Черное пламя Раграна 3 - Марина Эльденберт
Квартира с совершенно умопомрачительным видом на океан у нас была просторная: первый этаж — холл, гостиная и обеденный зал, отделенные символическими перегородками, второй этаж — четыре спальни (три наши и одна гостевая) и мой кабинет. Когда я выбирала эту квартиру, вид, конечно же, был решающим. Но немаловажным было и удобство расположения: неподалеку ото всех транспортных артерий Зингсприда, по которым можно было быстро попасть куда угодно, не собрав при этом все пробки. Дизайн — простой, лаконичный, и в то же время уютный, преимущественно в кремовых тонах со вставками черного, а в спальнях детей — мягкая цветная пастель.
Постояв у панорамных окон, глядя на океан, я оделась и набрала водителя. Сегодня у меня выступление, билеты на которое были проданы за четыре месяца. Да, это повтор, но у меня ощущение, что этот балет будет идти еще лет десять, и будет собирать полные залы. Сколько бы лет ни прошло, он будет собирать полные залы.
А у меня в ближайшее время гастроли. Мои первые гастроли. Пока что в Мэйстон, потом по остальным городам Аронгары. Что будет, когда я окажусь в Рагране?
Тряхнула головой, отгоняя лишние мысли.
Массаж, разогрев, визаж, выступление — такой у меня план. Не стоит думать о том, что будет, возможно, через год или через десять лет. Или не будет вообще.
Глава 2
— Поздравляю! — букет, который вручил мне Элегард, едва ли можно было обхватить руками. Я и обхватила-то едва-едва, на мгновение, чтобы прикоснуться к мягкому шелку упаковки, многослойной, не считая того количества аррензий, которое было в ней запечатано.
Цветы, которые доставили в мою гримерную, по большей части остались там, я попросила забрать лишь несколько букетов. Первое время после выступлений моя квартира превращалась в цветник, но после успеха «Вспышки на солнце» мне потребовалась бы отдельная комната только для цветов, чтобы мы не ходили и не спотыкались о них всей семьей.
Семья.
Я видела, каким счастьем загораются глаза детей, когда приходит Элегард, как счастливо они смеются, когда летят вместе с ним в аквапарке с горки.
Детям нужен отец.
А мне… Я все эти годы считала, что мне никто не нужен. Законсервировав чувства к Вайдхэну, я надеялась рано или поздно от них избавиться. Скорее поздно, чем рано, потому что у меня была карьера. Балет, который казался мечтой, большая сцена, казавшаяся недосягаемой — все это стало реальностью. Восхищенные взгляды, выросшая за полгода до двадцати миллионов подписчиков страница в соцсети, личные сообщения, которыми занималась целая команда, хейт и любовь.
Как же мало я знала о том, чего хочу. Нет, обратная сторона известности меня не пугала, но я даже не представляла, насколько обычным для меня станет собирать огромные залы, взлетать над сценой, как раньше было только в моих снах. Все это уже было у меня, сейчас даже казалось странным, что риам Этроу бегала по собеседованиям, в которых ей все отказывали, а однажды волей случая оказалась в Ровермарк.
Все это осталось в прошлом, а в настоящем у меня было все.
Кроме, пожалуй, самого главного.
— Спасибо, — поблагодарила я и от души обняла мужчину.
В букете что-то жалобно хрустнуло (надеюсь, что упаковка), и я отстранилась.
— Устала? — Он внимательно посмотрел на меня.
Я опустила глаза. Казалось бы, ноги должны болеть после того, что я с ними делаю, и я знала, что они, возможно, будут. Чуть позже. После выступления как обычно меня переполняла энергия. От нее вибрировала каждая клеточка моего тела, звенела, наполняясь и раскаляясь изнутри от дающей ей силы вдохновения. Я чувствовала себя так, словно горы могу свернуть.
— Шутишь? Могу хоть всю ночь танцевать.
— Это радует. — Элегард широко улыбнулся. — Танцы не обещаю, но интересный вечер — вполне.
— Интригуешь.
— Интрига — наше все.
Он пропустил меня вперед, забирая букет, потому что с моим ростом из-за цветов просто не было видно дороги. Несмотря на просторный широкий коридор Зингспридского балетного театра, который после реставрации мог посоперничать по красоте с Зингспридской оперой, я бы все равно не видела ничего, кроме потолка и стен. Или мне бы пришлось тащить цветы так, что они мешали бы мне идти.
— Чувствую себя приобщенным к тайному балетному обществу, — произнес он, наклоняясь к самому моему уху.
— В каком-то смысле так и есть, — фыркнула я.
Достать пропуск в закулисье даже для Элегарда Роа казалось невыполнимой задачей. В связи с обострившейся ситуации террористической организации «Истоки времен», ратующих за то, что люди пришли в этот мир естественно, а иртханы искусственно, и править они вообще не должны, и вообще без них мир будет лучше, служба безопасности просто стояла на бровях. Не только в «Драконьей звезде» (так назвали наш обновленный театр), но и во всей Аронгаре в принципе.
Председатель Совета, Рэйнар Халлоран, занял очень четкую и жесткую позицию по отношению к истоковцам и к безопасности мирного населения, поэтому с пропусками все было сложно. Тем не менее я справилась, и сейчас, по взгляду Элеграда, я понимала, что для него это было важно.
Важно, чтобы я пригласила его в свой мир.
Важно по-настоящему.
Но что по-настоящему важно для меня?
— Мне кажется, или ты сейчас не со мной?
«Тебе не кажется».
Это было бы очень грубо, особенно по отношению к мужчине, который меня спас. Особенно по отношению к тому, кто не просто спас моих детей, но и был им все это время отцом. В отличие от того, кто от них отказался, даже их не увидев.
— Прости. Я задумалась, — мы как раз вышли в залитый светом служебный холл, за дверями которого уже толпились журналисты. Вспышки камер, моих коллег ловили в объективы одного за другим, особенно моего партнера по главной партии, Герона Свайлдза. Он обожал внимание к себе, и я понадеялась, что пока мы дойдем до выхода, он перетянет весь интерес журналистов на себя, но зря. Стоило нам попрощаться с охранниками и пройти через детекторы, а после шагнуть в жаркую зингспридскую ночь, как на нас тут же обрушился новый шквал вспышек и вопросы.
— Элегард Роа встречает вас лично. Значит ли это, что отношения с отцом ваших детей вышли на новый уровень?!
— Что вы думаете про повторяющийся успех «Вспышки на солнце»?
— Ваши отношения с главным хореографом исключительно платонические?
— Как вы себя чувствуете, став главной мировой звездой балета?
Я привыкла к таким вопросам (хотя и не сразу), что
