Контракт на мужа (СИ) - Ли Марина
— Сначала попробуй, — фыркнула Чеся. — Смеяться будешь потом.
И я попробовала. Пригубила осторожно, не зная, чего ожидать — и громко ахнула, когда мир вокруг меня вспыхнул множеством ярких красок.
— Божечки… — я сделала второй глоток и зажмурилась, пытаясь удержать на кончике языка этот невообразимый, ни с чем не сравнимый вкус. — Это, это…
— Это напиток богов, — растягивая слова, согласилась Власта. — И отведать его простые смертные могут лишь раз в год, на праздник Посейдона.
— Из-за традиции? — слизнув с нижней губы восхитительную сладость, спросила я.
— Из-за цены, — исправила Владка. — И из-за того, что первая кружка — это как оргазм. Вторая — тоже хороша. Третья по вкусу как очень хорошее вино, и с каждой следующей вкус хуже и хуже… Всё волшебство этого напитка в том, что его нужно принимать редко и малыми дозами.
— И обязательно закусывать, — поддакнула Власта. — Нектар ужас до чего коварен. Я не помню, как в прошлом году до дома добралась. А ведь мы даже второго кувшина не заказывали.
Я недоверчиво посмотрела на свою чашу. Как человек однажды переживший пьяный вертолёт, я точно не хотела испытывать эти красочные ощущения вновь. Но в нектаре вообще не чувствовался хмель, слабо верилось, что Власта всего с нескольких бокалов могла наклюкаться до отключки…
— А в прошлом году, кто из вас не ходил на праздник? — спросила я, ухватив с блюда кусочек сыра. — Тоже жребий тянули?
— В прошлом году к празднику две девчонки прибыли, — сказал Мир. — Они с ведьмой Аглаей в контакт не вступали, просто хотели подзаработать. А потому доп. соглашение подписали сразу же. Правда, ещё несколько дней были вынуждены жить на Славной — пока решали, куда их на место прохождения службы определить. Так что нам в некотором смысле повезло…
Народу в амфитеатре становилось всё больше, скоро не осталось ни одного свободного лектуса, компании перемешивались, мебель сдвигалась в сторону, и кое-где, обнявшись за плечи, мужчины танцевали хасапико*, а женщины, двигались между их сплетёнными фигурами медленно и грациозно и плавные движения их обнажённых рук в полумраке амфитеатра казались чем-то мифическим, потоусторонним.
— Они будто птицы, — шепнула я в какой-то момент, и Чеся, развалившаяся на соседнем лектусе, благосклонно кивнула.
— Чайки, парящие над штормовой волной.
Ещё какое-то время мы следили за нарастающим танцевальным безумием, а потом, не выдержав, сами вскочили на ноги. Гости амфитеатра давно забыли об иерархии, группки веселившихся перемешались, нектар лился рекой, музыка гремела, небо то и дело вспыхивало сказочными фейерверками, а я вдруг поймала себя на том, что у меня кружится голова.
Нет, я не была пьяной (разве что от всеобщего веселья), хотя, не стану врать, две неполные кружки нектара позволили мне приятно охмелеть. Поэтому головокружение моё, скорее всего, было связано с шумом и суетой праздничного водоворота, в центре которого я оказалась. Ещё недавно я бы пришла в восторг от этого хаоса и выплясывала бы фигуры незнакомых танцев до утра, а сегодня отчего-то слишком быстро устала и, вырвавшись из объятий очередного танца, вернулась к нашим лектусам.
— Сливка, ты куда? — окликнула меня раскрасневшаяся Власта.
— Носик пойду попудрить, — ответила я. — Где здесь уборные?
Она махнула рукой, указывая вниз.
— Под сценой. Тебя проводить?
— Не нужно, — отказалась я. Во-первых, не хотелось напрягать приятельницу, а во-вторых, пользуясь случаем, я планировала удрать домой. Время, конечно, было ещё детское, но тем лучше — успею с Брошкой по кружке праздничного чаю выпить…
Вожделенную дамскую комнату я нашла довольно быстро и, сделав все неотложные дела, остановилась возле умывальника в форме большой раковины, чтобы сполоснуть руки и лицо. Долго рассматривала своё отражение в настенном зеркале, не узнавая саму себя. Вроде ничего не изменилось, разве что косметикой из-за жары я совсем перестала пользоваться, а волосы начала поднимать вверх, чтобы шея и плечи не потели. Но вместе с тем я стала какой-то другой. То ли кудряшки мои на солнце выгорели, то ли кожа потемнела от загара… А может быть всё дело в усталом взгляде и тёмных кругах под глазами. Шутка ли — я уже неделю почти не сплю.
Но стоило подумать о причине моей бессонницы, как позвоночник выгнуло, а низ живота скрутило в сладкой судороге. И колени стали такими ватными, что я ухватилась за край умывальника, чтобы не упасть.
— Что с тобой происходит, Велислава? — дрожащим голосом спросила я у собственного отражения. И ответила себе же ворчливо:
— По-моему, ты рехнулась. Это просто сны, а он всего лишь мужик. Шантажист и тиран к тому же. Не понимаешь разве?
Понимаю. Вот только не могу о нём не думать.
А ещё малодушно мечтаю провалиться в сон, часов на сорок, где-нибудь, где ни одна собака не смогла бы меня разбудить. Чтобы призрачный Элар успел сделать со мной всё разное, сладкое, ужасно неправильное.
— К тому же, во сне не считается, — неуверенно заметила я, и моё отражение скептически заломило брови. Мол, ты лучше не об этом думай, а о том, как после всех нектарных возлияний до утра додержаться, а то и вправду же не проснусь, позволю дюку всё… А интуиция подсказывала, что этого ни в коем случае нельзя допустить.
Встряхнувшись, я вышла из уборной, но не успела сделать и трёх шагов по коридору наружу, как услышала за своей спиной мужской голос:
— Эй, крошка, куда торопишься? Останься с нами.
Я оглянулась.
Их было двое. Оба в белых хитонах и короткий бордовых плащах. Оба загорелые, светлоглазые, довольно симпатичные.
Два златокудрых вусмерть пьяных Аполлона. Божечки, чем я думала, когда пошла в туалет одна? В чужом городе, в чужой стране, в мире чужом! А я на шумном празднике, где трезвыми были только порхающие вокруг светильников ночные бабочки — да и то не все — ушла в дамскую комнату без подружки.
Вот же я дура…
Парни глумливо ухмыльнулись, заметив мой испуг, и правый плавно шагнул в мою сторону, а второй облизал яркие губы. Я поняла, что мне не убежать, даже будь на мне не путающийся в ногах кусок длинной ткани и босоножки, а джинсы с кроссовками, — всё равно догонят. И кричать бесполезно — снаружи все пьяные, к тому же музыка играет громко — никто не услышит.
И мне стало так страшно, до ледяного пота вдоль позвоночника и ватных коленей.
Я с детства боялась собак. Больших, маленьких — всех. А Бро всегда твердила, что свой страх показывать нельзя, что он лишь вызовет агрессию, даже в тех животных, которые к ней вовсе не склонны. Вот и сейчас я решила своего ужаса не показывать, осторожно передвинулась ближе к выходу и спросила дрожащим голосом:
— Что вам нужно?
— А ты угадай! — донеслось от выхода, где, как выяснилось, ждал третий парень.
Я стрельнула в него перепуганным взглядом и, сцепив зубы, прижалась спиной к стене. У меня-то и против двоих никаких с шансов не было, а с тремя мне точно кранты. Но складывать лапки и покорно принимать коленно-локтевую я не собираюсь. Как говаривал козлёнок из мультика детства моей Бро, «помирать, так с музыкой». Мою «музыку» эти три урода точно не забудут.
— Крошка, ну что ты такая напряжённая? — улыбаясь, спросил урод номер один, приблизившись ко мне почти вплотную. — Боишься, что тебе не понравится? Напрасно, сладенькая. Сама потом ещё добавки просить будешь.
Вот уж вряд ли.
— Арон, не болтай понапрасну, — встрял второй, — подойди ближе. Кучеряшка просто пока не почуяла всей прелести твоей расы… Милая, я с тебя весь вечер глаз не свожу. На кой тебе эти атланты? Поехали ко мне, я больше заплачу.
— У тебя столько нет, сколько мне надо, — хмуро глядя на окруживших меня парней, ответила я. — И если вы рассчитываете повеселиться, то лучше пойдите и найдите ту, которая согласна, потому что добровольно не дамся. — Пальцем ткнула в первого. — И ты, вонючка, даже не старайся. Я из огнецов, из волонтёров со Славной улицы, на меня ваши магические заморочки не действуют.
