Линдси Пайпер - Заклятие короля

— Идиот, — ее губы кривились от ненависти. — На бедрах же нет доспеха. Почему?

— Он ограничивает подвижность и крадет скорость. Ес­ли бы ты как следует отбивалась, ты бы сейчас стояла здесь победителем. А не валялась после поражения.

— Ты сам этого хотел. Чтобы преподать мне очередной bathatei урок.

— То было на прошлой неделе. И позапрошлой. А теперь я зол. Через два дня мне предстоит бой в Клетке, бок о бок с куском лабораторной плесени, которая отказывается ис­пользовать свое лучшее оружие.

— Я не могу.

— Можешь. И я чертовски уверен, что ты помнишь, как это делается.

— Но контролировать его? Заставить его проявиться? Не могу. — Она махнула дрожащей рукой, указывая на синяк на бедре. — И вот тебе доказательство.

Лето схватил ее за подбородок, разворачивая к себе. Она ахнула, попыталась отстраниться. Но он был быстрее. Его прерывистое дыхание обдало жаром ее кожу. Лето мог раз­личить каждую светлую ресничку, каждую веснушку на ее лице.

— Ты хочешь проиграть?

— Я бы не выкладывалась настолько, если бы хотела.

— Ты хочешь, чтобы я проиграл?

— Это еще с какой стати?

— Если так, если ты хочешь меня подставить, отомстить мне за эти недели, я убью тебя после третьего матча. — Ее че­люсть дернулась от силы его хватки. — Ты меня поняла?

— И что, не добавишь в конце угрозы «лабораторная грязь»?

Он убрал ее руки от бедра, чтобы лучше рассмотреть ра­ну. Но вместо извинений или даже оценки того, не требует­ся ли ей медицинская помощь, он сгреб железной хваткой поврежденную кожу. Нинн закричала. Прицельно пнула его здоровой ногой, размахиваясь по дуге. Лето поймал ее за ло­дыжку, отшвырнул от своего тела, не чувствуя ничего, кро­ме полного отвращения. Нинн хватала воздух, скрючившись на полу Клетки.

— Нинн из клана Тигони. Я не могу придумать оскорбле­ния, достаточного для обозначения твоей ошибки.

Одри ползком поднялась на четвереньки. Распухшее от уда­ра бедро пульсировало и жгло огнем. Острые шипы проби­ли кожу в нескольких местах. И это беспокоило ее так же, как остаточное ощущение его ногтей, скребущих по раненым, дрожащим мышцам.

Чертов садист. Неудивительно, что ему аплодировали.

Тело, разум, душа — весь ее мир подчинился пульсирую­щей боли. Нет, не весь. Где-то далеко за этими пещерами причиняли боль ее сыну. Где-то там, в месте, которого она никогда не видела, ее муж лежал под землей в могиле. Кто организовал его похороны? Наверное, его родители. Она всегда говорила им, что она сирота. Потому что так и было. Она лишь не уточняла, что сирота, рожденная в результа­те позора, высоко в горной крепости на северном отроге греческих гор.

Короли Дракона адаптировались. Это было ключом к вы­живанию на протяжении многих тысячелетий. Она не зна­ла, мог ли кто-то из предков представить подобный исход для своей расы. Они прятались среди людей. Отступали и ве­ли уединенную жизнь в крепостях кланов. Хватались за лю­бой шанс продолжения рода.

Женщина, с которой она дралась, до сих пор стояла в Клет­ке, в позе, которая напомнила Одри про Лето. Скрестив ру­ки. Прислонившись спиной к одному из восьми опорных столбов. У нее были невероятно черные глаза и короткие све­тящиеся серебром волосы. Высокая, стройная, с телом лег­коатлета. Такие конечности бывали у прыгунов с шестом.

Но здесь она была воином до мозга костей.

Ее называли Тишиной.

Даже выражение ее лица было молчаливым, если это сло­во можно было применить к лицу. Она смотрела на Одри без какого-либо выражения. Без отвращения. Без жалости.

Без сочувствия. Просто... смотрела. Единственной эмоцией, которую Одри могла предположить, было любопытство. По­тому что зачем еще так долго смотреть на кого-нибудь?

Мужчина Индранан, Фам, захромал за Лето к выходу из Клетки. Он выглядел как щенок, увязавшийся за вожаком стаи. Он наверняка дрался не в первый раз, но при этом не обладал ни грацией воина, ни каким-либо авторитетом, осо­бенно учитывая раны на его лодыжках и икрах. Возможно, Лето тренировал его? Одри инстинктивно чувствовала, что дело не в этом. Фам не показал ни единого приема или навы­ка, которым Лето учил ее с самого первого дня.

Однако Фам был популярен. Знакомые воины приветство­вали его похабными комментариями и хлопали по сутулой спине. Его единственной силой был дар Дракона, которым владели все рожденные в Индранан. Телепатия. Она содрог­нулась, вспомнив ощущение того, как разум Фама вторгает­ся в ее сознание. Жуткое чувство сохранялось и после раз­рыва контакта. Скользкое, мерзкое, знакомое.

Неудивительно, что она так не хочет связываться с Бессер­дечными. Она... Дракон побери, она потеряла что-то. А ес­ли вспомнит что, не будет ли от этого еще хуже?

Когда Фам обнял Хелликса, хлопая по плечам, как знако­мого игрока в американский футбол, остатки ее уважения к противнику просто исчезли. Он был слабым и наглым. Рыхлым. И все же это она до сих пор пытается отдышаться, стоя на четвереньках. Гордость заставила Одри толчком под­няться на колени, а затем, пошатываясь, и на ноги. Ноги под­гибались. Со стороны зевак донесся веселый смех.

— Бесполезная сучка Тигони, — сказал Хелликс. — Трик­стеров даже трахать неинтересно.

Фам уронил свой серп.

— А я бы трахнул. Мне все равно, Трикстер она или нет.

— Ты бы и дыру в стене трахнул, если бы тебе дали, — хмыкнул кто-то из подпевал Хелликса.

Одри заметила, что Лето, хоть он и не смотрел в ее сторо­ну, отреагировал. Выйдя, он взял полотенце. Лицо, голое пле­чо, открытый верх спины — он вытирал пот со своего неве­роятного тела. Услышав комментарии Хелликса и его друга, Лето отшвырнул полотенце и поднял свои булаву и щит. Без агрессии. Просто утверждение своего места в этом обществе. Чемпион. Лидер по умолчанию.

А она заставила его выглядеть дураком.

Ей не найти надежного союзника в лице Лето из клана Гарнис. Больше всего на свете ей нужен был подобный союзник. Как можно скорее. До того, как потребность угодить этому мужчине и победа в их идиотских матчах станет для нее так же важна, как для него самого.

Тишина наконец отлипла от своего столба. Подошла к Одри и протянула ей руку. Одри хотела опасливо отказаться, но в месте, где царили такая изоляция и недоверие, решила при­нять жест доброй воли за истину. С помощью Тишины она поднялась, проверила способность ног выдержать полный вес ее тела и поняла, что сможет идти. Тишина смерила ее все тем же непроницаемым темным взглядом, который изрядно нервировал, и кивнула. Дракон подери, даже язык ее тела не­возможно было прочесть. Одри не смогла бы разгадать смысл этого кивка даже под угрозой расстрела.