Ирина Котова - Королевская кровь
Они доходят до Базара, и Ангелину оглушает шум голосов, льющаяся переливами музыка — то тут, то там музыканты играют на народных инструментах, запах специй, духов и масел, блеск золота и камней, крики торговцев, просящих зайти именно в его лавку. Нории улыбается, но не отдает предпочтения никому, и она тоже удерживается от того, чтобы посмотреть наряды и белье, шелка, цветные пояса и обувь, покрывала и накидки. Когда-то она могла много часов проводить в торговых центрах, и сейчас что-то шевелится в ее душе, то, что испытывает каждая женщина перед магазинным изобилием. Базар остается позади, и они снова шагают по мостовым вниз, к окраинам, мимо фонтанов и цветочных островков, и когда она оглядывается, то видит на возвышении дворец, словно парящий птицей над Городом.
У окраин деревьев становится больше, а домов меньше, то тут, то там встречаются караван-сараи, у которых во дворах стоят верблюды и лошади. Людей уже меньше, потому что гуляют они больше трех часов, окна начинают гаснуть, а они все идут, пока не выходят туда, где домов почти нет, зато горят костры, стоят шатры, блеют животные, ревут верблюды, а погонщики звонкими гортанными криками загоняют их к привязям.
— Это стоянка кочевников, — говорит Нории, и она чуть ли не вздрагивает от его голоса, потому что в этот вечер он очень молчалив. — Заглянем? Он подходит к шатру, у которого прямо на земле сидят люди, что-то говорит им, и они вскакивают, кланяются, приглашая внутрь. Принцессе неудобно, но она заходит и видит настороженные глаза молодой женщины, засыпающих, прижавшихся друг к другу детей, которых не хочется будить, ковры, застилающие пол шатра, сундуки и небогатую утварь. Дракон стоит рядом, пока она осматривается, и она, чтобы не потревожить деток, берет его за локоть и показывает, что нужно выходить. Не нужно вторгаться в чужую жизнь, даже простые люди должны иметь что-то неприкосновенное.
— Все ли у вас здоровы? — тихо спрашивает у владельца шатра Нории, на ее языке, чтобы понимала, и кочевник кивает, гордый вниманием Владыки. Они перебрасываются еще парой фраз и уходят. Нории поглядывает на спутницу, видно, что она устала, но жаловаться не будет, и предлагает:
— Хочешь, донесу до дворца? Она смотрит круглыми глазами и отрицательно качает головой. В гору ко дворцу идти труднее, чем вниз, и она чуть пыхтит, но не сдается, и спина такая же прямая. Упрямая дочь Красного с горячей греющей аурой. Когда они, наконец, добираются до дворца, он спрашивает на прощание:
— Выйдешь за меня замуж, принцесса?
— Нет, — говорит она и улыбается, — но спасибо за прогулку. А ты отпустишь меня?
— Нет, — улыбается он в ответ и уходит.
Ангелина, придя в покои и ополоснувшись в купальне, заснула, едва ее голова коснулась подушки. Сил не было даже поесть, хоть она и проголодалась за время прогулки. А Нории с братом всю ночь летали по сараям, пытаясь найти у кочевых торговцев драгоценный и редкий сейчас в Песках чай.
На следующее утро она проснулась привычно рано. Мышцы болели после физических нагрузок прошедшего дня, и Ани немного полежала с закрытыми глазами, потянулась и встала.
На столике у кровати на маленькой жаровне дымился парком пузатый, черный, покрытый блестящей глазурью чайник. Стояли чашки, на салфетке лежали ложечки, сверкали золотой росписью розетки с кусковым желтоватым сахаром, с медом, с орехами и цукатами. А посреди стола, на блюде, очень похожем на то, на котором ей приносили золото, лежал небольшой мешочек, перевязанный тесьмой.
Она развязала тесьму, поднесла мешочек к лицу, вдохнула горьковато-пряный запах черного чая, улыбнулась. Вернулось очарование вчерашнего вечера, и принцесса, перед тем, как отправиться в купальню, заварила себе чашечку и оставила дожидаться, пока вернется.
Пока лежала в теплом бассейне, а пузырьки щекотали ее тело, думала — вчера она видела парадную часть Истаила. Но теперь очень хотелось узнать о его изнанке. Куда вывозят мусор? Как устроена канализация? Где хоронят умерших? Есть ли школы, детские сады, государственные службы? Налоги? Работает ли аналог полиции? Есть ли армия? Откуда на Базаре столько товаров, налажена ли с кем-то торговля? Откуда вообще берутся ресурсы для существования города?
Есть ли роддома, медицинские учреждения, тюрьмы? Вопросы роились в голове, и она пожалела, что под рукой нет ручки с бумагой, чтобы записать их и задать Нории. Зашла служанка, поздоровалась, положила стопку свежих полотенец, платье, туфли, и вышла, уже приученная к тому, что госпожу не нужно вытирать и одевать. И Ани, одевшись, поспешила в спальню, предвкушая, как обдумает все это за чашкой горячего, ароматного чая. В спальне ее ждал дракон, и она даже не возмутилась привычно — так сильно было очарование вчерашнего вечера. Подошла, села напротив, взяла чашку, сделала глоток.
— Я рад, что ты наконец-то приняла мой дар, — пророкотал он с удовольствием. Очарование исчезло, сменившись гневом, будто ее обманули, как ребенка, и принцесса, глядя ему в глаза, перевернула чашку, выливая терпко пахнущий напиток на пол. Схватила мешочек, роняя розетки и рассыпая цукаты и сахар, и швырнула его в сторону окна. В комнате похолодало, затрепетали легкие занавески, пальцы стало покалывать и она усилием воли загоняла силу внутрь, не позволяя себе сорваться. Удавалось с трудом, у нее даже голова закружилась от напряжения. Во взгляде красноволосого мелькнул отголосок грозы, но тут же пропал, он подался вперед, закрыл глаза и улыбнулся. И Ангелина вдруг успокоилась, будто и не было этой вспышки, села, выпрямила спину.
— Чай не понравился? — спросил насмешливо. — Или я тебя чем-то обидел? Ты не хотела золота, но пожелала чая. Но его ты тоже не приняла. Я не понимаю.
— Меня просветили, — сказала она медленно, и ее голос с каждым словом становился все холоднее, — что женщина, принимающая дары от мужчины, тем самым показывает, что она не против связать свою жизнь с ним, — вчерашние женские посиделки прошли не зря.
Нории кивнул, подтверждая.
— А я просто хотела выпить чаю, — произнесла она, четко и звонко выговаривая слова.
— Извини, — спокойно произнес он. Хотя, честно говоря, извиняться стоило ей, потому что донести можно было и не так наглядно. — Но тебе все равно придется согласиться. И ты согласишься, рано или поздно.
— А если не соглашусь? — спросила резко. — Заставите?
— Разве тебя заставишь? — усмехнулся он.
— Тогда как? — самообладание вернулось полностью, и только лежащий у окна мешочек и поблескивающая у самых ног лужа напоминали о недавней вспышке гнева.
— Убеждением, конечно, — Нории откинулся на подушки, вытянул ноги, и она вдруг увидела, что он выглядит уставшим. — Ты же не маленький ребенок, можешь принимать разумные решения.