Серебряные тени (ЛП) - Мид Райчел
– Зло и обман – не наш путь, – сказал голос. – Мы получаем наслаждение от света и честности.
Лгуны, лгуны, думала я. Они врали мне годами о том, что хорошие люди – монстры, и пытались диктовать мне, как мне прожить мою жизнь. Но это не важно. Они могут сдержать свое слово о моей семье или нет.
– У меня будет… настоящая кровать? – я сделала мой голос немного сдавленным. Алхимики научили меня быть превосходной актрисой, и теперь они увидят, как хорошо их обучение работает на практике.
– Да, Сидни. Настоящая кровать, настоящая одежда, настоящая еда. И люди, с которыми можно поговорить, люди, которые смогут помочь, только если Вы будете их слушать.
Последняя часть решила дело. Если я буду находиться среди других, они не смогут больше отравлять воздух. Я почувствовала, что сейчас я особо внимательна и взволнована. Они перекачивали по трубопроводу какие-то стимуляторы, заставляющие меня беспокоиться и действовать опрометчиво. Это была хорошая уловка для уставшего и измотанного разума, и это работало – просто не так, как они ожидали.
По старой привычке я поднесла ладонь к ключице, касаясь креста, которого там больше не было. Не дай им изменить себя, молилась я мысленно. Позволь мне сохранить разум. Позволь вынести все, что произойдет
- Сидни?
– Что я должна делать? – спросила я.
– Вы знаете, что Вы должны сделать, – сказал голос. – Вы знаете, что Вы должны сказать.
Я положила руки на сердце, и следующими моими словами в голове была не молитва, а тихое послание Адриану: Жди меня. Будь сильным, и я тоже буду. Я смогу выкарабкаться из всего, что у них есть в запасе. Я не забуду тебя. Я никогда не отвернусь от тебя, неважно, как мне придется врать им. Наш центр устоит.
– Вы знаете, что Вы должны сказать, – повторил голос, практически брызжа слюной.
Я прочистила горло.
– Я нагрешила против своего собственного рода и позволила моей душе прогнить. Я готова очиститься от тьмы.
– И каковы Ваши грехи? – требовал голос. – Признайтесь в том, что совершили.
Это было тяжелее, но я смогла подобрать слова. Если так я смогу быть ближе к Адриану и свободе, я скажу что угодно.
Я глубоко вздохнула и сказала:
– Я влюбилась в вампира.
И после этого меня ослепили светом.
Глава 2
Адриан
- НЕ ПОЙМИ МЕНЯ НЕПРАВИЛЬНО, но ты выглядишь ужасно.
Я поднял мою голову со стола и прищурился одним глазом. Даже с солнечными очками в помещении света все еще было слишком много.
-Действительно?, - сказал я. - А можно ли понять это правильно?
Ровена Клэрк остановила меня своим властным взглядом, который так напоминал чем-то Сидни, которая уже возможно была повержена. Это стало причиной боли в моей груди.
-Ты можешь это воспринять как конструктивную критику, - нос Ровены сморщился. - Это похмелье, верно? Потому что я считаю, что значит для тебя трезвость в одном месте. И я могу учуять запах от джинного завода. Я не совсем уверена.
- Я трезв. По большей части, - я рискнул снять солнечные очки, чтобы разглядеть ее лучше. - Твои волосы синие.
- Бирюзовые, - исправила она, застенчиво касаясь их. - И ты видел их два дня назад.
- Я?
Два дня назад должен был быть наш последний урок по смешанной технике здесь, в колледже Карлтон. Я мог вспомнить лишь два последних часа.
- Хорошо. Это возможно: тогда я на самом деле не был трезв. Но это выглядело мило, - добавил я, надеясь, что это меня пощадит от некоторого осуждения. Но нет.
По правде говоря, мои трезвые дни в школе были в последнее время примерно пятьдесят на пятьдесят. Учитывая то, что я делал это вовсе не для того, чтобы составить о себе мнение, тем не менее. Я думал, что я достоин некоторого уважения. Если Сидни потеряна - нет, будучи принятой - я не хотел прийти сюда. Я не хотел идти куда-либо или делать что-либо, что не было связано с ней. Я скручивался в клубок в своей кровати днями, пытаясь дотянуться до нее через мир снов с помощью духа. Ни разу я не смог связаться. Не важно какой час дня, я пытался но никогда не мог найти ее спящей. В этом не было смысла. Никто не смог бы оставаться бодрствующим столь долгий час. Пьяным людям сложнее связаться, с тех пор как алкоголь заглушил эффекты духа и блокировал разум, но как-то я сомневался, что у нее и ее алхимиков, взявших её в плен, были безостановочные коктейльные вечеринки.
Я, возможно, сомневался в самом себе и моих собственных способностях, особенно после того как я принимал лекарства, чтобы отключить на некоторое время действие духа. Но в конце концов моя магия вернулась в полной мере, и у меня не возникали сложности в том, чтобы дотянуться до других в их снах. Возможно, я не способен к другим вещам в жизни, но я все еще был самым лучшим путешествующим во снах пользователем духа среди всех, кого я знал. Проблема заключалась в том, что я знал только некоторых других пользователей духа, так что не было большого количества советов о том, как я могу преуспеть в этом и почему не могу дотянуться до Сидни. Все моройские вампиры владеют определенным видом стихийной магии. Большинство специализируется в одном из четырёх духовных элементов: земля, воздух, вода или огонь. Только малая доля из нас использует дух, и здесь нет такой полностью задокументированной истории духа,какая имеется для других элементов. Имеется большое количество теорий, но ни одна из них не дает точного ответа, почему я не мог дотянуться до Сидни.
Ассистент преподавателя бросил кучу сшитых бумаг передо мной и такую же перед Ровеной, вырвав меня из моих мыслей. - Что это?
- Хм, твой последний экзамен,- сказала Ровена, закатывая глаза.- Дай угадаю. Ты не помнишь этого тоже? И меня, предлагающую позаниматься с тобой?
- Должно быть для меня это был выходной, - пробурчал я , беспокойно перелистывая страницы.
Карающее выражение Ровены обратилось в сожаление, но всё, что бы она не сказала, не имело бы значения из-за приказов преподавателя быть быстрыми и приступать к работе. Я уставился на экзаменационную работу и удивился, как будто я смог бы подделать ее. Часть того, что вытянуло меня из кровати и вернуло в колледж, было то, что для Сидни образование было значимым. Она всегда завидовала той возможности, что я имел, но вероятность того, что ее контролирует зануда-отец, вынуждала ее отказываться от этого. Когда я понял, что не смог найти ее сразу (и поверьте мне, я пытался как многими земными способами, так и магическими) я решил сам себе, что займусь и сделаю то, чего она хотела бы: закончу семестр в колледже.
Предположительно я не был самым прилежным студентом. С тех пор как большинство моих занятий были вводным искусством, мои преподаватели обычно ставили зачет до тех пор, пока что-либо сдавалось. Это была для меня удача, так как “что-либо” было вероятней всего милейшее описание для одной из тех ужасных картин, что я недавно создал. Я едва поддерживал проходной балл, но этот экзамен мог бы всё загубить. Эти вопросы всё или ничего, правильно или нет. Я не мог просто так рисовать или изображать и рассчитывать на баллы через усилие.
Когда я начал делать мои лучшие пробы, отвечая на вопросы о контурах рисования и деконструкции пейзажа, я почувствовал темные грани депрессии, тянущей меня вниз. И это не было просто потому,что я вероятней всего провалю экзамен по этому предмету. К тому же я подходил к тому,чтобы потерять Сидни и обмануть ее ожидания.
Но в действительности, что значит один предмет,если я уже разочаровал ее многими другими способами? Если бы наши роли были противоположны, она вероятно нашла бы меня к этому времени. Она умней и более находчива. Она бы смогла справиться с чрезвычайным. Я не могу справиться даже с обычным.
Я сдал экзаменационную работу через час, надеясь, что не просто так провел целый семестр в процессе. Ровена закончила раньше и ждала меня за дверьми.
- Ты хочешь что-нибудь поесть? - спросила она. - Я угощаю.
- Нет, спасибо. Я собираюсь встретиться с моей кузиной.
