Принцесса - Клэр Кент
— Ты так хорошо справилась, — бормочет он мне в волосы.
— Поверить не могу, как сильно я кончила, — я все еще шмыгаю носом, из глаз текут слезы. — Спасибо.
— Я не сделал тебе больно?
— Нет. Я же говорила тебе. Мне было нужно именно так.
— Хорошо.
Мое тело восхитительно расслаблено, но его все еще напряжено. Я опускаю руку к его боксерам-брифам и чувствую, какой он твердый. Полностью эрегированный. Я сжимаю его через ткань, и он стонет.
— Если тебе не хочется больше, — начинает он. — Я могу просто…
— Не говори глупостей. Конечно, мне хочется большего. И я не собираюсь оставлять тебя в таком состоянии. Я хочу, чтобы ты трахнул меня.
— Как ты этого хочешь?
И снова мне почти стыдно за это признание, но я все равно говорю ему.
— Жестко. Как раньше. Мне это очень нужно.
Его тело ощутимо напрягается, и член дергается под моей рукой. Он явно хочет этого так же, как и я.
— Перевернись на живот и подними задницу.
Я беспрекословно делаю, как он говорит, и возбуждение снова начинает пульсировать во мне, как только я поднимаю свой зад в воздух. Грант встает на колени позади меня, раздвигает мои ягодицы и вводит свой член в мою слегка ноющую киску.
Я утыкаюсь лицом в матрас, стону протяжно и громко.
— Я делаю тебе больно? — спрашивает он, погружаясь в меня.
Немного, но не сильно. И боль очень, очень приятная.
— Мне хочется именно так. Пожалуйста.
Грант начинает покачивать бедрами, медленно и ритмично, в течение минуты, но долго поддерживать такой темп не может. Вскоре он возбуждается, как животное, вбиваясь в меня так сильно, что я едва могу удерживать свое тело в такой позе. Он громко охает при каждом толчке, и я приглушаю свои беспомощные крики матрасом.
Такое чувство, будто Грант может кончить в любой момент. Он не сможет так долго продержаться. Я еще не совсем дошла до пика, но я даже не возражаю. Мне нравится, что он вот-вот потеряет контроль.
От меня. От того, что трахает меня. Такой сильный, сдержанный мужчина вот-вот полностью потеряет контроль из-за меня.
Грант издает долгий, протяжный стон и отпускает мою ягодицу, которую сжимал до синяков. Затем он ударяет ладонью по моей заднице, издавая резкий шлепающий звук.
Неожиданное ощущение от шлепка немедленно доводит меня до оргазма. Я кончаю от сильного прилива возбуждения как раз перед тем, как Грант вытаскивает свой член. Он проливается сильными струями мне на спину и ягодицы, издавая грубые, срывающиеся звуки, которые не совсем складываются в слова.
Мы оба падаем обратно на постель, мокрые, грязные, ослабевшие и измученные. Через несколько минут Грант достаточно приходит в себя, чтобы снова заключить меня в крепкие объятия.
— Ты в порядке? — хрипит он так же, как спрашивал меня раньше.
— Да. Теперь лучше. Мне это было нужно.
Он делает паузу, прежде чем признается:
— Мне тоже.
Я прижимаюсь к нему, наконец-то чувствуя себя удовлетворенной, как будто моя жажда была утолена.
На самом деле нет смысла хотеть такого секса прямо сейчас. Мне следовало бы хотеть нежности. Мягкости. Утешения. А не грубого секса в темноте, без романтических слов или нежных ласк.
С мужчиной, который ни разу не признался, что я ему хоть немного небезразлична.
Но сегодня вечером он дал мне то, в чем я нуждалась. Он всегда был рядом, когда я в нем нуждалась.
Может, не имеет значения, любит он меня или нет. Может, мы живем уже не в таком мире и, может, уже наивно хотеть или ожидать этого.
Может, все давным-давно утратило прежнее значение.
Я действительно осознаю одну вещь, пока лежу рядом с теплым, расслабленным телом Гранта и прислушиваюсь к его тяжелому дыханию.
Завтра все может измениться. Или послезавтра. Или через неделю.
Но в данный момент все, что у меня осталось в мире — это он.
Глава 7
Когда я просыпаюсь позже тем утром, мир кажется мне странным и почти болезненно ярким.
Я не дезориентирована. Я точно знаю, где нахожусь, и я помню все, что произошло вчера. Но что-то не так. Неправильно. Дискомфортно.
С трудом открыв глаза, я понимаю, что, должно быть, разбудило меня. Грант только что вошел в крошечную комнату, которую мы делим. Он полностью одет в ту же одежду, что и вчера, и от него пахнет грязью, травой и солнцем.
Солнце.
Вот почему мир сейчас кажется таким странным. Сейчас позднее утро, а я обычно встаю на рассвете.
— Который сейчас час? — спрашиваю я хриплым голосом. Как будто мои голосовые связки разучились работать.
— Думаю, половина девятого или девять.
В последний раз я просыпалась так поздно на каникулах в старших классах.
— Почему ты меня не разбудил?
— Зачем мне было это делать?
— Потому что уже поздно! Как долго ты уже не спишь?
Он коротко пожимает плечами.
— Несколько часов. Ты хорошо себя чувствуешь?
— Нет, — я хмурюсь и сажусь на край кровати, пытаясь собрать свои разрозненные мысли воедино. — Я проспала, а я никогда так не делаю. Тебе следовало разбудить меня, когда ты встал.
— Черта с два, — Грант хмурится в ответ, садясь на кровать рядом со мной. — Тебе нужно было выспаться, и ты не пропустила ничего важного. Я просто помогал кое с чем по дому.
— Я тоже могла бы помочь, — я делаю из мухи слона. Я это понимаю. Но я чувствую себя настолько не в своей тарелке, что, кажется, не могу остановиться. — Мне не нужно было валяться в постели все утро, как ленивому подростку.
Грант слегка закатывает глаза, но его голос звучит немного мягче, когда он говорит:
— Вчера у тебя был тяжелый день и долгая ночь. Тебе нужно было выспаться.
— Тебе это тоже было нужно.
— Я мало сплю. Теперь уже всегда так.
Может, дело в том, как он произносит эти слова. Как что-то само собой разумеющееся. Как неоспоримое утверждение об его реальности. Или, может, это кульминация всего, что я узнала о нем за последние пять лет. Но я внезапно кое-что осознаю в одной из тех вспышек озарения, которые иногда приходят без предупреждения.
Все, что я считала холодным или бесчувственным в Гранте, на самом деле совсем не такое. Это он отчаянно сжимает в своей хватке мир, который постоянно выходит из-под контроля. Он всегда борется за то, чтобы держать себя в руках — так сильно, что даже не позволяет себе поспать.
Это откровение ранит меня в грудь. Несколько секунд я едва могу
