Rein Oberst - Чужой для всех. Книга 1.
 Пятое правило. Каждое замеченное противотанковое орудие немедленно обстреливается из пулеметов. Это делается до остановки танка и открытия огня из танковой пушки. В это время наводится пушка. Остановка, прицеливание, выстрел, поражение врага.
 Следующее правило касается наводчиков. Даже в бою они должны держать затвор орудия закрытым и открывать его по приказу. Чтобы не было случайного выстрела. Сложность управления Т-34/76 заключается в том, что экипаж танка состоит из четырех человек. Здесь командир танка и управляет боем и наводит орудие и стреляет из спаренного пулемета. Эта большая ошибка русского танкостроения.
 Запомните одно,— Ольбрихт в который раз посмотрел в глаза своих командиров и мысленно похвалил себя за подбор их для операции. Доверительность, внутреннюю дисциплину, высокую степень самоотдачи, решительность прочел он в глазах подчиненных. У него появилось чувство гордости за них. Это была его работа.
 — Запомните одно, — вновь повторил он фразу. — Точное и незамедлительное исполнение перечисленных мной правил дадут нам в бою следующие результаты: танки не разделяются и не изолируются на поле боя. Они работают вместе. Они не несут потерь от истребителей танков. Только хорошо замаскированное противотанковое орудие может нанести нам урон. Все танки участвуют в бою, и никто из них не застревает.
 Таким образом, бой танков против танков уже наполовину выигран. Необходимо вам заучить наизусть эти правила боя танков против танков и требовать их знания от подчиненных.
 За ошибки буду строго наказывать, поскольку они могут привести не к успеху, а к не удаче, не к победе, а к поражению. Это вам понятно. Не слышу ответа!
  — Так точно, господин капитан!
 Занятие окончено. Перерыв пятнадцать минут. Затем полигон.
 Вы, лейтенант Эберт, на минуту останьтесь...
 
 
  dd>  
  Глава 9
 
 
  2 часа ночи. 11 мая 1944 года. Расположение 413 стрелкового полка, 48 армии, 1-го Белорусского фронта у г. Жлобина. Белоруссия.
 
 
  Комбату Новосельцеву не спалось. Крутило левую ногу, сказывалось прошлогоднее голеностопное ранение, кроме того, было душно. В блиндаже стоял кисловато — прелый запах сырой древесины, махорки и человеческого пота. Казалось, что эти специфические, довольно неприятные ароматы, не только въелись в стены земляного жилья, но прижились здесь навсегда вместе с жильцами за несколько месяцев позиционной войны.
 После Гомельско-Речицкой операции Красной Армии в конце 43 года и небольших тактических подвижек весной 44 в этом районе установилась постоянная линия обороны с немцами. Она протянулась на многие километры вдоль русла Днепра. Только у Жлобина, белорусского города, окаймленного с востока водами могучей реки, врагу, ценой огромных усилий, удалось удержать небольшой плацдарм левобережья отдельными частями 6 и 296 пехотных дивизий 9 армии Вермахта.
 Стрелковый батальон капитана Новосельцева как раз упирался с северо-востока в этот образовавшийся выступ, готовясь, как и многие другие части к большому наступлению. О нем еще не говорили, а если кто и говорил, то в полголоса. Однако солдаты и офицеры по разным военным приметам это чувствовали. У ветеранов глаз наметанный.
 Покрутившись с полчаса на березовых нарах, покрытых еловым лапником, капитан, тяжело вздыхая, поднялся. Уточнил время. Флуоресцентные стрелки показывали два часа ночи. Помассировав рукой место ранения, повертев вправо-влево стопой, он с удовольствием надел яловые, недавно выданные старшиной, сапоги, тоже примета к наступлению. Начальник штаба похрапывал и почмокивал губами. Замполита не было. В центре блиндажа, возложив голову на стол, 'дежурил' связист.
 -Ефрейтор Казымов, не спать!— тихо, но требовательно скомандовал комбат и погрозил кулаком дежурному связисту. Казах вскочил, чуть не сбив керосиновую лампу, начал усиленно крутить спросонья ручку желто-кожаного американского телефонного аппарата.
 -Отставить, Казымов!— развеселился комбат, — Ты так меня с товарищем Сталиным соединишь.
 -Ныкак, нэт, товарищ капитан. Виноват! — испуганно захлопал глазами молодой солдат, положив трубку, вытянулся перед командиром батальона.
 -Ладно, дитя степей, разбуди ординарца, пусть следует за мной. Я пройдусь на передовую, проверю посты.
  Несмотря на середину мая, ночью было прохладно. Комбат надел шинель, по ступенькам вышел наружу. Траншея повела на наблюдательный пункт.
 -Стой, кто идет? Пароль?
 -Стриж.
 -Синица. Это вы, товарищ капитан?
 -А кому еще быть? Я, Котов, — негромко ответил Новосельцев, подойдя вплотную к дежурному разведчику. По энергетике, исходившей от сержанта, по его требовательному голосу, капитан еще раз порадовался за подчиненного, за его бдительность. Сегодня дежурил его лучший разведчик.
 -Ну как, все тихо?
 -Тихо, товарищ капитан. Только урчание тяжелое было слышно. Словно, танки шли.
 -Где урчали?
 -Да там, от Днепра звук шел.
 -Откуда им быть? Ты два дня назад к немцам ходил. Почти к самой реке подошел. Сутки сидел в болоте. Доложил, что изменений в системе огня и перегруппировки на нашем участке не обнаружил.
 -Так оно, так. Но тревожно. И смотрите, какая тишина? И темень непроглядная. И артобстрела вечернего не было, а по нему — хоть часы проверяй. Зато несколько дней стреляли пуще прежнего. Вроде пристреливались.
 -Спасибо за службу, Котов, — поблагодарил комбат мрачно. Наблюдай дальше. Если что услышишь подозрительное, докладывай немедленно. Днем отоспишься, в ночь за языком с группой пойдешь. Не нравится мне твой доклад.
 -Слушаюсь.
 -Товарищ капитан, это я, Сидоренко, вызывали?
 -Иди сюда, Сидоренко. На наблюдательном пункте тяжело ступая, появился ординарец с автоматом. В левой руке он держал накидку от дождя.
 -Накиньте, товарищ капитан. Дождь будет. Слышите, холодом несет с Днепра.
  -Давай. — Комбат набросил накидку и нырнул в моросящую мглу. Ординарец поспешил за ним.
 Ночь подхватила военных, окружила своим таинственным, но чуждым черным покрывалом и потянула в сторону реки.
 Комбат шел не спеша, осторожно ступал по знакомой тропинке, хотя знал каждый метр с закрытыми глазами до двух траншей первой линии обороны. В голове у него прокручивалась информация о шуме танков, не давала покоя.
 'Танки, танки... Самоходные штурмовые орудия у них есть, а вот танков не было. Откуда тогда шум? А если что задумали? Но они же здесь не развернуться. Лес и заболоченные места. Слева батальоны 115 укрепрайона генерала Пичугина. Их противотанковые батареи простреливают единственную дорогу на Цупер. Если полезут, тут их и зароют. Да и у нас 45-ки есть. Справа — батальон Коли Михалева. Он если что, поддержит. Дальше соседи — стрелки понтонно-мостового полка. За нами, в поселке, второй рубеж обороны и 713 самоходный артполк. Нет, не полезут. Кишка тонка. Видно укрепляют оборону. Завтра проверим...
