Янтарная кровь куртизанки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

Вейра попробовала открыть глаза и увидела над собой простой бревенчатый потолок. Такой был в доме дядюшки и тётушки, в деревне. Давно, когда-то очень давно… Чистилище — это свет. Простор. Песнопения. А тут… Темно, душно, холодно, тихо. Только трещат дрова, разгораясь. Где она?

Приподнявшись на локте, Вейра охнула — так болело всё тело, а особенно шея. Шаги сбоку, чья-то рука насильно уложила её обратно. Крепкая мужская рука. Разве в чистилище есть мужчины? Оно раздельно для мужчин и женщин…

— Лежите, вильена Эбенер.

Этот голос… Вейра застонала. Судя по всему, Ведунья решила наказать грешницу после смерти, посылая ей вновь и вновь видения мастера Виджана.

— Вы… Опять вы! Да когда же я избавлюсь от вас… Даже за чертой вы рядом…

Громкий смех, лающий и хриплый, был Вейре ответом. Мастер Виджан смеялся, откинув голову, так громко и заразительно, что в другой раз она обязательно улыбнулась бы. Но не сейчас. Не сейчас. Слишком больно…

— Вильена Эбенер, вы представить себе не можете, как я благодарен Воину, что он свёл наши дороги вместе, — отсмеявшись, ответил ей мастер Виджан. Его ладонь скользнула по её плечу, спустившись к шее, обожгла касанием, и Вейра дёрнулась, зашипев, как рассерженная рысь.

— Тш-ш-ш… Не надо двигаться, я наложу мазь на шрам, и всё пройдёт.

«Я просто наложу мазь, не двигайся, птичка…»

— Это уже было, было, — пробормотала Вейра. — Ведунья, зачем ты мучаешь меня… Разве я недостаточно подношений дарила тебе?

— …Вейра!

Её схватили за плечи, встряхнули. Открыв глаза, она снова застонала:

— Ведунья, да когда же исчезнет это видение?

— Я не видение! Очнитесь наконец! Это я, мастер Виджан!

— Вы тоже в чистилище?

— Какое к бесам чистилище?! Рано нам ещё за черту! Вы живы, вильена Эбенер, и я тоже.

Вейра приподнялась на локте, снова морщась от боли, и обвела взглядом комнату. Низкий потолок, закопченный очаг, грубо сбитая кровать с воняющими сыростью покрывалами… Да, это не чистилище, это обычный небогатый крестьянский дом за пределами метрополии. Даже у дядюшки дом был лучше. Это просто лачуга. Окна, и те заделаны бычьими пузырями вместо стёкол. Где же она? Что произошло?

Снова сдавило шею, и Вейра вспомнила: удавка. Кто-то хотел её убить… Но не доделал работу до конца. Мастер Виджан помешал ему?

— Вы схватили убийцу? — спросила она взволнованно. Тёмные глаза блеснули зло:

— Упустил, с вашего позволения, достопочтенная вильена, ибо был занят спасением чьей-то ценной шкурки!

— Где мы?

Теперь уже вопрос прозвучал требовательно. Полицейский прошёлся по комнате и широким жестом, будто это были императорские покои, обвёл грязные стены:

— В укрытии за тридцать миль до мегаполии. Вы в безопасности. Никто вас здесь не найдёт, вильена Эбенер.

— Кто ищет меня? Зачем? Отвечайте же, мастер Виджан!

Тон Вейры, видимо, снова насмешил его. Полицейский склонил голову к плечу, став похожим на диковинную птицу, и ответил:

— Вы необыкновенно наивны для продажной женщины, вильена. За вами охотится наёмный убийца, а вы так этого и не поняли?

— Зачем? — выпалила она, почти с ненавистью глядя на него. — Зачем меня убивать? Я никто! Я никому не причиняла вреда! Я просто куртизанка!

Мастер Виджан вздохнул. Словно она была для него маленькой несмышлёной девочкой, как тогда, в комнате Лиры. И сказал тихо:

— Вы помните вашу первую кровь, вильена Эбенер?

— Лира, Лира! Лира-а-а!

— Что случилось, шмакодявка?

Лира грела обед в печке, то и дело касаясь чугунка ладонью. Тот был закопчен, потому что не все девушки заведения владели магией согревания воды. Когда Лира спала, они разжигали огонь. Да и когда Лира не спала, просить её осмеливались немногие. Вейра застыла в дверях, чувствуя, как сердце рвётся на кусочки. Ведь всё было хорошо! Так хорошо до сегодняшнего дня! И все надежды на нормальную жизнь рухнули…

Вейра протянула Лире свои нижние штанишки и со слезами в голосе сказала:

— Я умираю.

Та глянула и вдруг расхохоталась во весь голос, да так, что аж Бокль заглянула в кухню с недовольной миной на хорошеньком личике:

— Вы чего тут? Совсем ополоумели?

— Заткни глотку и убирайся! — весело ответила ей Лира и поманила меня: — Иди сюда, козявка. Ты что, никогда не имела крови?

— Как это, Лира?

— Ну кровь на белье… Впервые, да?

Нет, конечно, Вейра видела на панталонах девушек кровь иногда, отмывая их в кадушке, но думала, что это из-за сношений с мужчинами. Думала, так всегда, когда девушка идёт с клиентом в комнату и предаётся плотским утехам. К тому же, их кровь была красной, а застывая, становилась бурой… Обычное дело… Как если кто-то поранится. А кровь на штанишках Вейры — оранжевая в желтизну.

— Да, — кивнула Вейра, заглядывая ей в глаза, точно верная собачонка. Может быть, Лира знает, как вылечиться?

— Ох ты ж, Ведунья, мать наша… Садись. Расскажу.

Вейра села на табурет, и Лира устроилась на кресле напротив:

— Слушай сюда, мелочь. Теперь ты женщина. Не девчонка, не ангелочек во плоти, не невинная малышка в чепце, а женщина, сосуд порочного греха. Матушка Бийль захочет выпустить тебя в зал, как нас. Надо принимать зелье, чтобы не нагулять ребёнка.

— Как? Что ты говоришь, Лира? Какого ребёнка?

— Неужели тебе не рассказывали, откуда берутся дети?

Лира выбила трубку, лежавшую на краю стола в кучке пепла, и, достав из-за пояса кисет, принялась мять комок дешёвого бурого табака в пожелтевших пальцах:

— Когда мужчина ложится на женщину, когда вводит свой… ну этот самый отросток в твою дырку между ног, от этого обычно случаются дети. Поняла?

Вейра кивнула растерянно. Вот оно что… Она всегда думала, что детей приносит повитуха…

— А кровь идёт раз в тридцать дней. Ну, примерно. Значит, в этот раз пронесло, никакого ребёнка не будет. Поняла?

Вейра наморщила лоб. Кровь — это хорошо? Это не болезнь?

— Лира, а почему… Почему она такого цвета? Разве у тебя она не красная? Не как обычно, если порежешь палец?

Тут уже Лира нахмурилась. Помолчала, высекая огнивом искру и раскуривая трубку, потом ответила осторожно:

— Так бывает. Бывает… Редко. Но бывает. Не бери в голову, козявка.

Глядя на её задумчивое лицо, Вейра поверила. Так бывает…

— Я помню, мастер Виджан.

Голос Вейры прозвучал совсем тихо, слабо, словно она собиралась заплакать. Ну нет! Такого удовольствия она не доставит никому на свете! Тем более, полицейскому. Глянув ему прямо в ночь глаз, вскинула голову, отчего шея запульсировала огнём, и добавила:

— И ту, другую кровь, тоже помню! — голос отвердел, полыхнул ненавистью. — Она была с вами!

— Вейра…

Мастер Виджан смотрел так, что Вейра поняла — он также всё помнит…

— Моя… Дождалась… Моя птичка! Как же ты хороша!

Полицейский стонал, двигаясь на ней, вдавливая тяжёлым мускулистым телом в матрас, так что иногда у Вейры останавливалось дыхание. Лира говорила, что будет больно, говорила, что надо будет перетерпеть, говорила, что он быстро кончит и уйдёт… Но он не уходил. Он никак не мог оторваться от Вейры.

Было больно. Больно и стыдно. Хоть девушки не стыдились, Вейре никак не верилось, что она стала такой же, как они. Между ног жгло так сильно, что становилось страшно — там всё порвано, в крови, никогда не заживёт! Она скулила тихонечко, пытаясь вырваться, отползти, но мастер Виджан не пускал, держал крепко за запястья, дыша куда-то в шею. Наконец, Вейра взмолилась, не выдержав:

— Отпустите меня, пожа-а-луйста! Мне больно… Больно…

— Тш-ш-ш, птичка, — сквозь зубы шептал полицейский. — Сейчас всё закончится… Сейчас… Ещё немножко…

Она стиснула зубы, как и он, не смея больше перечить. Скорее бы… скорее… И он зашнурует панталоны, спустится вниз пить свой эль и отпускать скабрезные шуточки в адрес других девушек! А Вейра сможет умыться, оттереть кровь между ног, сменить простынь. Повсхлипывать немного в одиночестве. А затем она тоже спустится, натянув на лицо приличную мину, и будет смущённо улыбаться матушке Бийль, которая похвалит за усердие…