Под крылом Дракона (СИ) - Митра Нурт

Листы с ответами довольно быстро опускались на учительский стол, а я так и не услышала своей фамилии. Почти все уже убежали, но остались без оценки я и ещё трое моих одноклассников. И мы все дружно — если судить по непонимающим взглядам ребят — испытывали сильную обиду. Учитель же, оперевшись на первую парту среднего из рядов, покачал головой, посмотрев на нас.

— Вы учили. Это заметно. И это — ошибка. Мало кто запомнит хоть треть из того, что в свое время зубрил, — историк неопределенно показал на дверь, где уже не было видно ни одного из счастливчиков. — Вопросы были на умение логически думать. На умение думать самим, а не решать так же, как пишут в учебнике! — он снял очки, сложив одну дужку, а другой коснувшись губы. Руки как-то умело легли на грудь, перечеркнув возможность неестественности в задумчивой позе. Мужчина покачал головой. — Светлова, «четверка с минусом». Филиппенко и Кречетов — то же самое.

Оторвавшись от парты, учитель направился за стол, уже не обращая внимания на уходящих учеников. Я в замешательстве собрала вещи и молчаливо встала у учительского стола, упрямо глядя на ментора.

— Михаил Сергеевич, а как же моя оценка? — истерика уже начинала проклевываться, но гордость не позволяла разреветься из-за обиды на глазах у учителя.

— Соловьёва, тебе нужна «тройка»? — мне показалось, что в голосе Михаила Сергеевича проскользнул смешок. — Я тоже думаю, что нет.

— Почему «три»? — обратить всё в шутку и выторговать хотя бы «четверку с огромным минусом»! — Я хуже всех ответила?

— Ты думала меньше всех. Поверхностно, хотя у тебя большой потенциал к знаниям, — учитель пожал плечами, откладывая к листам школьников очки. — Поэтому я ничего не буду тебе ставить.

— Я вчера учила весь вечер, и — зря? — я глубоко вздохнула. Обида уже тарабанила в двери руками и ногами, и историк словно спешил ей открыть.

— Рита, почему ты думаешь, что в жизни тебе пригодится это?

Будь это жест кого-либо другого, то на меня показали указательным пальцем, словно в настояние. Но не Михаил Сергеевич, именно поэтому я опустила глаза на его ладонь. Средний палец прижат к указательному. Мизинец и безымянный чуть согнуты… Я мигнула, не без удивления заметив на руке учителя широкое кольцо. Там, где должно быть обручальное, красовался настоящий резной перстень вполовину у́же сустава самого пальца. Не золотое, но очень искусной работы. Моё созерцание побрякушки заняло бы, кажется, ещё кучу времени, если бы учитель не опустил руку.

— У тебя иная память, не для зубрежки. Учи с удовольствием. Тогда ты поймёшь что именно хотели до тебя донести.

Не желая перечить, я опустила голову и сжала зубы. Заодно вспоминала о кольце, которое до этого то ли не замечала, то ли просто не обращала внимания. Хотя с активной жестикуляцией учителя от его рук глаз было порой не отвести, несмотря на всю неприязнь.

— Ты тоже можешь идти, — с улыбкой кивнул мне Михаил Сергеевич, возвращаясь к листам учеников, чтобы минимум ещё раз перечитать каракули. Молчаливо кивнув, я закинула на плечи портфель и двинулась к выходу.

— … Учи с удовольствием и тогда поймешь! — я неумело передразнила учителя, идя вместе с Антоном в неровной колонне учеников. Мой милый хихикал под нос, таща за спиной свою гитару, а в одной руке тяжёлый пакет с провиантом для полевой кухни.

— Забей на это и всё, — пожала плечами Марина, моя соседка по парте и наша с Антоном общая знакомая. — Учитель только в школу пришёл и не знает на ком оторваться. Я бы не против поменяться с тобой ролями! Честно.

— Да, пожалуйста! — хмыкнула я, закатывая глаза. — Так и передам: Михаил Сергеевич, баста! Теперь пришла очередь Васильевой принимать всех ваших тараканов! Ковровая дорожка вычищена, ножницы дать ленточку перерезать? — оба мои спутника захрюкали от смеха. — Вот только обломись. Это чудовище урвало себе уже кого-то и женило на себе.

— Да ладно? — Маринка продолжала смеяться, поменяв руку, несущую несколько мелких пакетов.

— Ага. А ты у него кольца на пальце не видела? — я вытащила из кармана карамельки и поделилась с Антоном и Мариной.

— Мне вообще казалось, что он колец не носит… — задумчиво пробормотал Антон, перекатив конфету за щеку. — Это точно — наши девчонки, шепчась позади меня, тогда от восторга чуть его на сувенирчики не разобрали.

— Жаль, что не разобрали… — проворчала я, поправляя походный рюкзак.

— Я бы взяла себе один, — Маринка придурковато заулыбалась, вглядываясь в идущих впереди нас, явно молясь заметить смольный затылок. Мы с Антоном на этот комментарий лишний раз посмеялись.

Самое время было расслабиться — осеннее солнышко ярко светило, разгоняя редкие тучи. Ветер шумел где-то в вышине, а школа казалась таким далёким местом, что я с радостью позабыла обиду.

Через полчаса ходьбы мы с Мариной двинулись в сторону своего класса, а Антон ушёл к своим. Начались уже привычные приготовления лагеря и разделение обязанностей. Девчонок дружно отправили кухарить, да и никто особо не возмущался. Лишний раз посплетничать и посмеяться за работой. Мальчишки ставили палатку и размещали вещи, пока наша классная руководительница решала вопросы по поводу соревнований и подавала заявки команды-класса. Мы с девчонками готовили какую-то похлебку, посмеиваясь по поводу того, кто захватил с собой активированный уголь. Кто-то ждал конкурсную комиссию, рассказывая о планах «соперников» из параллели: один класс варил картошку и делал сосиски на решётке, по соседству дымили в попытках сварить уху. Мало-мальски как-то незаметно прошли спортивные конкурсы. Наш класс победил в перетягивании каната, но сдал позиции в волейболе и футболе. Когда площадки освободились, я решила вытащить Антона из цепких лапок его класса и немного поиграть в бадминтон или послушать как он играет на гитаре. Мой парень был старше меня на год, поэтому пришлось прилично пробежаться вдоль палаток, чтобы отыскать нужный класс и разобраться, куда всё-таки подевался мой милый.

Ну, народ бывалый, в отличие от наших, догадался принести с собой то ли подстилку, то ли какое-то старое одеяло. У большой палатки весело горел костерок, на огне которого, видимо, уже грели чай — за часы, проведенные на пустыре, некоторые уже несколько раз успели запечь картошку в углях. Старшеклассницы суетились, собирая в кучу посуду, а немного поодаль на куртке с гитарой сидел мой Антошка, перебирая струны. У меня аж зубы свело при виде того, как его ребячеству улыбается присевший невдалеке руководитель Антона.

— У тебя инструмент расстроен, — проговорил он, как только я шагнула поближе. Антон поднял на учителя искрящиеся глаза.

— Вы думаете? А настроить можете? —