Карен Чэнс - Прикоснись ко тьме
– Наверное, Распутин считает, что лучше уж так, чем он будет убирать конкурентов одного за другим. Кроме того, пока Марлоу или Измитта молчат, никто не может его ни в чем обвинить. Он просто скажет, что вызвал их на дуэль и они проиграли, только и всего.
– Но если он встретится с консулом перед членами Совета МОППМ, то уже не сможет отвертеться.
– Чепуха. Что ему сделает консул? Старина Рас покинул Сенат со скандалом, вне себя от ярости. Лесной народец страшно разозлился и говорит, что если вампиры не могут справиться сами, пусть отойдут в сторону. Во время перестрелки они потеряли одного из своих царей, а ты знаешь, как они к этому относятся. – Честно говоря, я этого не знаю. Я еще ни разу в жизни не видела лесного эльфа, а Тони вообще не верил в их существование. Ходили слухи, что маги создали этих эльфов с помощью колдовства лишь для того, чтобы заставить вампиров поверить в своё могущество. – Маги также разъярились не на шутку, хотя не знаю почему, и тоже требуют голову Распутина на блюде. Теперь консул вынуждена им заняться, чтобы никто не подумал, что она теряет силы. Мэй Лин хороший боец, но она не может сражаться бесконечно.
– Но ведь она не будет сражаться с Распутиным.
– Не будет и, как я уже говорил, очень об этом жалеет. Говорят, потому ее и нет – она преследует Распутина. Времени у нее в обрез. Дуэль должна состояться завтра в полночь. Думаю, Мэй задумала преподнести Сенату голову Распутина, насаженную на пику.
– О'кей, пожелаем ей удачи. Но ты еще не сказал, при чем здесь я.
– Потому что я этого не знаю, дорогуша.
Терпеть не могу, когда Билли переходит на гнусавый южный говор. Это означает, что он либо шутит, либо насмешничает. Его обычная речь – это смесь тягучей речи уроженца Миссисипи и ирландского акцента, который сохранился у него как память о голодном детстве на Изумрудном острове. Прибыв в Новый Свет, он сменил имя и начал новую жизнь, но акцент сохранил. Я пристально взглянула на Билли. Сейчас мне было не до шуток. Билли хорошо поработал, но появление Тони он все-таки прозевал, а ведь это его главная работа.
– А что ты еще знаешь? Или это все?
Я уже давно поняла, что Билли – отличный разведчик, но ему нельзя доверять. О, мне он никогда не лгал – насколько я знаю, – но стоит только запахнуть жареным, как Билли бросается спасать свою шкуру, забыв обо всем на свете.
– Нет, не все. Я не уверен, нужно ли тебе это говорить, ну, после истории с этим засранцем Томасом. Может быть, лучше тебе этого не знать.
– Чего не знать? – спросила я, проигнорировав выпад против Томаса, которого Билли всегда недолюбливал, поскольку я ему это разрешала, и принялась осматривать жалкие тряпки, некогда бывшие моей шикарной клубной одеждой.
Кожаные сапоги и юбку еще можно было спасти, но блузка и лифчик обгорели и уже не подлежали восстановлению. Заменить блузку мне было нечем, а выходить в гостиную, облачившись в купальный халат, не хотелось. Честно говоря, мне вообще не хотелось туда выходить, но придумать какой-нибудь предлог никак не получалось.
– Джимми-Крыса вернулся.
Я замерла и медленно подняла на Билли глаза. Теперь понятно, почему я держу его при себе вот уже семь лет? Потому что он того заслуживает.
– Где он?
– Кэсси, любовь моя, только без глупостей.
– Хорошо.
Джимми – это любимец Тони. Именно он подложил бомбу в автомобиль моих родителей и тем самым украл у меня жизнь нормального ребенка. Я начала искать его еще до того, как сбежала от Тони, но Джимми всегда был невероятно увертлив. Ничего, теперь ему не уйти.
– Где ты его видел?
Билли-Джо провел рукой по тому, что осталось от его копны каштановых кудрей, и тяжело вздохнул. Обычно привидения не вздыхают, просто сейчас он сделал это нарочно.
– В стрип-клубе у Данте, в том, что недавно открыл Тони. Он там заправляет баром. Знаешь, мне кажется, тебе не стоит бежать туда сломя голову. Там полно людей Тони. После Филли Лас-Вегас – его второй город.
– Слушай, не учи меня вещам, которые я знаю с детства.
Тут я осеклась, потому что сама собиралась прочитать Билли мораль на тему: когда тебя посылают с заданием, нужно думать о деле, а не заниматься детальным исследованием Города Грехов. Но сейчас я готова была простить ему все на свете, только бы он помог мне добраться до Джимми.
– Мне нужна новая блузка и возможность выбраться в город. Да, Томас забрал мой пистолет, и я хочу его вернуть.
– Гхм, может, не стоит, пока ты не знаешь всего? – неуверенно спросил Билли, и я застонала.
– Что? Еще что-нибудь? Выкладывай!
Он бросил отчаянный взгляд по сторонам, но помощи ждать было неоткуда.
– Можешь не беспокоиться по поводу Джимми. Он чем-то не угодил Тони, и я видел, как его потащили в подвал.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что его, наверное, уже сбросили со счетов или скоро сбросят, так что искать его не надо. Во всяком случае, не в клубе. Я тут подумал, что, может быть, Рино…
– Рино мертв, иначе он давно был бы здесь и торчал возле игровых автоматов. – Подвалом называли подземную камеру пыток Тони, которая находилась в Филли, но в этом городе подвал мог быть именно подвалом. – Кроме того, Джимми мой и только мой.
Откровенно говоря, хотя Джимми и в самом деле был подонком, я не была уверена, что смогу убить не только его, но и вообще кого бы то ни было. Но это вовсе не означало, что я не хочу с ним встретиться. Тони делал все возможное, чтобы я ничего не знала о своих родителях: у меня не было ни их фотографий, ни писем, ни школьных выпускных альбомов. Черт, да у меня годы ушли на то, чтобы узнать их имена; я тогда потихоньку, прямо под носом у охранников, утащила несколько старых газет с сообщением о взрыве. Эжени и других моих учителей Тони купил у других хозяев вскоре после моего появления в суде, и они ничего не знали о проводимой операции. Те же вампиры, что провели с Тони много лет и могли что-то знать, молчали, как рыбы; ясное дело, им так велели. Да и сама я не была настолько глупа, чтобы не понимать, что все это Тони затеял вовсе не из любви ко мне, тем более что он крайне редко пытался со мной заговорить. Нет, у Тони была какая-то особая причина заставить меня забыть родителей, и если он или Джимми отпадают, значит, я найду кого-нибудь другого, кто откроет мне эту тайну.
Конечно, Билли-Джо хотел меня разжалобить, но я, целиком занятая чисткой одежды, не обращала на него внимания. Наконец он не выдержал.
– Ладно, но мне понадобится энергия, если ты хочешь, чтобы я тебя ублажил. У меня была трудная ночь, и сил у меня уже не осталось.
Я промолчала. Мне было тошно и хотелось ненавидеть, а не любить; я не нуждалась в любви. Но, если подумать, самой мне не удастся что-то разузнать о МОППМ, поэтому я лишь мотнула головой. Билли-Джо положил руку себе на грудь.
