Алхимия Парижа: пышка и чародей (СИ) - Юна Ги
— Лучшие ткани королевства! — доносилось отовсюду.
Ксюша обалдело разглядывала улицу. Здесь сновали мужчины и женщины, все куда-то торопились, что-то хотели, везли, предлагали купить, и все словно сошли с картинки учебника истории.
— Средневековый город — центр ремесла и торговли, — процитировала Ксюша.
— Не стой на дороге! — взревел какой-то мужик, чуть не проехав по ноге колесом ручной тележки.
— Простите, — пробормотала Ксюша на старофранцузском, отчаянно надеясь, что без сильного акцента.
Мужик плюнул под ноги и повез тележку дальше, бормоча себе под нос недовольства.
Девушка посмотрела вслед и юркнула обратно за дверь, для надежности подперев ее собой. Все выглядело до чертиков реальным. Засучив рукава, ринулась обратно к стене из которой вывалилась. Несколько минут стучала кулаками и ногами в стену, громко, по слогам повторяя:
— Выпусти меня!
Никто не ответил, и Ксюша, выдохшись, села на пол. Потом подумала, встала и отряхнула любимое платье. Не бывает так, чтобы люди приходили сквозь стены. По ту сторону стены не оказываются средневековые Парижи. Так бывает только в сказках, книжках и снах. Ксюша щелкнула пальцами. Так и есть. Лешкин близнец с татуировкой не рассчитал силу, она приложилась головой и теперь в обмороке. А пока она в стране своих грёз… спустя мгновение девушка уже примеряла тяжелую алмазную брошь и сетовала, что ей не привиделось зеркало.
В животе заурчало. До печенья ведь она так и не дошла. Печенье, пончики, вафельки — есть ли они здесь?
— Мои грёзы — мои десерты, — решила Ксюша и сосредоточенно зажмурилась. Она слышала, во сне, можно представить что угодно — оно сразу появится.
— Потом и зеркало представлю, — произнесла, воображая огромную вазу с конфетами, шоколадками и маленькими такими пироженками со вкусом вишни, клубники и бананов. И чашечку черного кофе. Открыв один глаз и не обнаружив изменений, открыла второй. Ничего. Ксюша разочарованно оглядела стеллаж и тут заметила высушенный хвостик ящерицы, среди изящных кинжалов.
— Гадость, — обиделась на хвостик Ксюша.
Может здесь кухня есть? Внимание уже давно привлекала неприметная, засаленная зановесочка в углу. Так обычно выглядит вход во внутренние помещения в старых магазинах. Место — где всегда есть кухня для персонала! Ксюша отодвинула занавеску и пролезла в узкий коридор.
Лестница наверх и открытый люк в подвал.
— Подвалы чем хороши? В подвалах можно хранить еду, — размышляла Ксюша, спускаясь вниз.
Надежда рухнула сразу. Подвал оказался больше похож на пещеру: всюду глыбы камней, покрытые белым налетом, бурым и темно-зеленым мхом и светящиеся голубоватым грибы. Искрящиеся наросты на стенах и разросшиеся грибницы вокруг них. Что-то капало, кто-то пищал и уже много кто — повсюду ползал. А в углу, спиной к Ксюше, копошился карлик, собирая кусочки мха. В мерцающем свете подземных грибов кожа его рук отливала зеленым. Серая-белая рубашка с закатанными рукавами и коричневые кальсоны, заправленные в красные ботиночки, казались новыми, но выглядели мятыми.
“Неужели он не слышал, как я тут стены пинала?”
— Простите, — смущенно произнесла Ксюша, и карлик, вздрогнув от неожиданности, обернулся.
Вместо человеческого лица у него оказалась испуганная мордочка, с широки безгубым ртом и носиком-пуговкой прямо между черными глазками-бусинками. Из-под коричневого колпачка торчали ушки-лепестки.
— Ааа! — завизжала Ксюша.
— Ааа! — завизжало существо в унисон, но Ксюша уже взмыла вверх по лесенке и захлопнула крышку люка.
— Сумасшедшая! — неслось снизу, — открой дверь! Брошь верни!
Ксюша опасливо покосилась на люк, потом на брошь, которую забыла снять, отправляясь за едой. Карлика стоило бы выпустить, похоже это его домик. Но он наверняка разозлился, может стоит переждать?
Скрипнула входная дверь, и девушка, оказавшись между молотом и наковальней, осторожно высунула нос из-за занавески.
— Выходи, — лениво произнес знакомый голос.
— Леша? Ты-то с чего мне привиделся? — изумленно воскликнула Ксюша, выскакивая из укрытия. — Не Леша, — увидела она татуировку.
Парень равнодушно кивнул.
— Домой вернуться хочешь?
— Ты мне снишься, — заявила она и замахала руками, — исчезни, давай!
Парень хмыкнул и медленно подошел к девушке. Та попятилась, но увернуться не успела — он снова толкнул. Мгновение и она вернулась в коридор родного офиса. Запах печенья, голоса коллег… запах печенья. Все шли на обед. Ксюша взглянула на парня и тут же бросилась бежать. Это был не сон.
Он выпрыгнул из неоткуда, прямо на пути. Девушка и моргнуть не успела, как вновь оказалась в алхимической лавочке.
— Хочешь выбраться? — насмешливый, презрительный и надменный голос.
“Понятно”.
— Сжалься и выпусти меня! — девушка театрально бухнулась на колени, сжала молитвенно ручки и прикрыла глаза пушистыми ресницами, подглядывая украдкой, как этот тип среагирует.
“Если он так умеет — перемещаться туда-обратно, наверняка пухнет весь от гордости. Интересно, как он это делает? Может новые технологии какие?”
— Нужно заплатить, — ухмыльнулся он.
На короткое “сколько?” он только покачал головой. Но встретив оскорбленный взгляд, насмешливо добавил:
— Мне нужно не тело, толстуха.
— Душу мою хочешь, — девушка прикрыла рот ладонью и выпучив глаза уставилась на татуированного. — Бери! Все забирай! — в то, что у него получится отделить душу от тела, Ксюша не поверила.
— Что? Нет! — на секунду он даже растерялся, — просто отдашь вот это, — он протянул черный камушек, — тому, кто захочет меркурий для золотого эликсира.
“Как будто к мафиози попала, а этот татуированный — глава клана”.
— Ага. Меркурий, золотой эликсир. Пароль записала, дон… гм, просто дон! — окинув парня взглядом, Ксюша решила, что на главу он все же не тянет и добавила, — дон-пардон, — чтобы сгладить оплошность.
Деловито поднялась и схватила камень. Тот оказался гладким, чуть теплым и слово бы немного пульсировал. По поверхности пробежали кроваво-красные червячки линий. Ксюшу передернуло. Она захотела немедленно вернуть камень. Наверняка есть и другие способы договориться. А эта вещица… в ней было что-то неправильное, что-то злое. И сам парень казался донельзя неприятным. Хоть красив и одет с иголочки, но создавал то же чувство, что и испорченный, сгнивший кусок на белоснежной тарелке в дорогом ресторане — чувство удивления, смешанное с отвращением.
Позади что-то грохнуло. Татуированный перевел взгляд, и тут на него налетел яростный зелёный вихрь.
— Пошел
