчеканил каждое слово заученной речи, что твердил еще с четырнадцати лет:
— Да, мою мать действительно прокляли ведуньи во время падения Арилии. Нет, это не доказано Союзом Познания, потому что они решили спустить все на тормозах. Да, я верю в эту версию, потому что оснований не верить у меня нет. Да, я считаю каждую ведунью отмеченной Зверем еще с рождения. Нет, это нельзя говорить вслух, ведь познанцы не хотят новых конфликтов.
Ленард смотрел на меня с неприкрытым ужасом. Я был готов к предстоящей битве, ведь мысленно разрушал доводы ведуньелюбов каждую ночь, когда не мог заснуть.
— Но, мой принц, — сделал первый выпад Ленард, — ведуньи полезны для нас. Они создают заклинания…
— Которые или работают из рук вон плохо, или вообще не работают, — отрезал я, — знаешь ли ты соотношение успешных результатов выпускных экзаменов к проваленным у ведуний за последний шесть лет? А я знаю. Один к пяти. Всего одно Чудо могло работать как надо. Что уж там говорить про заклинания, если они даже не могли собраться и повторить все то, чему их якобы учили три года в школе Ронетт. Про школы дальше Централа я вообще молчу. Там позор на позоре. Даже Чародейки оттуда выходят весьма посредственные.
— Многим преподавателям сокращают учебные часы, — заспорил Ленард, — ведуньи жалуются, что их даже толком не учат…
— Ах да, — прервал я его, — хваленые библиотеки, где книги по конструированию магии стоят рядом с книгами по Черному ведовству. Знаешь ли ты, сколько несчастных случаев происходило за один семестр еще даже до того, как начался этот зверинец? А я знаю. Три в месяц. Чародейки же всегда отличались примерным поведением.
— Условия работы были опасными!
— Их задача заключалась в простом создании заклинаний практической
