Девять дверей. Секрет парадоксов - Надежда Реинтова
Когда я только пришла в редакцию работать, он и ко мне пробовал подбивать клинья. Но я не реагировала на эти подкаты, да и не до них мне было тогда… Наверное, прошло 4 месяца с тех пор, как я выписалась из больницы, куда попала после той жуткой аварии. Когда я очнулась в реанимации, доктор сообщил, что у меня черепно-мозговая травма и трещина в руке, помимо мелких ушибов и ссадин. Что произошло, я не помнила, так же, как и кто я такая. Чуть позже мне рассказали, что водитель-дальнобойщик уснул за рулем фуры и, влетев в автобусную остановку, сбил на смерь четырех человек: двух женщин, подростка и старика. Меня чудом задело вскользь.
Я очень быстро выздоравливала, даже врачи удивлялись, словно заговоренная! А вот память… В голове моей была каша из каких-то фрагментов и непонятных слов. Врачи надеялись, что объявятся мои родственники и опознают их безымянную пациентку. Но никто ко мне приходил. Свое имя я узнала из документов, которые нашла в тех вещах, что были тогда на мне. Васильева Лариса Николаевна, 25-ти лет. Прописка в Подмосковье. Загородный домик с участком в 8 соток, на окраине городка N-ска, где все соседские дома в округе пустовали, потому что их хозяева поразъехались из-за безработицы в этой дыре. После выписки дома я нашла свой университетский диплом филолога. Фоток дома не было, да и не могло быть. Когда меня опознавали в полиции, выяснилось, что я детдомовская. Хотя я и об этом ничего не могла вспомнить и даже порывалась съездить как-нибудь туда, чтобы порасспросить заведующих о себе и своем детстве. Но все как-то откладывала это, потому что после реабилитации никак не могла привыкнуть к обычной жизни: все узнавала заново, начиная с того, как пользоваться электроприборами и заканчивая поездками в общественном транспорте, который меня пугал после выписки из больницы. Короче, первое время я вела себя, будто не от мира сего. Спустя пару недель, немного адаптировавшись, я устроилась в местную газету, потом перешла в другую. Но мне везде было как-то пусто. Вернее, пусто было в моей голове. Память не возвращалась. Я поняла, что в этом месте меня ничего не держит и уехала в Москву. Мне не нравиться дикая гонка на выживание в душном мегаполисе. Но этот хаос лучше, чем мой внутренний вакуум. Ну, конечно, свято место пусто не бывает, и в мою жизнь стали приходить обрывки видений и сны. Говорят, во сне наш мозг работает активнее. Мой — явно глумился надо мной, потому что сначала каждую ночь я переживала один и тот же момент, словно оказалась на пожаре. Я чувствовала горе от потери кого-то дорогого. Потом сны стали длиннее, обрастали подробностями такими знакомыми, что стало казаться, что они моя реальность, а не явь. Чтобы не сойти с ума, я решила записывать их. Зачем мне это было нужно, я не знала, но чувствовала, что мои кошмары не простые последствия сотрясения мозга, а таят в себе нечто очень важное.
От одного вида парадного входа гостиницы «Метрополь», у меня перехватило дух. Это было по истине грандиозное строение! Готовясь к предстоящей встречей с политиком, я покопалась в интернете, почитав о месте, в котором она будет проходить, и о человеке, с которым встречаюсь. Мое, по мнению Вики, черствое сердце тронула трагическая история любви, воплощённая Врубелем в своей «Принцессе Грезе» на мозаичном панно, венчавшим фасад здания. Войдя в фойе шикарного пятизвёздочного отеля, творения целой плеяды талантливых архитекторов и зодчих, я словно оказалась в сказке. Лепные плафоны, статуи римских волчиц у парадного входа, цветные витражи на окнах и лифте, блеск люстр перевёрнуто откопированный в мраморном полированном полу, винтажная мебель — все кричало о роскоши и грандиозности этого здания. Я ощутила трепет, будто прикоснулась к самой истории.
Мое отражение из большого зеркала в золоченой раме смотрело на меня встревоженно и растерянно. Я набрала побольше воздуха в грудь, чтобы унять взволнованное сердце. «Надо быть спокойной и уверенной в себе, так ведут себя профессиональные журналисты. А ты, моя дорогая, должна соответствовать заявленному уровню», — напомнила я себе. Поправила свои светлые волнистые с трудом уложенные волосы, вечно вылезающие из любых, самых сложных, причесок. Слегка подкрасила губы. Мало косметики, строгое серое платье-чехол под цвет глаз. Что ж, я готова.
Пока я приводила в порядок мысли и внешность, в зеркале неожиданно стало тесно от появившегося в нем еще одного отражения, которое явно хотело потеснить мое. До ужаса довольная собой физиономия Горина улыбалась мне от уха до уха. В строгом классическом костюме, он выглядел очень элегантно и гармонично в этой помпезно-дворцовой обстановке. Пока я подбирала более-менее цензурное слово, после произнесения коего меня не выставят с позором из приличного заведения, Маффин брякнул:
— Ну что, Васильева, ты готова вытягивать информацию из представителя политического истеблишмента? — и, быстро повернувшись, двинулся вверх по лестнице.
Собрав все осколки, на которые рассыпалась моя, с таким трудом самовнушаемая, уверенность, я пошла в конференц-зал.
В этом небольшом красиво обставленном помещении уже сидели несколько журналистов, спешно включающие ноутбуки и планшеты. Я приземлилась в свободное кресло почти у двери. Наступившая тишина заставила меня вынырнуть из моей сумки с, наконец-то, найденным в ней блокнотом, ручкой и диктофоном.
Я подняла глаза на вошедших. Это был наш иностранец — высокий мужчина, лет 40-ка с холодным надменным взглядом. Все в его облике говорило, что он принадлежит к той касте деловых людей, которые уверенны, что именно они управляют миром. Дипломат был одет очень консервативно. Но вот прическа — черные блестящие волосы, затянутые в тугой хвост, спускающийся по спине, — явно выделяла его из основной массы обычных политиков. Следом вошла пожилая женщина в голубом костюме, который очень шел к ее красиво уложенным пепельно-седым волосам. На пиджаке у нее белел бейдж с именем. «Переводчица», — поняла я.
Интервью длилось уже более часа. Когда все вопросы были заданы, а ответы записаны, я наконец-то выдохнула и поняла, что зря так переживала. Все, что было необходимо, я выяснила. Журналисты один за другим потянулись к выходу. Проходя мимо меня, сияя довольной улыбочкой, Горин подковырнул:
— Всю информацию собрала? — и подмигнул мне, — надо бы теперь все это красиво подать. И у кого из нас это лучше всего получится? — Помахал рукой на прощание и вышел, хлопнув
