Не стой под моей стрелой, или Инквизитор попаданке не указ! (СИ) - Шаль Вероника

И мозг тут же услужливо подсунул картинку с ароматным кофе, про который я забыла, едва Артемий начал рассказывать свое видение нашей совместной жизни.

Да, сейчас бы кофе… Две чашки. Крепкого. И шоколадку горькую, из девяноста девяти процентов какао…

Тряхнув головой, словно это могло помочь забыть сегодняшнее утро, я еще раз присмотрелась к дорожкам.

Притягивала взгляд слегка протоптанная тропинка, огибающая центральный холм и растущие на нем деревья. Если пройти по ней, то через пару поворотов мне преградит путь зеленая стена из шиповника и боярышника. И тут будет самое интересное! Сделать несколько шагов, повернуть направо, нащупать руками лаз между колючими ветками и нырнуть внутрь, чтобы через пару метров выбраться на противоположную сторону и увидеть город с высоты. А ещё там есть ниша, в которой можно устроиться поудобнее и поплакать или поматериться на всю катушку. И не бояться любопытных глаз.

Откуда я знаю это тайное место? Ниоткуда. Я сама его сделала в детстве своим убежищем, чтобы играть в любимые машинки — дома мне мальчиковые игрушки не разрешались. А когда подросла, там можно было обдумать свои сверхсерьезные девичьи дела.

Давно я туда не заглядывала. Года три. Шиповник растет быстро. Может, все покрылось молодыми ветвями с колючками и нет больше старого лаза? Если нет — проделаю новый!

Если закрыть глаза на назойливость подруги, то нельзя не признать, что Надька права в своих наблюдениях. И выводы делает верные. Прямо сплетник-аналитик, ни больше ни меньше. Ну да, мужчины не подарки попадали в мои руки, совсем не подарки. С породистыми тараканами и заскоками. Тем не менее, старые травмы от непростых отношений зарубцевались и даже почти никогда не напоминали о себе. В отличие от сегодняшней.

Ночь накануне я провалялась, то забываясь в тревожном сне, то пробуждаясь, чтобы, покрутившись в постели, снова погрузиться в беспокойную дрему.

Когда лучи осеннего солнца лизнули занавески, пробежались по стенам и исчезли где-то на потолке, я с облегчением выбралась из-под одеяла и направилась на кухню. Самое время приготовить верное средство от тревоги и стресса, накрывшего меня с головой.

Чашка в руках подрагивала. Ложка, с горкой наполненная растворимым кофе, тоже слегка тряслась в моей руке. Черные крупинки кофе просыпались на стол. Следом за ними на стол упали кристаллики сахара.

Так, надо успокоиться. Если сейчас еще и кипяток пролью мимо чашки, будет совсем невесело бежать в травмопункт вместо ЗАГСа. И я, закрыв глаза, сосчитала до десяти. Не помогло. Что-то раздражало. Взглядом зацепилась за просыпанный кофе с сахаром.

Ненавижу беспорядок на столе! И, набрав полные легкие воздуха, выдохнула прямо на серно-белую смесь. Кристаллики взвились в воздух и медленно осели на пол. В носу защекотало. Зато стол снова стал чистым.

Апчхи! Апчхи! А-а-апчхи!

Отчихавшись, я схватила чайник и, не пролив ни капли, наполнила чашку. Вот. Совсем другое дело!

Больше, чем сегодня, я волновалась только во время экзамена в Академический Институт Живописи, Скульптуры и Архитектуры. Я мечтаю быть самым настоящим художником. Не самоучкой. И поступление было самой приоритетной задачей.

Увы, задачу я провалила. И все не решалась признаться в этом Артемию, которому все уши прожужжала, как хочу там учиться. Мне казалось, после этого он меня, может, и не разлюбит, но уважать станет меньше.

Хулиганской выходки с просыпанным кофе хватило не надолго. Я перестала сопротивляться нахлынувшей тревоге и, ухватившись взглядом за восходящее солнце, зависла с чашкой у окна.

Нехорошо скрывать такое важное событие. Совсем не хорошо. Все равно рано или поздно рассказать придется. И если затяну, потеряю доверие будущего мужа.

Я вздохнула: поздно я задумалась о доверии. Надо было сразу после провала рассказать, а не тянуть полтора месяца. Задумчиво вдохнув аромат, я сделала глоток. Горячая жидкость обожгла губы, рот. Но я только грустно улыбнулась: как же я люблю обжигающий кофе!

А может, не зря я тянула? Меня приняли на подготовительные курсы. И теперь рассказать можно будет не только про провал, но и про будущие возможности.

Хлебнув еще кофе с парой капель валерьянки для храбрости, решила еще до росписи все поведать Артемию. И снова задумчиво посмотрела вдаль на очередной птичий клин, направляющийся на юг.

Звонок смартфона вернул меня в реальность.

Глава 4. О неразрешимых противоречиях и очередной напасти

На экране засияла жизнерадостное лицо Артемия. Пальцы снова стали неуверенные, подрагивающие, и трубку снять удалось только с третьего раза.

— Как спалось, куколка? — ворвался в комнату бодрый голос жениха.

— Не очень, — вздохнула я то ли от того, что Артемий снова назвал меня «куколкой» (ведь просила сотню раз не делать так!), то ли от неотвратимости признания, на которое решилась несколько минут назад.

— Это ты переволновалась! Не бойся! Все пройдет как запланировали.

Угукнув в трубку, я зажмурилась и выпалила на одном дыхании, пока не потеряла решимость:

— Я экзамен провалила.

— Какой экзамен? — так и представила, как густые черные брови Артемия ползут вверх. Неужели забыл?

— Творческий. В институт живописи.

— А-а-а, вспомнил! Он же еще летом был.

В трубке звякнуло, зашипело. На мгновение в комнате повисла тишина. Но только на мгновение.

— Куколка, не переживай из-за ерунды! Вот съездим в свадебное путешествие, и забудешь ты эту свою блажь с институтом. Я уже и билеты взял. На целый месяц. Весь октябрь проведем в Европе. Представила? После Европы ты ни в какой институт не захочешь возвращаться!

Такого ответа я не ожидала и, вцепившись в смартфон окаменевшими пальцами, недрогнувшим голосом спросила:

— Почему ты со мной не посоветовался, выбирая даты путешествия?

— Зачем? Я мужчина, я выбираю лучшие для нас обоих варианты. Этого достаточно.

«Этого достаточно. Достаточно. Достаточно», — не в силах произнести вслух даже ругательства, повторяла я про себя раз за разом слова, убивающие все мои чувства к жениху. Артемий мое молчание истолковал по-своему и продолжил монолог:

— Сама подумай, какой из тебя художник? И мне нужна жена-домохозяйка, а не творческая личность.

— Чем тебе творческие личности не угодили? — только и проскрипела я в ответ.

— Депрессивные они. И страдальцы. Не хватало еще, чтобы и ты таким страдальцем стала. Короче, я спешу. У меня свадьба как-никак. Поговорим потом, — и сам засмеялся над своей шуткой. В трубке снова звякнуло, булькнуло.

— Потом уже не будет.

— В смысле?

«Хоть чем-то озадачила этого всезнайку», — со злостью и злорадством подумала я.

— Свадьба отменяется. Билеты можешь сдавать. Я не передумаю. У меня первого октября начинаются курсы по подготовке к поступлению в институт, — последнее слово я едва выговорила, но что-то перещелкнуло, и я бросила вдогонку: — Привет Мурику!

Яростно нажала на красную кнопку. Теперь заблокировать. Чтобы больше никогда не слышать этот мерзкий голос.

А он… Все он услышал. А если нет, то все равно разговоры записывает. Переслушает, не рассыплется. Даже узнав, что я видела, как лебезил он перед кем-то в секретном чате…

Тут внутри меня похолодело. Только теперь, когда Артемий предстал в своем настоящем обличье, очевидной стала и тема беседы с загадочным «Муриком»… Думать обо всем этом становилось физически тошно. В любом случае больше его для меня не существует.

И я схватила недопитую чашку кофе и одним большим глотком опустошила ее до дна. Напрасно. Глоток оказался слишком большим. В груди заболело, а сама я согнулась от кашля.

Прокашлявшись, стараясь ни о чем не думать, я сложила платье и стала приводить себя в порядок. Подумаешь, свадьба в последний момент отменилась. Так даже к лучшему. Разводиться не придется. Хорошо, что родители из-за карантина не смогли приехать. Хоть перед ними не придется краснеть. Определенно, я везучая!