Это безумие, детка (СИ) - Аваланж Матильда
Он пошел дальше – спустил трусики вниз, к ее туфлям и прогнул девушку в пояснице, заставив зазывно оттопырить бедра и бесстыдно дать ему рассмотреть во всех подробностях набухшее, блестящее от соков лоно. Любуясь им, Гаспар склонил голову набок и едва притронулся к истекающим желанием складочкам.
Роэл вздрогнула всем телом, как от разряда током и захлебнулась протяжным стоном.
– Так что ты там болтала, куколка? – с преувеличенной внимательностью поинтересовался Леоне, а его чуткие пальцы осторожно гладили скользкий бугорок. – Хочешь, чтобы я убирался, я правильно понимаю?
– Нет! – всхлипнула девушка, даже не открывая глаз, перед которыми клубился мерцающий туман и выгибаясь еще сильнее. – Прошу, не уходи! Продолжай, продолжай, я тебя заклинаю!
– Заклинаешь? Да неужели? Забавная ты, куколка… – Гаспар засмеялся ее реакции, и медленно притронувшись языком к ее зовущему лону, прошептал прямо в него. – Забавная и лакомая, как плам-пудинг. Он готовится за несколько недель до Рождества, дозревает в прохладном месте, а потом фламбируется прямо на столе. Мои вкусовые рецепторы сходят с ума. Можно я откушу от тебя кусочек, а, куколка? Ты не против?
– Не против! – прохрипела Роэл, потому что он раздвинул ее ягодицы и его умелый извивающийся язык скользнул от лона выше, к маленькой дырочке, которую Ник Леконт всегда обходил стороной. – Да! Господи… Гаспар… Да!
Она и подумать не могла, что это место настолько чувствительно! Что его тоже можно ласкать! Трепеща всем телом, Роэл до боли в костяшках впилась в спинку и рывками насаживалась бедрами на его потрясающий язык, который вошел в запретную дырочку на всю длину, а потом вновь спустился вниз, к раскрывающемуся лону, взасос целуя его мокрую алмазную мякоть.
По бесконечной прямой магистрали через тысячи фантасмагорий, через местности и времена, Роэл сходила с ума от него. Сходила с ума вместе с ним, поднимаясь выше уровня неба, готовая с этих небес прокричать невозможное, безрассудное, страстное: «Люблю!».
Только от одной этой мысли можно было сойти с ума. Это тело, которое плавится от прикосновений Гаспара Леоне, точно воск от пламени свечи, предаёт Роэл, затуманенный разум играет с ней в изощренную и жестокую игру.
Он чудовище! Он ее принудил! Принудил ли, если она умирает от сладострастия из-за того, что Гаспар делает с ней? Принудил ли, если он еще ни разу не причинил ей боль, а лишь только наслаждение, даже близко равного которому не давал Ник Леконт? Принудил ли, если, стоя от его ласк в двух шагах от рая, она готова, задыхаясь от вожделения, повернуться к нему лицом и шептать «Люблю» в его чувственные кровавые губы и целовать их, целовать взахлеб!
– Гаспар… – кончая, девушка выдохнула его имя и распахнула глаза.
Переход от сумасшествия к реальности был слишком резким, потому что она встретилась взглядом с Ником Леконтом.
Он стоял в зеленом полумраке у противоположного входа оранжереи, стоял буквально в нескольких метрах, никем не замеченный и наблюдал, как Гаспар доводил Роэл до экстаза. В его глазах отразилась такая гамма чувств, от крайнего ошеломления до зависти, что ее накрыла вторая волна оргазма и улыбка, счастливая улыбка, которая была предназначена не Нику Леконту, а только лишь Гаспару Леоне, скользнула по ее губам.
– Шлюха! – презрительно выплюнул Ник. – Грязная, развращенная, испорченная шлюха!
Роэл перевела сбившееся дыхание. И тогда за ее спиной выпрямился Гаспар Леоне.
– Не знаю, кто ты такой, парень, но уже одним своим видом ты меня раздражаешь, – проговорил он, но его кривая ухмылка и ехидность тона не могли обмануть Роэл. Голодные, страшные глаза Гаспара смотрели жестко и мрачно. – Про невоспитанность я вообще молчу. Не надо лезть к людям, когда они заняты своими делами, тебя в детстве не учили? И как ты там мою куколку навал? Я что-то не расслышал.
– Шлюшкой я ее назвал, – пожал плечами Ник, не чувствуя опасности. – Самой что ни на есть обычной шлю…
Роэл впервые видела, как быстро умеет перемещаться Гаспар – вот стоял рядом с ней, а через долю секунды уже оказался вплотную к Нику. От неожиданности Леконт попятился назад, обратно во дворик, но Леоне надвигался него и это было жутко.
– Ой, как некрасиво, – сокрушенно покачал головой Гаспар, его рука, страшная рука с вытатуированным на кисти упыриным оскалом потянулась к горлу Леконта и Роэл с ужасом увидела, как ногти чернеют и увеличиваются на глазах. – Я оскорблен в своих эстетических чувствах и за это сейчас симпатичненько развешу твои кишки на ветках вон того куста.
Роэл знала, что это не пустая угроза, всей кожей ощущая исходящий от Гаспара могильный холод. Он что-то сделает с Ником! Что-то очень плохое и…Необратимое. Каким бы ее бывший возлюбленный не был, смерти, страшной смерти от Гаспара Леоне он не заслужил.
– Сумасшедший… – в Леконте, который медленно отступал к особняку, наконец-то проснулось чувство самосохранения, а то Роэл уже решила, что оно у него напрочь отсутствует.
Холодную темноту дворика пронзило несколько вспышек. Это фотограф «Вечернего Буковеня» Айзек Егиш, днем и ночью не расстающийся со своей камерой, решил прогуляться по двору, заинтересовался происходящим и стал живо снимать.
– Гаспар! – Роэл догнала его и схватила за руку – она была твердой, как камень и холодной, точно лед. Неживой. – Гаспар… Не надо.
Он посмотрел на нее так, словно видел впервые. В черных глазах разливалась алая жуть, и девушка поняла, что он сейчас набросится и выгрызет ей сердце прямо под вспышками фотоаппарата Егиша, а после займется остальными. И фотографом в том числе.
– Ладно, куколка, черт с тобой, – выдохнул Гаспар вдруг, и болезненное сжатие, которое не давало ей дышать, отпустило горло Роэл.
Она без малейших колебаний пошла за ним, и в машину села. Глянцево-черный роскошный Audi R8 был брошен на проселочной дороге, скрытый от чужих глаз.
– Тачка моего сиятельного папаши, – бросил Гаспар в ответ на ее красноречивый взгляд. – Родитель в отъезде, почему бы не одолжить на время? Хотя, по-моему, нет ничего скучнее классики. Потом загонишь ее в его гараж. Проулок Дрэкула Иоски, дом тридцать пять. С пульта охраны я его снял. Код калитки Бред38946, код гаража Форд56730.
– Я не запомнила… – нахмурилась Роэл. – И потом… это после чего? Куда мы едем?
Перспектива проникнуть на участок великого князя вампиров Константина Леоне, чтобы вернуть в его личный гараж его личную машину ее совершенно не обрадовала. Но это отступило на второй план, по сравнению с тем, что Гаспар был рядом с ней. И он не вырулил на дорогу, ведущую в Буковень, а повез Роэл в куда-то в лес.
– Догадайся с трех раз, – хохотнул Леоне, но объяснить все-таки соизволил. – Времени осталось немного. Я возвращаюсь в него и чем ближе буду к нему находиться, тем легче возвращение пройдет. Сам по себе это процесс… довольно неприятный, доложу я тебе, потому надо сделать его менее болезненным.
– Так мы обратно в лечебницу едем? Короткой дорогой?
– Умная девочка, – кивнул. – И да, фотки со мной, которые наснимал тот болван-фотограф, ты должна уничтожить. Выкупи их, только проследи, чтобы он действительно удалил со всех носителей. В бардачке тысяч пять, этого хватит.
Где-то через полчаса экстремальной езды по лесной дороге, больше напоминающей поверхность стиральной доски, машина выехала из леса на ровное полотно и Гаспар прибавил газу. Роэл узнала эти места.
Девушка смотрела на его заострившийся профиль и ей, как совсем недавно в камере, казалось, что он двоится. Гаспар остановил Ауди на обочине, посреди ночного бескрайнего поля, а впереди виднелся освещенный периметр лечебницы Св. Трифона. Над низиной туман вил свое покрывало.
Не глядя на нее, он по-хозяйски положил руку ей на ногу, и от этого прикосновения Роэл бросило в дрожь.
– Не успеем... – с сожалением сказал Леоне и прошептал ей в самое ухо, – Но я знаю, что ты хотела.
Она было возмущенно закричала, что это не так, но резко замолчала, потому как Гаспара пронзила судорога, и его пальцы в мертвом захвате сжали ее колено. Не успела Роэл испугаться, как все его тело затряслось, скорчилось в каком-то неестественном изломе, а потом он исчез.
