Лавка редкостей, или Наташа, ты попала! - Ксения Никонова
Решив сама для себя, что утро в любом случае мудренее вечера, а, значит, нечего сейчас и голову ломать, я как-то незаметно уснула. Ненадолго.
Тихий уголок внезапно оказался совсем не тихим.
— А я тебе говорила, не ходи туда, не связывайся с этим шарлатаном! Говорила? — громко возмутился женский голос невдалеке.
— Ну, говорила, — пробубнил в ответ заплетающийся мужской. Запнулся и добавил: — Рыбка моя. Но я же для тебя старался.
— А я говорила, не доведёт он тебя до добра! Говорила?
— Ну говорила.
— То-то же. — В голосе невидимой мадам появилось удовлетворение, которое тут же вылилось в новую претензию: — Сколько лет живем, а ты так и не научился меня слушаться.
Мужской голос примолк. Я думала, решил больше не спорить, оказалось, просто подбирал слова. Вскоре послышалось не слишком разумное:
— Ладно, тебе, старая. Впусти уже меня. Сколько можно на пороге держать? Здесь холодно, лопни мои глазоньки.
Тут я проснулась окончательно. Спорщики мне были знакомы, пусть даже наполовину. Интересно, что умудрился натворить дядюшка Леопольд?
— Это я старая? — Мадам Бабетта взорвалась от негодования. — На себя посмотри, пень лысый! Ты на кого стал похож? Пузо на нос лезет! Я пуговицы через день перешиваю.
Месье Сюар уже осознал свою оплошность и успокаивающе залепетал:
— Тише, тише, кисонька моя, будет тебе, не шуми. Всех соседей перебудишь.
— Уже, — буркнула я и перевернулась на другой бок. — Тоже мне, Тихий уголок.
Последние слова несчастного старьевщика прозвучали для его супруги как команда «Фас» для овчарки. Она повысила голос на два тона и заголосила с новой силой:
— Нет, вы только послушайте, люди добрые! А еще лучше гляньте, что теперь у этого олуха вместо нормальных волос на голове выросло! Нет-нет, ты не отворачивайся, не отворачивайся! И картуз не надевай. Чем тебе, скажи на милость, твоя лысина помешала?
— А кто меня лысым пнём называл постоянно? И при детях, и при внуках, и при посторонних?
Мадам Сюар слегка стушевалась и даже попыталась оправдаться:
— Я же это так, любя.
Дядюшка Леопольд уловил перемену в настрое супружницы и перешел в наступление:
— Ничего себе, любя! Всю плешь мне проела с этой лысиной. Так все время и норовила в нос тыкнуть. Стыдно перед друзьями показаться было.
Лучше бы он не начинал. Мадам Бабетта вновь взвилась:
— Зато теперь ты писаный красавЕц! Ага.
Я даже приподнялась на локте и прислушалась. Интересно, что там у них приключилось? Ответ не заставил себя ждать.
— Отрастил волос! Доволен? В копне сена пришлось прятаться, впотьмах как татю ночному домой ворочаться.
Повисла пауза. Я уже решила, что голубки успокоились, но битва перешла в новую фразу. Раздался чмок, потом взвизг, дальше звонкий жеманный хохоток. Довольный дядюшка Леопольд не преминул удариться в воспоминания:
— Зато мы с тобой как молодые стоим у порожка. Помнишь, я тебя домой провожал каждый день? Звезды. Сверчки поют. Воздух свежий. А нам все нипочем.
Портниха вновь хохотнула, раздался шлепок.
— Руки убери, охальник. Нашёл молодуху, ночь-полночь, а мы не спим до сих пор. Говорила мне мама, не ходи за этого шалопая замуж, наплачешься.
— Нет, ну ты помнишь?
— Еще бы не помнить, у тебя кудри тогда, как у молодого барашка, завивались. А нынче что? Три волосинки остались.
— Уже не три. Гляди!
— Тьфу ты, позорище. Надевай обратно свой колпак, что ли, срамно смотреть. Как завтра на люди пойдёшь?
— Фуражку надену. А то может колданёшь, чтоб повыщипать маленько?
— Да не могу я! Не дано мне на живом человеке что-то менять.
— Да и ладно. Домой-то пустишь, или так и оставишь мужа ночевать под дверью?
— Заходи уж, пока не увидел кто.
Хлопнула дверь и голоса смолкли. Я удовлетворенно хмыкнула и накрылась одеялом с головой. Судя по всему, в этом Тихом уголке не одна я умею чудить.
Глава 12
Где я покупаю новое платье и продаю таинственную карту
На рассвете прошел дождь. Вымыл пропыленные фасады, освежил мостовую. Затопил все выемки в мостовой. В воздухе запахло чистой листвой. Перед выходом из лавочки разлилась огромная лужа. Я тихонько чертыхнулась, заперла на ключ замок, обошла по самому краешку нежданное «озерцо», стараясь не замочить ног, и отправилась к мадам Сюар.
Руку мне приятно оттягивал средних размеров саквояж. Пусть не новый, но вполне приличный. В недрах его лежали настоящие сокровища — три отреза ткани и кружева. Там же крохотная шкатулочка с найденными в лавке пуговицами и пряжками.
Все предметы были тщательно проверены на каталоге на предмет «Кол», «Оп» и «Ред». Ни один не оказался замечен в подобных вольностях. Ткань была тканью, пуговицы — пуговицами. Никаких колдовских сюрпризов.
Я чуть приподняла подол платья и зашагала вперед, стараясь не наступать в бесконечные лужи. Благо, идти было недалеко. Я миновала крохотный палисадник, красивый кованный фонарь и остановилась у дверей соседнего дома.
Над входом была вывеска: «Модная лавка мадам Бабетты». На вывеске румяная толстушка, вооруженная громадной иглой, для чего-то пришивала на клок ткани пуговицу.
Я взялась за ручку, чтобы открыть дверь, но не успела.
— Лопни мои глазоньки, — раздалось счастливое. — Кого я вижу? Наташа Риммель!
Я обернулась на звук и с трудом удержала в себе смех. Так вот из-за чего был ночью скандал. Что ж, я прекрасно понимаю негодование мадам Бабетты.
Месье Сюар щеголял в новеньком картузе, из-под которого наружу выбивались буйные кудри цвета бешеной морковки. На лице старьевщика было написано абсолютное счастье.
— Доброе утро, дядюшка Леопольд. — Я постаралась ничем не выдать веселья. — Я тоже рада вас видеть.
Сосед подкрутил ус и загадочно сверкнул глазом.
— Какими судьбами вы здесь?
— Вот, — я приподняла саквояж, — хочу сделать заказ вашей супруге. Новое платье.
— Это можно, — улыбка месье Сюара стала совсем довольной. — Нужно, я бы даже сказал. Моя Бабетта она знаете, какая рукодельница? Ух!
От эмоций он покрутил перед собой рукой.
— Всем мастерицам мастерица. Можете мне поверить, Наташа, вы не пожалеете.
— Верю, — согласилась я.
Дядюшка Лео толкнул дверь и с порога закричал внутрь лавочки.
— Бабетта, счастье мое, попробуй угадай, кого нам утренний ветер принес. Лопни мои глазоньки.
Изнутри раздалось грозное:
— Если притащил кого-то из своих дружков, то вели убираться сейчас же. Я за себя не ручаюсь!
Дядюшка Лео задорно сверкнул глазами, сжал руку в кулак, покрутил у себя переде носом и почти восторженно заявил:
— Огонь, а не женщина.
— В дом не пущу! — Добавила огненная
