Награда проклятого демона (СИ) - Силаева Ольга

— Ну, не всё же время обходиться бриллиантами, — философски произнёс он. — Хотя сейчас я отдал бы все алмазы и сапфиры Подземья в обмен на один-единственный кусок хлеба с хорошим ломтем мяса.

Я невольно сглотнула. И увидела на его губах улыбку.

А в следующую секунду первый луч солнца ударил из-за горизонта, озаряя озеро.

Я ахнула. Я видела отражение этого солнца и этой воды в глазах Тени, и для меня в эту секунду он и был рассветом — растрёпанный, улыбающийся, с перепачканной скулой после ночи на земле и с совершенно расслабленным выражением лица.

Я не хотела отпускать его в Подземье. Я не желала отдавать его миру демонов. Я лишь хотела, чтобы он не разучился улыбаться вот так, словно мы будем жить вечно и ни один из наших рассветов не станет последним.

— Правда, нам никогда не нужно будет расставаться? — прошептала я.

Тень вздохнул, глядя на рассвет.

— Как ты это делаешь? Невозможно, чтобы рядом с тобой я чувствовал себя таким сильным — и таким слабым. Так не бывает.

Я взяла его за руку.

— А как бывает?

— Или сила, или слабость. Третьего не дано.

— Неправда.

— Правда, Дара Незарис. — Пальцы Тени сжались в моих. — Но ты боишься в это поверить. И забываешь одну важную вещь.

— Какую?

— Ты уговариваешь меня не забывать мою человеческую половину. Хорошо, я не забыл её. — Тень повернул голову и взглянул мне в глаза. — Но ведь ты на этом не остановишься, правда? Ты хочешь, чтобы я отринул свою демоническую часть окончательно. Как Конте. Но разве этим я не искалечу себя так же безвозвратно, как если забуду об остатках своей человечности?

Я прикусила губу. Мне нечего было ответить. Действительно, я видела в демонах только зло и боль. Но разве в словах Тени не было правды? Что он будет несчастен, потеряв часть себя? Что он никогда не смирится, отвергнув навсегда Подземье и всё, что оно может ему дать? Став лишь человеком?

Я не знала ответа на этот вопрос. Значило ли это, что я ошибаюсь?

Мне нечем было заменить его тягу к власти и контролю. Не было ничего, что я могла бы ему дать взамен императорского трона и древнего тёмного искусства. Я просто знала, что в жестокости и жертвоприношениях никогда не будет правды.

Но Тень меня не услышит. Он слишком долго был беззащитен перед Цероном, он всё ещё был беспомощен перед ним. Как я могла убедить своего безупречного воина-полукровку, что ему не нужно властвовать безраздельно, чтобы избавиться от всех воспоминаний о своей слабости? Что он может просто жить? Что никакое тёмное искусство не может сравниться с тем, чтобы видеть солнце каждый день?

Я не знала.

Тень встал, поднимая меня за собой, и императорский аметист сверкнул у него на пальце.

— Используешь его? — спросила я.

— Может быть, даже сегодня, — рассеянно произнёс Тень. — Идём, Дара Незарис. Солнце взошло.

— Будешь возвращаться сюда, когда станешь императором? — вдруг спросила я. — Сидеть в одиночку на скале и думать о том, что никогда больше не удастся вернуть?

Тень едва заметно вздрогнул. А затем его лицо сделалось жёстким.

— Нет, — коротко сказал он. — Я не собираюсь тосковать. Ни по этому месту, ни по тебе, если уж на то пошло. Ночь закончилась, и свой выбор ты сделала. Я тоже.

Глава 11

Я вышла из роскошной ванной комнаты, застёгивая пряжку плаща. Аласса подыскала мне чистую одежду, которая пришлась как раз по фигуре, а обильный горячий завтрак, который я съела ещё до того, как вымыться, был сытным и вкусным. Судя по мерцанию светлячков за окнами, было раннее утро, и у меня оставалось полно времени, чтобы вернуться в крыло наложниц до гонга, зовущего на завтрак.

Но перед глазами у меня стояла лишь одна картина. Мёртвое и спокойное лицо Тени, когда он чертил знак кровью у портала и произносил холодный приказ.

«Закрывайся!»

Портал, ведущий на одинокий остров, был закрыт, и Тень, я знала, не откроет его вновь. Он умел избегать искушений. И обрезал все связи с миром, который считали домом и я, и Конте.

Я оставила ромашки на траве. Мне не хватило духу взять их в Подземье.

Нам с Конте стоило поговорить. Может быть, вместе мы придумаем что-то…

— …С ума сошёл, раз решился на такое! — донёсся голос Конте из-за соседней двери. — Мне запереть тебя здесь? Нас пятеро против тебя одного, между прочим!

— Я поделился с тобой своими планами не ради твоих пустых угроз, а потому что не хочу использовать тебя втёмную, — последовал холодный ответ.

— Ты вообще не можешь меня использовать, — с досадой сказал Конте. — Мало того что меня никто не пропустит во дворец, я не способен даже перерезать Церону горло.

— И я. Но было мгновение… — голос Тени стал совсем тихим, — когда мне показалось, что это возможно. И я готов поставить всё на это мгновение.

Я нахмурилась. Что задумал Тень?

Я шагнула к двери, уже готовясь его спросить, но что-то меня остановило. Я хотела сначала дослушать до конца их разговор.

— Ты понимаешь, как рискуешь? — устало спросил Конте.

— Мои планы срабатывают, — подчеркнул Тень. — В отличие от твоих.

— Хвастун.

— А ты завидуешь.

Они фыркнули одновременно.

— Ты понимаешь, что весь риск лежит на тебе? — тихо произнёс Конте, и я замерла. — Если хоть что-то пойдёт не так, меня рядом не будет. Ты уверен, что хочешь побыть таким идиотом?

— Да, — просто сказал Тень. — Ради нас двоих. Ты мой брат, и я хочу тебя защитить. Ты сомневался, что ты мне дорог?

Я беззвучно ахнула. Он правда это сказал?

Повисла тишина. Тёплая, живая, волшебная тишина, в которой Конте и Ниро Мореро наконец-то обрели друг друга целиком. Я неверяще молчала, боясь вздохнуть. Неужели мне не послышалось?

Я знала, что Конте был дорог Тени. Очень дорог. Но даже не могла подумать, что Тень наконец в этом признается. Не могла даже надеяться.

Но это произошло.

Была минута, когда с губ Тени слетело признание. Но тогда Конте был на волосок от гибели, и всё было по-другому. У Тени вырвались те слова, потому что как иначе он мог поступить? Его старший брат умирал, и мы готовы были сделать что угодно, лишь бы Конте сделалось чуть легче в его последние минуты.

Но сейчас Тень сказал о своих чувствах осознанно. И это было дороже всего на свете.

Я улыбнулась, представляя его невозмутимое лицо. Наверняка делает вид, что ничего не случилось.

— Не может быть, — хрипло сказал Конте. — Ты сказал эти слова.

— Я пошутил.

— Нет.

— Тогда тебе послышалось, — невозмутимо сказал Тень.

— Ха, — Конте издал знакомый смешок. — Не дождёшься.

В моих глазах стояли слёзы. Тень и Конте стали братьями по-настоящему.

— Ты пришёл за мной в Подземье, рискуя собой и своими людьми, без колебаний попытался снять моё проклятие и попортил мне нервы достаточно, чтобы я всё-таки признал тебя братом, — хмыкнул Тень. — Сложно сопротивляться такому зануде.

— Эй, полегче, младший братец! Смотри, кого называешь занудой. — Я почти наяву увидела, как Конте складывает руки на груди. — Это уж точно не я.

— Ну конечно.

Братья помолчали.

— Удачи, — негромко произнёс Конте. — Я помогу.

— Да уж я думаю, — пробормотал Тень.

Конте вздохнул:

— Хорошо. Но Закладка…

— Она не отправится во дворец, — очень спокойно сказал Тень. — Я ей этого не дам. Мне больше не нужно уважать её чувства или заботиться о том, как я выгляжу в её глазах, а значит, я запру её здесь без колебаний. Будешь мне возражать?

Я не услышала ответа Конте. Потому что медленно, на цыпочках вернулась в ванную и дёрнула за шнур замысловатый кран, из которого тут же полилась вода. Эреб и здесь остался верным себе изнеженным сибаритом: к его особняку спускался горячий источник.

Тень не собирался позволять мне возвращаться во дворец? Что ж, справлюсь без него.

Я с сожалением посмотрела на свои пальцы, где больше не было императорского аметиста. А потом посмотрела на свои клинки и усмехнулась. Неважно. Ниро Мореро, финалиста состязаний в Гильдии Клинков, пропустят во дворец и без перстня.