Ведьма без лицензии (СИ) - Черная Мстислава

Кажется, девица выходит из салона следом и смотрит, как Ирвин помогает мне сесть в коляску и мы уезжаем. Я не обращаю внимания.

По пути Ирвин развлекает меня байками со службы, я почти непрерывно смеюсь, до того забавно у него выходит. Чего только стоит история, как зимой боевые маги, опора и образец серьёзности, за ночь наморозили ледяных плит, утром выстлали лестницу фанерами, сверху закрепили намороженный лёд. И ладно бы они это делали у кого-то дома. Нет! Ледяной спуск они устроили в прямо в мэрии, рассудительно решив, что к началу рабочего дня всё растает. В тепле здания лёд начал подтаивать, отчего стал ещё более скользким. Первый весельчак сел на вершине, оттолкнулся и покатился со второго этажа на первый. Естественно, именно в этот момент внизу появился ничего не подозревающий мэр.

—  Каюсь, я тоже в этом участвовал. Только опробовать горку не успел.

—  Мэр…?

—  Мэр прыгнул с места и очень громко сообщил, что он думает о наших забавах, грозился выпороть всех причастных, невзирая на звание и статус, а вот маг неудачно влетел в стену, два месяца потом хромал.

Коляска останавливается, и я не сразу понимаю почему. Ирвин пригласил меня в ресторан, и я ожидаю чего-нибудь пафосного, в его неизменном мажорском стиле, но неожиданно Ирвин предлагает пойти в трактир. С виду —  самый обычный. Полуподвальное помещение с массивными каменными сводами ассоциируется с жилищем кряжистого гнома. Половина столов занята, и большинство гостей трактира люди в форме.

Ни скатертей, ни других изысков. Украшением на голых стенах служат связки лука. Но несмотря на спартанский интерьер, в трактире уютно. Наверное, потому что чисто, и нет перебравших вина рож. Я принюхиваюсь, но даже намёка на спирт не улавливаю.

Приятное место, надо на будущее запомнить.

—  Здравствуйте, матушка Фиренса, —  вежливо здоровается Ирвин с полной, даже очень полной, но крепкой женщиной.

Она радушно улыбается, заправляет под чепец выбившуюся прядь и одёргивает белоснежный фартук:

—  И тебе не хворать. Ох, ты не один. Добро пожаловать, девочка.

Панибратское обращение из уст женщины звучит настолько гармонично, что мне и в голову не приходит её поправлять, тем более для местных она матушка. В смысле, в этом мире это распространённое обращение к трактирщицам.

—  Ирвин, как вы угадали, что мне понравится? —  спрашиваю я, пока мы ждём. Ради Ирвина хозяйка шуганула дёрнувшуюся было подавальщицу и лично отправилась на кухню.

Больше недели я ела кое-как, часто вообще не замечала, что жую. Питалась полезным для желудка киселём, неполезным копчёным мясом, пирожками и забивала голод фруктами, иногда воровала орешки Сквози.

Больше недели я мечтала о нормальном домашнем обеде.

Хозяйка водружает передо мной котелок с рыбным супом. На второе идёт свиная отбивная, наполовину зарытая в гречневый гарнир. Два яблока на десерт. И никакого чая, вместо него хозяйка приносит кувшин компота.

Я уплетаю за обе щёки и, когда хозяйка подходит забрать котелок, искренне благодарю:

—  Восхитительно.

Хозяйка, чувствуя мою искренность, разулыбалась и пообещала подать свой фирменный пирог.

А вот Ирвин странно напрягся. В лучшем случае он впервые видит девушку со здоровым аппетитом. В свете принято не есть, а клевать, особенно если ты девушка. В худшем случае он уверился, что я не бедная, а просто нищая.

Неловко…

Глава 28

Ирвин оставался безукоризненно вежливым, улыбчивым, но после обеда больше никуда не пригласил.

С одной стороны, изначально он извинялся за глупость в кафе у Горбатого моста, так что логично, что, помогая мне забраться в коляску, он уточнил, куда меня проводить. С другой стороны, я успела навоображать, что он за мной ухаживает и уже настроилась на романтику, а её не случилось.

Обидно.

А может дело не в том, как я набросилась на еду? Достаточно посмотреться в зеркало…

Я врываюсь в уборную и замираю перед своим отражением. Так-так. Я помню, какой я увидела себя впервые —  дурнушкой. За прошедшую неделю с хвостиком я не стала красавицей, но домашний уход и магия сделал своё дело. Кожа обрела упругость, стала бархатистой на ощупь, в лучшую сторону изменился цвет лица, я посвежела. Волосы всё ещё слабые и ужасно путаются, но прогресс и тут заметен. Вид портят синяки под глазами. Сегодня дам им решительный бой —  рано лягу и высплюсь.

Завтра будет особенный день.

Я приношу в уборную светильник, выставляю на полку все имеющиеся баночки: пудру, румяна, подводку и помады всех трёх цветов. Макияжных кистей у меня нет, зато есть обломок от кисточки, доставшейся от Системы.

Вроде бы ничего не забыла —  начинаю!

Я спускаюсь на первый этаж, встаю на фоне фирменной стены и делаю несколько селфи. Это будет фото  “до”.

На макияж я трачу больше часа. В целом я умею краситься, и косметика слишком непривычная. Я кладу слишком много пудры, и лицо превращается в алебастровую маску. Со второй попытки получается лучше. Я умываюсь и наношу пудру в третий раз. Неожиданно легко получается с румянами. Я берусь за подводку. И брызги стекают по лицу чёрными слезами из фильма ужасов. Приходится начинать сначала. Я тренируюсь рисовать тонкую длинную линию, придающую глазам выразительность и глубину. Жаль, теней нет. Думаю “смоки айз” мне бы пошёл. Ничего, Москва не сразу строилась. Я завершаю макияж розовой помадой.

—  Тьфу! —  розовый смотрится на мне как пририсованные фломастером усы на фото какой-нибудь знаменитости.

—  Тьфу! —  соглашается Сквозя. —  Добавь шоколад.

Хм?

Где я его возьму? И, главное, зачем? Или Сквозя говорит про бежевато-коричневый оттенок? Сам по себе будущий “поцелуй солнца” неплох, но мне, уверена, не пойдёт, состарит. Как и красный. Но ведь их можно смешать!

—  Сквозя, ты гений!

Я приглушаю розовый оттенок, добавляю естественности.

—  Красавица, —  одобряет Сквозя.

—  О, да!

Косметика творит чудеса. Помнится, преображение азиатской барышни меня поразило. Перед камерой улыбается фея неземной красоты, затем фея подмигивает, включается ускоренная перемотка кадров, фея умывается, и оказывается, что под тонной штукатурки самая обычная женщина, причём немолодая. То, что проделывала фея, вызвало у меня смешанные чувства. Красиво, безусловно, но, во-первых, наносить столько химии на кожу вредно, а, во-вторых, результат настолько далёк от первоначальной внешности, что, по-моему, утрачивает смысл, да и кавалеров жалко.

Я снова спускаюсь на первый этаж и делаю селфи.

— Сковзя, ты мог бы получать орешки как гонорар.

Косметику покупают девушки и женщины, а они любят всё милое и пушистое. Сквозя мог бы стать талисманом моего модного дома.

—  Работать?! —  возмущённо восклицает попугай. —  Тьфу!

Действительно, зачем трудиться, когда любимыми орешками угощают просто так, просто за то, что ты попугай.

Сквозя подхватывает кулёк, делает по помещению круг и вылетает в окно.

—  Э-эх…

Макияж я не смываю до вечера —  проверяю, насколько он стойкий и не возникнет ли на коже раздражение. Конечно, я уже проверяла, до того, как пошла оформлять патент, и осталась очень довольна. Но всё же…

Я волнуюсь! Разумом понимаю, что идёт обычный рабочий процесс, и завтра я перехожу на следующий этап, но ничего не могу с собой поделать. Ночью я ворочаюсь с боку на бок, часто просыпаюсь, а во сне меня преследуют невнятные видения, моментально истаивающие, стоит открыть глаза. Вспомнить, что конкретно мне снилось, я не могу.

Утром я встаю с восходом, умываюсь холодной водой —  привожу себя в тонус. Завтракаю. И принимаю важное решение —  не краситься. Фото —  это хорошо, но показать контраст “до” и “после” вживую гораздо эффективнее. Я теперь умная, первой положу подводку и все брызги аккуратно смою, и только потом буду пудриться.

Я складываю баночки в саквояж и выхожу. Адрес у меня есть, куда идти, представляю. Я собираюсь перехватить Ользу на выходе из дома. Если эта часть сюжета не изменилась, то сейчас ей очень нужны деньги, чтобы выплатить карточный долг брата, и моё предложение будет в тему.