Альфа-заключенный - Лилиана Карлайл

Но далекий вой ярости и ужаса прерывает ее мысли. Звук рикошетом отражается от стены, в ушах звенит безошибочный рев Альфы.

Она замирает.

Ей следовало этого ожидать — конечно, здесь будут Альфы. Она уже учуяла одного.

Но звук все еще пробирает ее до глубины души, и она закусывает губу, чтобы не ерзать от неловкости.

Все в порядке. Все в порядке.

Двери в коридор распахиваются, и в них появляется высокий пожилой бета-мужчина в белом лабораторном халате. Он нежно улыбается Элли, и ее нервы успокаиваются. Она встает, чтобы пожать ему руку, и его улыбка становится шире, в уголках светло-зеленых глаз появляются морщинки.

— Элли, — говорит он. — Я доктор Портер. Я слышал, ты работаешь с нами следующий месяц? Кстати, я очень сожалею о проблеме с оформлением документов.

— Все в порядке, — говорит она, искренне улыбаясь ему. — Рада познакомиться с вами. Я с нетерпением жду возможности поработать с вашими бета-версиями.

Его взгляд скользит к ее шарфу, и его улыбка исчезает, узнавание появляется на его лице. — О. Возможно, это было непонятно в нашем общении. Мы предложили программу для изучения альфа поведения.

Он думал, что она Бета. Или что Эллиот Уинтерс был Бета.

Тишина тянется неприятно долго. Неловко стоя, Элли пытается подобрать правильные слова, изо всех сил стараясь не выдать ужаса в своем голосе.

А работать Омеге без пары с Альфами — это неслыханно, не говоря уже о безрассудстве.

— Все в порядке, — быстро настаивает она. — Я сделаю это.

Ее голос звучит на два тона выше, чем следовало бы, выдавая ее волнение.

Но доктора Портера это не убедило.

— Прости. Я должен был выразиться яснее, — настаивает он. — И ты тоже проделала весь этот путь. Я так сожалею о возникшем недопонимании.

Нет. Нет.

Она не развернется и не вернется домой только потому, что не хочет работать с Альфами.

Все прекрасно. Как она и сказала Лите, она более чем способна. Нет закона, который запрещал бы ей это, есть только негласные правила и социальные нормы. Но она слишком упряма, чтобы передумать.

Она заставляет себя улыбнуться и игнорирует свое сердце, учащенно бьющееся в груди. — На самом деле я надеялась поработать с Альфами, так что это приятный сюрприз.

Даже охранник поднимает взгляд от своего стола, недоверчиво приподнимая бровь.

Ни один Омега в здравом уме не стал бы делать то, что она предлагает. Это слишком опасно.

Это табу.

Между ними слишком долгое молчание. Это превращается в поединок в гляделки, но Элли отказывается отступать.

— Если это станет слишком, я уйду, — настаивает она. — Но я была бы очень признательна за эту возможность провести исследование от имени моего университета.

Она знает, что доктор хочет с ней поспорить. Но он не станет, если только не захочет, чтобы его обвинили в дискриминации Омег.

Вместо этого он прочищает горло и тянется через стол за бумагами.

— Хорошо, — медленно произносит он, нахмурив брови. — Хорошо. Что ж, я назначил тебе встречу с… — Его голос прерывается вздохом. — Джерард, отведи ее в камеру B.

Охранник неловко откашливается, недоверчиво глядя на доктора.

Элли с каждой минутой становится все более неловко, поскольку оба мужчины ведут перед ней безмолвный разговор.

Что-то не так, думает она.

Но Джерард в конце концов встает с парой ключей, жестом приглашая Элли следовать за собой.

— Прежде чем вы уйдете, мисс Уинтерс, — говорит доктор Портер. — Я бы присоединился к вам, но у меня другие срочные встречи. Я держу ваше слово. Если в какой-то момент тебе станет не по себе…

Но она улыбается ему, гордясь своей победой. — Безусловно. Я просто ценю предоставленную возможность, сэр.

Джерард открывает двойные двери, и они входят в холл.

ЭЛЛИ

Помимо прежнего грохота, в здании все еще слишком тихо.

Джерард хранит молчание, пока ведет ее по всему заведению, проходя мимо указателей, которые ведут к разным отделениям Бета.

В конце коридора есть стальная дверь. Джерарду требуется мгновение, чтобы открыть ее, и Элли пытается заполнить тишину.

— Отделение Альфа так далеко отделено от остальных? — спрашивает она.

Он игнорирует ее вопрос.

Конечно, думает она. Раньше ты была мудаком. Он не на твоей стороне.

Ее рот сделал ее врагом своей единственной защиты.

Отлично, Элли.

Он ведет ее вниз по двум тускло освещенным лестничным пролетам, шагая так быстро, что ей приходится бежать, чтобы не отстать от него.

Наконец, они достигают подслушанного знака Альфа, подсвеченного слабым красным свечением.

Единственный звук в коридоре — стук ее каблуков по полу, теперь бетонному, а не мраморному.

Крыло Альфа, мягко говоря, неприятно.

Если бы она представила себе фильм ужасов, это выглядело бы именно так.

Там не было бы ничего, кроме бетонных и тихих коридоров.

Мрачный приют с привидениями.

— Подожди здесь, — ворчит Джерард, отпирая одну из металлических дверей. Он распахивает ее, и на нее обрушивается порыв воздуха.

О нет.

Все дело в аромате. Запах, который мучил ее раньше, принадлежит Альфе из ячейки B.

Она должна положить конец этому безумию сейчас. Она должна развернуться и убежать вверх по лестнице, навсегда покинув Грин Вудс. Спрятаться в Лос-Анджелесе, где ей никогда не придется встречаться с преступником один на один.

Она даже не знает, какие преступления совершил этот Альфа.

Было бы так плохо признать, что она не готова к этому?

Она слышит тихое бормотание изнутри, затем звяканье наручников.

Нет.

Она прошла весь этот путь, и сейчас нет смысла отступать.

Элизабет Уинтерс не из тех, кто сдается.

Джерард возвращается на улицу с папкой кремового цвета в руках. — Он весь твой, — ворчит он, вкладывая папку ей в руки. — Я буду здесь. Постучи, когда будешь готова уйти. Он прикован к креслу, так что не волнуйся, Омега.

Он произносит это как ругательство, и она обнажает зубы, напоминая себе, почему именно она остается.

— Спасибо, Бета, — огрызается она, прежде чем зайти внутрь.

ЭРИК

Дни расплываются.

Те же бетонные потолки. Бетонные стены. Бетонные полы.

Какое-то время у него были его книги, но на днях доктор Портер забрал их.

Он слишком громко болтал языком и, по-видимому, «расстроил» другого Альфу.

Что ж, возможно, другому Альфе не следовало совершать такие отвратительные преступления.

Все, что он сделал, это напомнил ему, каким он был монстром. Если Кин покончил с собой, это не его проблема.

Но теперь у него есть только раскладушка в одном углу и стул в другом и нет материалов для чтения, чтобы скоротать время.

Впрочем, это не имеет значения.

Он не жалеет о том, что сделал.

Однако это