Собрать мозаику (СИ) - Палей Натали

Я не скажу. Пусть бьет, насилует, ломает пальцы, я все вытерплю. Выдержу все издевательства и не сломаюсь, потому что я это заслужила, потому что на самом деле я тоже предательница…

Я приходила в себя после жуткого сна и воспоминаний о плене и допросах. Я чувствовала себя грязной.

Почему я считала, что все заслужила? Что я сделала такого ужасного? Кого я предала, подвела или подставила? Неведение не давало покоя и мучило меня.

Только я ничего не помнила. Даже если бы захотела, то не могла сказать, где находится так нужный всем пакет с документами и древний артефакт. Также я поняла, что пока нужна живой. Как только все расскажу, меня, скорее всего, убьют, потому что на рудники со сломанными костями вряд ли отправят.

Измученная беспокойными мыслями и подозрениями, я беспокойно засыпала, и снова снился кошмар о пытках в плену.

Плен.

— Красавица, проснись… Ау, лучик мой ненаглядный, — ласковый мужской голос будил меня.

Я приходила в сознание и видела перед собой довольно ухмыляющегося капитана Эрнста Бейкалича.

— Проснулась, счастье мое? — ласково интересовался он, заглядывая в расширенные от ужаса глаза.

Мои руки вздернуты высоко вверх и прикованы, я стою почти на носках, еле касаясь ими пола, кровь капает из разбитых носа и рта. В руках у садиста кнут с шипами. Я вздрагиваю — я знаю этот кнут: все тело уже исполосовано им.

Капитан стоял рядом и дышал прямо в лицо свежим мятным дыханием. Перекатывался с носка на носок.

— Вспомнила, лучик зелененький? Все вспомнила, что дядя Эрнст с тобой тут делает… хм…ну, ты знаешь, что… — и он загоготал. Грубо и весело.

Меня передергивает от страха и отвращения. Неожиданно он резко тыкает кнутом в живот.

— Может, ты уже все расскажешь дяде Эрнсту? Хватит ломаться? Или вот дружок сейчас с тобой поближе познакомится.

— Иди к демонам! — с ненавистью шепелявлю я, он замахивается кнутом, а я закрываю глаза.

«Я выдержу! Я должна!» — упрямо бьется мысль и я стискиваю зубы, чтобы не кричать, чтобы этот урод не получал удовольствие от моего избиения.

Я проснулась от настойчивого голоса сестры Таисии.

— Девочка! Девочка! Просыпайся, просыпайся! Ты кричишь!

Сестра сказала, что я жутко выла во сне, кричала и металась. Я же, проснувшись и поняв, что это только сон, и нет сейчас рядом никакого Эрнста Бейкалича с его ужасным кнутом-дружком, расплакалась от облегчения, а испуганная сестра вколола мне успокаивающее лекарство.

«Почему я думала, что заслужила подобные мучения и издевательства?» — не давала покоя настойчивая мысль.

Теперь я боялась засыпать, боялась новых кошмаров, и попросила сестру Таисию находиться постоянно рядом.

Господин Йович снова пригласил господина Адама Стонича, пожилого ученого, специалиста по амнезии, с облаком каштановых волос вокруг головы и с любопытными серыми глазами.

Тот опять задавал различные вопросы, на которые я старалась правдиво отвечать, потому что мне тоже хотелось все вспомнить. Потом он долго тихо переговаривался с господином Йовичем и сестрой Таисией.

Из их разговора я уловила, что мне резко снизят дозы успокоительного и снотворного.

Господин Стонич пояснил, что не было ничего удивительного в том, что я до сих пор так мало вспомнила — эти лекарства затормаживали деятельность мозга. Поскольку давали их регулярно, то, как следствие всего этого, амнезия продолжалась.

Со следующего дня господин Стонич стал регулярно приходить ближе к обеду, поить меня новыми незнакомыми лекарствами в определённой понятной одному ему последовательности: сначала странным зеленым вяжущим лекарством, затем сладким желтым, а затем он прикреплял к голове и груди в область сердца не менее странные резиновые "колокольчики", которые подключал к небольшому прибору. От этих присосок я чувствовала небольшие импульсы, как будто мелкие иголочки покалывали кору головного мозга и область сердца на груди.

— Эти умники маги — целители ничего-то и не могут без магии, — ворчал смешной ученый, присоединяя ко мне странные присоски. — Назначили одного якобы самого умного мага Главным целителем, а у него ума, как у торговца горшками. Как можно выписывать при амнезии столько успокоительных и снотворных лекарств? С ума сойти! А ведь я говорил…

Он ворчал и ворчал, не обращая внимания на мои круглые глаза, разговаривая сам с собой.

Когда все подключил, то сел рядом на стул, пощелкал рычажки на приборе и замер, задумавшись. Через некоторое время отмер и посмотрел на меня.

— Нужно подождать немного, когда подействуют эликсиры, которые вы выпили, — спокойно объяснил. — Должно пройти ровно сорок минут и можно подключать мой замечательный прибор. Один эликсир изготовлен из отвара, полученного из корней аира и девясила, и позволит укрепить сосуды вашего головного мозга и улучшить кровоснабжение. Только нужно регулярно пить без пропусков. Во втором содержаться все необходимые вам витамины и минералы, необходимые при правильном и полезном питании, что также улучшает работу мозга.

Господин Стонич поёрзал на стуле, устраиваясь поудобнее.

— Надо сказать, чтобы кресло поставили помягче, а то я стану кривой, пока буду восстанавливать вашу память, — проворчал он. — Никакого уважения к гениальным ученым. Только и слышно: «магия то, магия се». А вот не могут же без меня… ха-ха… не могут, да. А мне уже семьдесят лет, и я не маг, я старею и кости мои дряхлеют, а на этом стуле я долго не продержусь, да.

Он опять замолчал, уже не обращая на меня внимания, а я перехватила взгляд сестры Таисиии. Она с таким же изумлением наблюдала за господином Стоничем.

— Сейчас начнём стимуляцию вашего сердца и гиппокампа — отдела мозга, отвечающего за память, — снова стал рассказывать ученый. — При каждом сердечном сокращении часть крови идет в мозг. Вместе с нею в него поступают питательные вещества и кислород. Нам необходима стимуляция сердечных сокращений, потому что вы обездвижены и не можете упражнениями совершать необходимую нагрузку на сердце. В мозг тоже не попадает достаточное количество кислорода. Как следствие у вас недостаточно производится специфический белок, отвечающий за развитие мозговых клеток и их выживаемость.

С того дня этот гениальный ученый стал регулярно приходить, совершая надо мной свои эксперименты. Он рассказывал, что подобными процедурами и эликсирами восстановил ни одну память.

Несколько дней подряд он не разрешал спать во время всех манипуляций. Я не чувствовала от ученого к себе ни симпатии, ни брезгливости, он относился ко мне просто, как к испытательному образцу, то есть с достаточным интересом. И постоянно бубнил, что все нужно делать постепенно и дозированно, потому что чрезмерное напряжение мозга воспринимается организмом как насильственные, и он тут же включает защитную реакцию в виде головной боли, сонливости и прочее.

Через несколько дней лекарств стало больше, а так называемые "присоски", который господин Стонич называл "гиппокамповые стимуляторы", тоже были заменены на странную шапочку, от которой покалывания усилились, и теперь меня уже специально усыпляли во время процедуры. А господин Стонич тихо произносил ключевые слова из тех воспоминаний, о которых я рассказала ему, вводя меня в странное сонное состояние, в котором я всегда слышала его голос: Джейсон Тубертон, Кристоф Тубертон, Ванесса Стенфилд, Алан Стенфилд, Академия магии, город-крепость Зардан, зеленый луч, война, артефакт подчинения. И снова: Джейсон Тубертон, Кристоф Тубертон и прочее.

Эксперименты с памятью вскоре стали приносить результаты.

Марилия. Столица город Мар. 3197 год.

Я сидела в кофейне при академии магии, пила кофе, читала газету «Новости Марилии» с последними новостями и ждала двух подруг, одногруппниц по академии, с которыми участвовала в академическом спектакле. Вдруг услышала рядом насмешливый мужской голос: