Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон
— Как его зовут, дорогая? — спросил Джон про ребенка.
— Тревор, — ответила девушка, крепко хватая мальчика, крайне увлеченного попытками засунуть серповидный воротник размером с половину его головы себе в рот. — Тревор Грей. — Нахмурившись, Амарант смотрела на братьев Грей. Затем подняла подбородок и отчетливо произнесла: — Тревор… Ваттисвейд… Грей, ваша светлость.
— Значит, вы все же супруга Бена. — Хэл заметно расслабил плечи. — Дорогая, вы знаете, где он сейчас?
Она напряглась и прижала к себе малыша.
— Бенджамин мертв, ваша светлость. Но это его сын, и если вы не против… мы будем рады пойти с вами.
Глава 136
Неоконченное дело
Уильям пробирался сквозь толпу на городском рынке, не обращая внимания на жалобы людей, которых он толкал.
Он знал, куда идет и что будет делать, когда окажется на месте. После этого можно уезжать из Саванны. Всего одно дело… и остальное уже не важно.
Голова болела, как воспаленный нарыв. Все тело пульсировало от боли. Рука… Кажется, он что-то в ней сломал, но какая разница. Стучащее сердце болью отдавало в груди. Уильям не спал с самых похорон Джейн и, наверное, больше никогда не уснет. Ну и пусть.
Он запомнил расположение склада. Там уже почти ничего не осталось — солдаты забрали все, что не успел спрятать хозяин. У дальней стены на бочонках с соленой рыбой сидели трое мужчин и курили трубки, запах табака в провонявшем рыбой строении казался приятным.
— Джеймс Фрэзер? — спросил Уильям у одного из бездельников, и тот махнул трубкой в сторону небольшого кабинета, расположенного в пристроенном к складу сарайчике.
Дверь оказалась открыта, Фрэзер сидел за столом среди завалов бумаг и писал что-то при тусклом свете, проникавшем в комнатку через решетчатое окно. Заслышав шаги и увидев Уильяма, он отложил перо и медленно встал. Уильям подошел ближе.
— Я хотел попрощаться, — официальным тоном произнес он. Голос звучал не слишком уверенно, и он откашлялся.
— Да? И куда ты направишься? — На Фрэзере был все тот же плед, казавшийся еще более выцветшим в этом мрачном помещении, зато волосы сверкали в скромно проникавших внутрь лучах.
— Не знаю, — хрипло ответил Уильям. — Мне все равно. — Он сделал глубокий вдох. — Я… благодарю вас. За все, что вы сделали, хоть это и… — Горло сжалось: воспоминание о тонкой бледной руке Джейн никак не шло из головы.
— Бедняжка, упокой Господи ее душу, — проговорил Фрэзер.
— В любом случае, — продолжил Уильям и снова покашлял, — у меня есть еще одна просьба.
Фрэзер удивленно вскинул голову, но кивнул:
— Постараюсь помочь.
Уильям закрыл дверь и снова обратился к Джейми:
— Расскажите, как я появился.
В глазах Фрэзера отразилось изумление, которое исчезло, как только он сощурился.
— Я хочу знать, что произошло, — сказал Уильям, — когда вы были с моей матерью. Что случилось той ночью? Если это вообще была ночь, — добавил он и тут же пожалел — звучало глупо.
Фрэзер внимательно посмотрел на него.
— Ты хочешь рассказать мне, каким был твой первый раз?
К голове Уильяма прилила кровь, но ответить он не успел, потому что шотландец продолжал:
— Ну конечно, приличный мужчина о таком не говорит. Это не обсуждают с друзьями или с… отцом, да и отец со своим…
Хотя пауза перед «отцом» вышла едва заметной, Уильям ее не упустил. Фрэзер выглядел уверенно и смотрел прямо на Уильяма.
— Я бы не рассказал тебе, несмотря на то, кем ты мне приходишься. Однако раз ты мой…
— Раз я ваш, то имею право знать!
Фрэзер спокойно изучал его лицо. Затем прикрыл глаза и вздохнул. Открыв их, выпрямился и расправил плечи.
— Не имеешь. И знать ты хочешь совсем другое — принудил ли я твою мать? Нет, я ее не принуждал. Хочешь спросить, любил ли я ее? Нет, не любил.
Уильям не возражал, ожидая, пока восстановится дыхание и голос зазвучит твердо.
— А она вас любила? — «Влюбиться в него было бы так легко», — пришла в голову незваная мысль, а вместе с ней — воспоминания о конюхе Маке. Их он разделял с матерью.
Фрэзер опустил взгляд, рассматривая, как крошечные муравьи бегут по обшарпанному полу.
— Она была очень юной, — произнес Джейми. — В два раза моложе меня. Это я виноват.
Повисла тишина, нарушаемая только их дыханием и криками рабочих с реки.
— Я видел портреты, — вдруг выпалил Уильям. — Моего… то есть восьмого графа. Ее мужа. А вы?
Фрэзер скривил уголок рта, но покачал головой.
— И все же вы знали. Он был на пятьдесят лет старше ее.
Изувеченная рука Фрэзера дернулась, он постукивал пальцами по бедру. Естественно, он знал. Как можно было не знать? В ответ Джейми не кивнул, а просто опустил голову.
— Я же не дурак, — громче, чем хотелось, сказал Уильям.
— Я в этом и не сомневался, — пробормотал Фрэзер, не глядя на него.
— И считать я тоже умею, — стиснув зубы, добавил Уильям. — Вы были с ней прямо перед свадьбой. Или сразу после?
Этим он задел Фрэзера — тот вскинул голову, в темно-голубых глазах мелькнул гнев.
— Я не стал бы связываться с замужней женщиной. Уж в этом можешь быть уверен.
Как ни странно, он поверил. И вопреки злости, которую Уильям старался сдержать, он, кажется, понемногу понимал, как все могло случиться.
— Она была безрассудной. — Это звучало как утверждение, а не как вопрос. Фрэзер согласно моргнул, будто разрешая ему продолжать. — Все так говорили — все, кто ее знал. Безрассудная, красивая, легкомысленная… рискованная…
— И храбрая, — нежно сказал Фрэзер. Его слова упали камушками в воду, и рябь пошла по всей крошечной комнате. Джейми не сводил с него взгляда. — Это тебе говорили? Родные, знавшие ее люди?
— Нет, — с тяжестью в сердце ответил Уильям, ведь на мгновение он увидел мать в его описании. Увидел, и осознание масштабов собственного горя молнией пронзило его, заряжая гневом. Уильям ударил кулаком по столу — раз, два, три, — пока тот не зашатался. Разлетелись бумаги, перевернулась чернильница.
Он перестал так же резко, как начал, и в кабинете стало тихо.
— Вы сожалеете? — Уильям даже не старался скрыть дрожь
