Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант - Галина Львовна Романова
С тех пор количество некромантов в мире медленно, но верно росло, а число их противников так же медленно, но верно уменьшалось. Восемнадцать лет назад баланс сил качнулся в другую сторону… и с тех пор пребывал в хрупком равновесии. А мы жили в постоянном напряжении, ожидая, когда же грянет гром.*
(*См. «Мемуары рядового инквизитора»)
Но сегодня был день приема новых абитуриентов. И первый уже переступил порог.
Мальчишка.
Впрочем, они все мальчишки. Кому семнадцать, кому восемнадцать, редко-редко кому около двадцати лет. Глупые, самонадеянные, порой талантливые, трудолюбивые или ленивые – но мальчишки. По крайней мере, с высоты моих без малого пятидесяти лет. Любой из них мог бы быть моим сыном, если бы… если бы я был обычным человеком.
Сделав несколько чеканных, как на параде, шагов к столу, за которым восседала приемная комиссия, мальчишка сбился с шага и резко остановился, словно налетел на стену. Ну да, увидел мою алую с бордовым кантом рясу инквизитора. А ты как думал, милый? Тут тебе не там! Прошли те времена, когда некроманты и инквизиторы стояли по разные стороны баррикад. Да, они и теперь занимают противоположные позиции, но не так явно, как во времена моего ученичества. Я учился на первом курсе, когда произошла приснопамятная стычка между нашими старшекурсниками и слушателями института богословия. Закончилась она неожиданно – выяснилось, что ректор богословов сам заварил кашу, пытаясь уничтожить мой родной Колледж Некромагии. Как итог – расформирование института богословии, и появление в рядах преподавателей человека, который теперь, годы спустя, занял место того, кого прежде именовали бессменным и бессмертным ректором**.
(** См. «Колледж Некромагии. Самый плохой студент»)
С тех пор инквизиторы не просто в корне изменили свою позицию по отношению к чародеям вообще и некромантам в частности. Постепенное сближение дошло до того, что автор сих строк, когда-то простой провинциальный некромант Згаш Груви, надев ало-бордовую рясу инквизитора, теперь восседает в приемной комиссии Института Некромагии, потому что – вот ирония судьбы! – читает студиозусам курс космологии, заодно исполняя обязанности заместителя кафедры черной магии***. Увы, мой статус священника не дает мне права полностью посвятить себя преподаванию. Но и в покое меня не оставляют. Я, можно сказать, под двойным колпаком – у гильдии некромантов и в соборе инквизиции. А как иначе, если нынешний проректор собора – мой бывший наставник. И, если не трепыхаться и позволить событиям идти своим чередом, именно меня он бы рассчитывал видеть своим преемником.
(***Не так давно черная магия стала считаться просто дочерней наукой по отношению к некромантии, из-за чего ее ликвидировали как самостоятельную дисциплину. Короче говоря, черных магов Институт вот уже несколько лет как не выпускает. Прим. Згаша Груви)
- Итак, - произнес магистр Рихард Вагнер, наш вот уже пятый год ректор, - ваше имя.
- М-Мартин… Мартин Бойс, в-ваше… кхм… - замялся мальчишка, покраснев даже не до корней волос, а чуть ли не до кончиков ушей. Тем не менее, он замер по стойке «смирно», словно оловянный солдатик.
- Из Бойсов…
- Так точно. Из Бойсов Гримерских, ваше… милорд, - нашелся парнишка.
- Курт Бойс вам кто?
- Отец.
- А вы – старший сын?
- Да, - он кивнул четко, как на плацу.
- И вы, вместо того, чтобы унаследовать родовое поместье и в свое время принять от отца бразды правления, пойти по военной стезе и продолжить семейное дело, решили все бросить и поступать в Институт Некромагии?
- Да, - последовал новый кивок.
- А почему?
- Чувствую призвание, милорд…
- Магистр, - безо всякого выражения поправил Вагнер.
- Магистр, - согласился абитуриент. – Призвание к… к магии.
- А к военной стезе, стало быть, призвания вы не чувствуете?
- Никак нет! – отрапортовал он, едва не вытягиваясь в струнку и опустив руки по швам.
- Что ж, давайте ваши документы.
Чеканя шаг и стараясь не смотреть в мою сторону, что было делом сложным, ибо сидел я слева от ректора, Мартин Гримерский прошел к столу и положил на него несколько свернутых в трубочку листов. Это был пергамент, хотя и тонкой выделки – верный признак того, что семейство либо бедствует, либо считает, что в самом материале уже содержится какая-то остаточная жизненная сила, а, следовательно, пергамент способен защитить начертанные на нем письмена от постороннего глаза.
Мы с магистром переглянулись. Он явно подумал о том же самом и слегка задержал руку над документами. Пергамент в переписке сейчас использовался крайне редко – лишь главные документы, которые надлежало сохранить для потомков, составлялись на нем. А так же, как ни банально это звучит, многие магические книги и учебники для будущих некромантов, ведунов и целителей.
Да, сбоку на шнурке болталась явно самодельная печать с нечеткими символами – глаз, молния, что-то вроде звериного черепа. Все это должно было нести защитные функции, но Рихард Вагнер явно не ощущал ничего подобного и после еле заметной паузы взял документы, срывая защитную оплетку.
Мартин Гримерский при этом так ощутимо выдохнул, что стало ясно – мальчишка всерьез ждал, что произойдет нечто невероятное. Что, например? Что грянет гром, блеснет молния и… И ничего.
- Сколько вы заплатили за магическую защиту свитка? – небрежным тоном поинтересовался ректор, разворачивая бумагу.
- Десять… грошей, милорд… магистр.
- Десять, - кивнул Вагнер, - угу…
Я подавил свое любопытство и, отвернувшись от свитков, стал рассматривать абитуриента. На груди под одеждой ощущается какой-то амулет. Слабенький, но настоящий. А вот перстень на мизинце, хоть и несет на себе обережный символ, представляет собой простую мельхиоровую подделку. Не удивлюсь, если он куплен на ярмарке у бродячего торговца. Так-то мелочь, но в последние годы слишком вошло в моду у молодежи украшать себя такими вот «зачарованными» кольцами и браслетами. Как правило, изготавливают их простые ремесленники и продают с лотка. Лично мне от этого ни жарко, ни холодно. Просто я не так давно читал отчет о том, что этих подделок появилось {чересчур} много.
