Излечи от ненависти - Диана Лихарт
К слову, тот даже бровью не повёл, слушая наш разговор. Для него, словно было нормой, что его особенности… организма обсуждают.
— Если он редко есть сладкое, то это не навредит ему? — с настороженностью уточнила.
— Нет. Лучше расскажи, какие предпочтения у тебя в еде? Есть ли аллергии на определённые виды продуктов?
— Я всеядна, и аллергий нет. По крайне мере, до сих пор не замечала этого.
Пенелопа коротко кивнула, а после…
Мы обсуждали обычные женские темы, не затрагивая ничего личного. Девушка интересовалась моей жизнью в Америке и то, как я стала певицей, Нэрай тоже задавал вопросы, а чуть позже мы переместились в уютную небольшую гостиную, с мягкими белоснежными диванчиками и множеством маленьких подушек с узорами на них. В камине горел огонь и потрескивали поленья, Нэрай разместился на ковре недалеко от нас, равнодушно собирая конструктор, который предназначался явно для детей старше тринадцати лет, не менее.
— Прости, что лезу не в своё дело, но твой сын совершенно отличается от обычных детей, — аккуратно начала, переводя взгляд на Пенелопу.
Брюнетка понимающе улыбнулась, наблюдая за сыном, и никак отрицательно на моё любопытство не отреагировала.
— Его отец демон, и весьма сильный. Но говоря сразу, ему не интересен сын, как и я. Нэрай тоже не тянется к отцу, и предпочитает проводить время наедине с собой или с малочисленными гостями, которые посещают нас. Я и сама до сих пор не поняла сына, порою его поступки нелогичны. Например, я не ожидала, что он проникнется к тебе таким теплом с первой встречи, — мягко улыбнулась, переводя взгляд на меня.
Стало неуютно, и я совершенно не понимала, как реагировать на столь открытую откровенность. Пенелопа сама отличалась от тех, с кем я общалась, а учитывая её ведьменскую суть, почему-то была уверена, что встречусь с высокомерной стервой, а не милой и весьма открытой девушкой, которая сразу же расположила к себе.
— Кира успела поведать тебе о моей истории, и последние одиннадцать лет… ожесточили меня, — решила тоже раскрыться, смотря на огонь в камине. — Порою я поступала эгоистично к людям, выводила их на эмоции, шла по головам. Даже создавалось ощущение, что у меня отсутствует душа, а любовь и вовсе стала чем-то сказочным, не присущим мне. Ещё и информация о существовании сверхъестественного мира свалилась, как снежный ком на голову. Казалось, весь мой мир перевернулся и сошёл с ума, но твой сын…, - на миг замолчала, наблюдая за мальчиком. — Стоило ему взять меня за руку, а затем обнять… Я ощутила такой прилив тепла, что мне даже показалось, что мою душу можно исцелить. И сейчас у меня снова рвутся шаблоны. Прости, я могу говорить лишнее, но не хочется врать и не договаривать. Знаешь, твой сын… пугает, для своего возраста он ведёт себя нетипично, но одновременно меня тянет к нему, словно в нём… моё спасение.
Резко перевожу взор на задумчивую ведьму, которая внимательно слушала меня и сейчас не собирается сыпать проклятиями или душить. Мы молчим довольно-таки долго, и глаза цвета охры смотрят более изучающее, словно видя что-то незримое. Приходится сохранять спокойствие, хотя так и тянет закрыться руками.
— Видимо, он выбрал тебя, — протягивает медленно брюнетка, вдруг кивая собственным мыслям.
— Выбрал? Что это значит? — всполошилась, чуть меняя позу, забираясь на диван с ногами и корпусом оборачиваясь к девушке.
— Нэраю нужна подпитка из иного источника, конкретно, от человека, без разницы, какой расы он будет. Но подходят не все. Была одна девушка, Мирослава — сестра Киры, но она погибла. У сына образовалась с ней тесная связь, и сама Мира менялась рядом с ним, становилась более спокойной, улыбчивой. Энергообмен происходил в равных пропорциях, словно заряжая их двоих. Когда она умерла, Нэрай прочувствовал всю её боль, тут же становясь более закрытым и прекращая разговаривать. Я пыталась ему помочь, но ничто не помогало, пока не появилась Кира. Мы познакомились чуть меньше месяца назад, но она уже успела сблизиться с нами. Учитывая, её уникальность Нэрай потянулся к ней, но того, что он испытывал к Мирославе, не произошло.
— Хочешь сказать, это что-то вроде родственных душ? — уточнила, на миг перебивая ведьму, но та отрицательно мотнула головой.
— Нет. Раньше я предполагала, что дело в силе. Точнее в одном источнике силы, и у Миры и Нэрайя он один, но с появлением Киры убедилась, что эта теория не верна. К тому же, ты человек, в тебе нет и капли магии, а значит, дело в ином. Скажу лишь, что я рада твоему появлению, возможно, сын раскроется иначе и смягчится. Понимаю, я не в силах просить о таком, но была бы безумна благодарна тебе, если бы ты проводила больше времени с Нэрайем, — на последних словах брюнетка взяла меня за руку, а в глубине её глаз считывалась чуть ли не открытая мольба.
— Во-первых, я благодарна, что ты согласилась приютить меня и спрятать от оборотня. Во-вторых, мне весьма приятна такая открытость от тебя, хотя мы никто друг другу и ты не обязана быть ко мне столь мила. В-третьих, я и сама бы хотела получше узнать твоего сына и провести с ним достаточно времени. Как уже сказала, он словно… вылечивает мои раны, — честно вымолвила, заслуживая в ответ тёплую улыбку.
— Возможно, ты считаешь себя ужасным человеком, Катя. Но ведьмам дано видеть ауру человека, и поверь, в твоей ауре нет ничего, что может навредить кому-либо. Да, тебя ранили когда-то, растоптали, но ты не стала монстром.
— Твоя душа чиста, — подал голос Нэрай, даже не обернувшись к нам, продолжая собирать конструктор.
Мы с Пенелопой обернулись к мальчику, я же пребывала в сумбурных чувствах, только сейчас осознавая, что ребёнок внимательно слушал каждое наше слово.
— Ты погружался так далеко? — только ровно полюбопытствовала брюнетка, не выражая какого-либо негатива.
— Да, — честно ответил малыш, но я ничего понять не могла. — Ей больно, одиноко, но душа не тронута. Она тёплая, как солнышко.
— Что это значит? — перевела непонимающий взгляд на ведьму.
— Как я уже сказала, он выбрал тебя, — начала мягко пояснять. — С каждым днём связь между вами будет крепнуть, возможно, вы сможете общаться мысленно, но для этого должно пройти время. Вы друг другу поможете, Катя. Он исцелит тебя, как и ты изменишь его.
Слишком громкие слова, где-то даже пугающие, но вместе с тем, дающие надежду. Хотя я не представляла, что должно произойти, чтобы ненависть к Белорецкому навсегда покинула моё сердце.
— Надеюсь, я буду полезна, — только скованно улыбнулась, тут же переводя взгляд
