Филис Каст - Богиня моря
Но настоятель, не обратив внимания на Кики, улыбнулся сэру Андрасу.
— Сэр Андрас, на самом деле Калди принадлежит тебе в такой же мере, как и мне. Ведь это твой великий отец даровал монастырь нашему святому ордену. И мне было бы приятно, если бы ты, посещая Калди, считал его своим домом.
Настоятель наконец перевел взгляд на Кики, и вся теплота разом исчезла из его глаз.
Что-то в холодном лице настоятеля подсказало девушке, что не стоит протягивать ему руку. Она сочла более благоразумным присесть в коротком реверансе, хотя и не была уверена, что делает его правильно.
— Я очень рада познакомиться с тобой, аббат Уильям. Огромное спасибо за гостеприимство.
Настоятель был невысоким, худощавым, с острыми чертами лица и редеющими волосами. Руки у аббата Уильяма были очень белыми, маленькими и выглядели мягкими. Кики отметила, что он любит подчеркивать свои слова жестами. На среднем пальце правой руки он носил большой перстень с квадратным ржаво-красного цвета камнем и постоянно держал этот палец выпрямленным, как будто боялся, что кольцо может соскользнуть. Камень подмигивал злобными огоньками в тусклом освещении столовой. Но больше всего поразили Кики глаза аббата, необычайного ярко-голубого цвета. Кики подумала, что он бы выглядел интересным мужчиной, если бы не такое изможденное и суровое лицо.
— Это я рад знакомству, — Священник изобразил улыбку, — Прошу, присоединяйся к нам, — Он показал на пустое место напротив. — Ты, должно быть, очень голодна.
Сэр Андрас вернулся на прежнее место рядом с аббатом Уильямом. Два других монаха, сидевших за этим столом, сдержанно кивнули девушке и снова принялись за еду. Какая-то старуха поспешила положить на тарелку перед Кики щедрую порцию ароматного тушеного мяса. Когда Кики благодарно улыбнулась ей, старая женщина бросила на нее удивленный взгляд и поспешно отошла.
— Нам больше не удалось найти ни единого спасшегося, принцесса.
Тихий голос аббата Уильяма казался вежливым; но взгляд был холоден и насторожен. Девушка заставила себя взять немного мяса и тщательно жевала, оттягивая время и пытаясь найти наилучший ответ, который мог бы устроить этого пугающего чужака.
Она никогда не умела как следует врать, а семь лет в военно-воздушных силах только усилили ее неприязнь ко лжи. Нечестность порождала неприятности… и даже могла привести к концу карьеры. Кики давно уже решила для себя, что куда лучше говорить правду, чем разгребать последствия собственного вранья, К несчастью, подумала она, сейчас уроки прошлого не помогут. Она посмотрела на настоятеля Уильяма. У нее сложилось впечатление, что, если она скажет ему правду, он вполне может зажарить ее на вертеле.
Поэтому Кики решила просто не отходить слишком далеко от истины.
Проглотив мясо, она сказала:
— Мне грустно это слышать, настоятель. Я надеялась, что кто-нибудь еще выжил и что мне помогут вспомнить мое прошлое.
— Так к тебе до сих пор не вернулась память? — спросил сэр Андрас. Наклонившись, он протянул руку через стол и коснулся пальцев девушки.
Кики заметила, как при этом жесте рыцаря что-то сверкнуло в глазах священника. Да, у него определенно были трудности в общении с женщинами… и серьезные трудности. Кики не хотелось делать священника своим врагом, но ведь Гея весьма четко объяснила ей, что она должна найти человека, который ее полюбит…
И прямо сейчас сэр Андрас был лучшим, если не единственным шансом добиться этого. К тому же, призналась себе Кики, рыцарь был определенно красивым мужчиной и явно заинтересовался ею.
Но где-то на задворках памяти то и дело возникал образ тритона, поцеловавшего ее руку… однако Кики постаралась его отогнать. Гея ведь говорила о человеке, а не о тритоне. И кроме того, Дилан давно уже исчез где-то в океане и ничем не мог ей помочь. Стараясь не замечать ненавидящего взгляда аббата Уильяма, Кики тепло улыбнулась воину и чуть сжала его руку, прежде чем отпустить.
Потом она прищурилась, словно изо всех сил пыталась сосредоточиться.
— Нет. Я знаю свое имя, но ничего больше не могу припомнить, — Она прикусила нижнюю губу. — Я даже не помню, какой сейчас год, — Она наивно похлопала глазами, глядя на мужчин, но ее сердце бешено колотилось.
— Сейчас одна тысяча четырнадцатый год после рождения нашего Господа. А ты находишься на острове Калди, неподалеку от материка, именуемого Кимру. — Голос настоятеля был таким же холодным, как и его взгляд.
Кики нервно сглотнула. Она изо всех сил старалась скрыть потрясение; но, увы, она уже услышала то, чего так боялась: ее действительно забросило прямиком в европейские Темные Века. Кики заставила себя благодарно улыбнуться настоятелю.
— Спасибо. Чем больше я узнаю, тем больше, наверное, смогу вспомнить… Я еще помню ужасный шторм и страшный ветер, — Она раскрыла глаза пошире, — Ветер подхватил меня и бросил прямо в океан! Я помню, как тонула, — сообщила чистую правду девушка и дрожащей рукой схватила кубок с вином.
— Что ж, нечего и удивляться, что после таких чудовищных испытаний ты потеряла память, — поспешил сказать сэр Андрас.
— И больше ты ничего не помнишь об этом путешествии, принцесса Ундина? — Аббат Уильям тщательно выговорил ее имя. — Может, ты вспомнишь, почему вы оказались так близко к нашему острову?
Кики почувствовала, как настоятель впился в нее взглядом, и заставила себя посмотреть ему в глаза, а потом грустно покачала головой.
— Нет. Но мне очень хочется вспомнить.
— И ты ничего не помнишь о своей семье или о своей родине?
Кики даже не знала, что раздражает ее сильнее — грубость, сквозившая в снисходительном тоне настоятеля, или то, как он подчеркивал свои слова жестами, словно они были истиной в последней инстанции. Женщине двадцать первого века, прятавшейся в ней, хотелось рявкнуть на аббата, чтобы сбить спесь с этого ничтожества, но Кики быстро подавила неподходящее желание. Она ведь находилась не в родном мире; она очутилась в древнем Уэльсе, а этот человек дал ей убежище. И разве для него не естественно проявить некоторую подозрительность по отношению к незнакомке? Кики ведь в буквальном смысле выбросило из моря к его дверям; он совершенно ничего о ней не знал.
Девушка с нежной виноватой улыбкой глянула в холодные голубые глаза настоятеля.
— Я помню свое имя и то, что родители меня очень любили. Я действительно хочу все вспомнить… — И добавила после небольшой паузы: — Я уверена, что мои родные будут меня искать, и они, конечно, вознаградят любого, кто окажет мне помощь.
Губы настоятеля сжались в ниточку. Их углы чуть приподнялись в пародии на улыбку.
