Холли внутри шторма - Тата Алатова
— Ну разумеется, он вылез из могилы, — заметил Холли. — А кто бы не вылез, если бы его преследовали с таким маниакальным упорством?
— Ромео и Джульетта, блин, — буркнул Фрэнк, — с погоста, где встречают нас событья.
— Выметайтесь отсюда, — разозлилась Тэсса, которая ничего в Смитах не понимала, — у меня от вас голова кругом.
Так и не разъединив рук, бывшие супруги охотно двинулись к выходу.
— Я покажу тебе звезды над морем, — говорила Вероника.
Какие еще звезды! Небо заволокло тучами.
— Я покажу тебе цветы рядом с моей могилой, — говорил Малкольм.
Какие еще цветы, лето давно закончилось!
Тэсса устало закрыла за ними дверь и плюхнулась на диван.
— Ну? — спросила она сердито, будто Холли с Фрэнком были в чем-то виноваты. — И чего вы на меня так таращитесь?
— Ты у меня тоже дубина, — хмыкнул Холли, — как и этот громила. Угораздило же такого нежного цветочка, как я, распуститься среди непролазного буерака. То, что люди говорят, Тэсса Тарлтон, и то, чего они хотят на самом деле, — очень редко совпадает.
— Лихо ты, — пробубнил Фрэнк, — тяп-ляп, и готово.
— Вы что, решили объединиться против меня? — не поверила она своим ушам.
— Как можно, — округлил глаза Холли, — у тебя же власть, данная самой собой, центральным управлением кладбищ Утешения, инквизиторским орденом и советом графства Корнуолл.
— И блестяшка на голове, — поддакнул Фрэнк.
Переглянувшись, они вдруг захохотали, и Тэсса ощутила, как ее раздражение смывает теплой волной.
Дом — смеющиеся люди — закрытые двери — и никого постороннего внутри.
Хорошо-то как, если подумать.
Глава 12
На кладбище было так тихо, что Веронике казалось, будто они с Малкольмом остались вдвоем во всем мире.
— Это ничего не значит, — упрямо сказала она, — Тэсса не имела никакого права нас разводить. Я все еще твоя жена, мы вместе навсегда.
Малкольм крепко держал ее за руку, и могильный холод поднимался от его ладони все выше и выше.
— Больше нет, — ответил он глухо. — Уж теперь-то я освободился от тебя.
— Глупости, — возмутилась Вероника. — Нас не разлучила даже смерть, и уж тем более не разлучит нелепая выходка Тэссы.
— Удачно, — невпопад произнес Малкольм, — что мы наконец остались одни.
— Я не знаю, как ты выбрался из могилы и обрел собственную волю, — продолжала Вероника, пытаясь унять дрожь в теле. Она начинала мерзнуть все сильнее. — Но я так рада, что у нас появился еще один шанс.
— Я выбрался из могилы и обрел собственную волю, — произнес Малкольм, и его голос совершенно ничего не выражал, — потому что ты приходила и тревожила меня каждую ночь. И еще меня гнала из-под земли память о том, что это ты убила меня, моя дорогая.
Вздрогнув, Вероника попыталась отпрянуть от него, но он и не думал отпускать ее, а леденящий холод сковывал ее движения.
— Я хотела умереть вместе с тобой, — воскликнула она беспомощно.
— Но ты не умерла. Разве это похоже на «вместе навсегда», Вероника?
В темноте было плохо видно его лицо, но казалось, будто с кожи осыпаются крохотные частички земли.
— Умирать страшно, — призналась Вероника, отчетливо вспомнив, как лилась у Малкольма кровь из носа и как страшно он кричал от резей в животе. Ее порция крысиного яда ждала в бокале шампанского, но невозможно было обречь себя на такие же муки, к которым она приговорила мужа.
И Веронике отчаянно захотелось жить тогда — и также отчаянно захотелось жить сейчас.
Страх липким потом проступил по позвоночнику, из которого будто вынули разом все позвонки, и Вероника едва не рухнула на колени, резко осознав, что находится среди ночи на кладбище с разгневанным мертвецом, а подмога так далеко!
Словно в насмешку уютно светились окна в замке на скале, и Веронике захотелось вернуться туда, где повсюду валялись эскизы Холли и вещи Тэссы.
— Умирать страшно, — подтвердил Малкольм, и из его ввалившихся глазниц просочилась кровь. — И очень больно. Тебе не понравится.
И тогда Вероника попыталась закричать, но от ужаса не смогла издать ни звука.
— Я не понимаю, — сказал Фрэнк, — что значит: границы Нью-Ньюлина закрыты?
— То и значит. Мне совершенно не нужны в моей деревне всякие зануды из управления кладбищами Утешения. Только представлю себе, как они будут бродить тут с важным видом…
Тэсса замолчала, и Холли поднял глаза от рисунка.
Она изменилась — в неуловимое мгновение превратившись в настороженного хищника. Казалось, она слышит или видит что-то, недоступное для других.
— Ты специально это придумала, чтобы не ехать со мной вдвоем в Ньюлин? — буркнул Фрэнк.
Тэсса не ответила — смазанным пятным она сорвалась с места и вылетела на улицу. Хлопнула входная дверь.
Наступила тишина.
— Что это было? — озадачился Фрэнк.
— Что-то инквизиторское, — поежился Холли. — Не хочу никаких подробностей. Жуть берет, как она из нормального человека превращается в этакий кошмар.
— Черт, — выругался Фрэнк и побежал следом.
Защищать наверняка. Бестолочь.
Хмыкнув, Холли вернулся к портрету контрастных близняшек. Его тревожило неприятное подозрение, что он просто нарисует еще один шедевр, который за большие деньги уйдет с аукциона.
— Где тут веселье? — пробормотал Холли себе под нос.
Отбросив карандаш, он раздраженно дернул с кресла свою куртку и тоже вышел из дома.
У старого замка была удивительная особенность: стоило остаться в нем одному, как ты тут же чувствовал невероятное одиночество.
Уж лучше бродить в потемках в этакую холодрыгу, чем сидеть в тепле без хорошей компании.
О том, где искать Тэссу, можно было не гадать — разумеется, на кладбище. Весь Нью-Ньюлин как будто вырос из могил, и его жизнь бурлила среди гранитных памятников.
Холли шел неторопливым прогулочным шагом, искренне надеясь, что Тэсса покончит со своими делами до того, как он к ней приблизится.
Не хотелось бы оказаться свидетелем чего-нибудь омерзительного. Например, как Тэсса голыми руками оторвет голову огромному кровожадному монстру. Такие сцены способны очень пагубно сказаться на вдохновении.
Он разглядел несколько силуэтов возле могилы Долли Фишер: массивную фигуру Фрэнка, мелкую — Тэссы, сломленную — Вероники.
Малкольма не было видно, и Холли заскучал.
