Мой сводный зверь - Анна Григорьевна Владимирова
Мне было пять, когда мать попала в больницу. Да, воспоминания казались сном. И помню я в основном запахи и звуки. Выхлопные газы, гул машин, топот ног и гулкое эхо пустых коридоров, пропахших медикаментами…
Мать несколько лет страдала тяжелой депрессией. Она не приняла новую реальность. Ее психика не справилась. И она медленно угасла в больнице.
Сначала я был слишком мал, чтобы ездить к ней, да и приют был далеко. Но уже в девять лет сбегал в город несколько раз в неделю. Тогда он дарил мне надежду. Как только его гул начинал вибрировать на коже, душа оживала новой надеждой. Я все ждал, что мать поправится, и мы снова будем вместе… И каждый раз меня убивала пустота в ее глазах.
К ней пускали редко, когда было можно, но даже тогда она смотрела на меня с такой болью, будто это я лишил ее жизни. Но все чаще я смотрел только через стекло и даже думал, что так легче нам обоим.
А однажды меня к ней не пустили.
— Ну как? — донеслось тихое от крыльца, и Тахир поднялся навстречу.
— Все нормально. — Я подошел к ступеням, не спеша проходить в дом. Видел, что не просто так отец меня ждал. — Завтра пока буду один. А к следующей поездке в город у Карины уже будут профессиональные телохранители.
— Хорошо, — кивнул он.
— Как они? — глянул я на дом.
— Ксеня хорошо. Грустит, что волка не дождалась.
Я усмехнулся.
— Эльдар, я понимаю, что ты боишься, — осторожно начал Тахир, — знаю, что ты пережил в своем детстве и что это причинило много боли. Но я верю, что твоя семья не повторит судьбу семьи твоих родителей…
— Почему ты так уверен? — выдавил я недовольно. — Кто мне это может гарантировать?
— Я просто верю. А когда веришь, делаешь все, что от тебя зависит, чтобы это стало реальным. Твой страх гонит тебя от твоей реальности…
— Я не один в этом! — вспылил я. — Со мной как раз ничего не будет. А вот Карина… и ее дочь… Они под ударом.
— Ты переносишь прежний опыт на новый и ждешь неудач.
— Я не хочу пережить это снова, да. Но я не прощу себе, если загублю их жизни.
— С твоего детства прошло много времени, — мягко парировал он. — Теперь у нас есть отделения психологической адаптации. Там женщин правильно готовят к новой жизни и сводят к минимуму риски. У меня есть вся информация, которая тебе может понадобиться…
Я опустил плечи и прикрыл глаза, опираясь спиной на перила, а он продолжал.
— …Раньше процент выживших женщин был гораздо меньше, но теперь, десять лет спустя, он стремится к ста…
— Я не знал, — обескураженно выдохнул.
— Я тоже. Но навел справки и мне подсказали, где искать информацию… Карину можно было бы подготовить к тому, что ты собираешься ей сказать. Если боишься сам, тебе могут помочь.
Звучало обнадеживающе, но я с трудом представлял Карину в стенах психушки, где ей будут помогать адаптироваться к тому, что я — волк. Даже эта альтернатива казалась мне ужасающей. Я пришел в ее жизнь не доламывать, а поддержать… Ещё и адаптации ей не хватало!
— Пока это звучит странно, — покачал я головой. — Да и под каким предлогом я ее туда потащу?
— Они профессионалы, — пожал он плечами. — Наверняка все эти вопросы имеют ответы. Нужно просто спросить.
— Ладно, — сдался я. — Спасибо.
— А Карина тебе звонила? — вдруг поинтересовался он.
— Нет.
— Взяла твой номер у меня, — многозначительно глянул он мне в глаза.
— Понятно. Пойдешь?
— Я пробегусь. Прикрой меня.
Неожиданно.
— Хорошо.
Я проследил, как он направился в сарай, дождался, пока выйдет оттуда волком, и зашел в дом. В гостиной было пусто, слышался шелест огня в камине, а от запаха готовой еды рот наполнился слюной. И снова губы сами поползли в стороны от давно забытых эмоций. Спокойствие наполняло грудь, казалось, она вот-вот лопнет от радости. Я даже остановился у лестницы, чтобы дать себе несколько секунд перевести дух.
Последний раз я чувствовал себя так очень давно. В тот короткий промежуток жизни, когда Карина приезжала ко мне на лето. Удивительно, но эти чувства остались нетронутыми, хотя я был уверен, что забыл их. Теперь они искрили под целым ворохом взрослых переживаний. Чувственный голод бил по кончикам нервов и требовал утащить самку в темную комнату.
Чувственный голод бил по кончикам нервов и требовал утащить самку в темную комнату. Собственник во мне жаждал объяснений, почему она так и не набрала мой номер сегодня. Конечно, я прощу её, но не сразу. Чувствительное обоняние улавливало запахи ребёнка, и те раздражали эго, убеждая, что чхать я хотел на потребности детеныша. Мои превыше всего.
Но я только смотрел на все это копошение звериного во мне и слушал… просто слушал, как по-новому звучит этот старый дом. Я ведь давно потерял надежду на жизнь в настоящем. Сбегал туда, где от концентрации реальности разъедало внутренности и рвало плоть на части…
Ксеня рассмеялась, и я моргнул, приходя в себя.
— Эльдар, — послышалось с верхней ступени, и я поднял взгляд. Карина смотрела на меня встревожено. — Что-то случилось?
— Ничего, — отрицательно качнул я головой. — Просто слушал. Вас.
— У тебя все получилось? — она нерешительно направилась ко мне.
— Да. Завтра поеду с тобой уже в качестве сотрудника агентства. Надо будет только правила изучить. Руслан выдал целый талмуд…
Она усмехнулась и замерла в шаге от меня.
— …Почему не позвонила? — взглянул я в ее глаза, усмехаясь. — Тахир сказал, что ты просила у него номер.
— На всякий случай, — принялась оправдываться она.
— Могла бы у меня взять вечером.
— Я же не знаю тебя ещё, — понизила
