Взрывное сочетание - Ася Рыба
— А что, если это Сатпир — первый сапфировый дракон? И он пришёл за мной, чтобы пробудить свою возлюбленную?
— Похоже, у тебя мания преследования, — покачал головой Геркулес. — Ложись-ка спать, и хватит выдумывать небылицы. Только твоей паранойи нам не хватало!
— Вот если этот незнакомец пришел меня убить и у него это получится, знай — это будет полностью твоя вина! — буркнула, забираясь под одеяло. — Я буду приходить к тебе по ночам в виде вредного привидения и бурчать
— Как скажешь, — согласился он, укладываясь в изголовье. — Но к слову, ты и так вечно бурчишь.
Вздохнув, прикрыла глаза и постаралась отбросить мысли о странном библиотекаре. Не знаю, что там за силу почувствовал Геркулес, мне чудилась лишь исходящая от этого мужчины опасность. Надеюсь, я ошибаюсь, и он явился вовсе не по мою душу. Но если не по мою, то по чью?
Геркулес разбудил меня на рассвете, начав неистово вопить мне в ухо. Попыталась забраться под подушку, но и там спрятаться не удалось. Пришлось вставать и плестись в ванную, где я с трудом смогла привести себя в божеский вид. Нацепив свое черное рабочее платье, больше напоминающее мешок, завязала на голове косынку и, зевая, спустилась в библиотеку.
Внизу обнаружила бодрого и свежего мужчину, важно расхаживающего между стеллажами с книгами.
— Доброе утро, — протянула удивленно.
Вроде только рассвет, а он уже тут. Или новый библиотекарь ночевал здесь? Предыдущий точно сюда только на работу приходил.
— Доброе, — отозвался он, не поворачиваясь в мою сторону.
— А вы что, ночевали здесь? — поинтересовалась осторожно.
— Ну да, а что тебя удивляет? Ты ведь тоже здесь ночевала.
— Но я ведь здесь живу.
— И я! — радостно сообщил он и обернулся.
Улыбка моментально слетела с его лица. Мужчина, нахмурившись, скользнул по мне взглядом и приподнял бровь.
— Во что ты обрядилась? Если ты хотела своим нарядом отпугнуть учеников, то перестаралась. Даже мне стало плохо, а я уж, поверь, чего только не видел на этом свете.
— Это стандартная форма горничных, — со вздохом произнесла я, взглянув на свой наряд. — Господин ректор сказал, что так я смогу избежать излишнего внимания учеников.
— Но зато сможешь привлечь излишнее внимание оккультистов и чернокнижников! — воскликнул он. — Нет, это никуда не годится! Тебе предстоит работать с книгами, а не между могил прогуливаться. Немедленно переоденься во что-то менее пугающее. Иначе я все время буду вздрагивать при виде тебя.
— Я не думаю, что господин ректор оценит мое самоуправство, — покачала я головой.
— Не переживай, господина ректора я возьму на себя, — самоуверенно заявил он. — Ну давай, беги и приведи себя в порядок.
Я развернулась к мужчине спиной и побрела в сторону лестницы. Вот не нравится мне все это! Не хочу я вызвать гнев Кристиана, зная, что моя судьба в его руках. Ректор не выглядит, как мужчина способный закрывать глаза на откровенный саботаж. А сейчас это все именно так и выглядело. Новый библиотекарь словно хотел вывести его из равновесия при помощи меня, а это может плохо кончиться.
— Только выбери платье с длинными рукавами, — донеслось мне вслед. — Мы ведь не хотим, чтобы при виде твоих наручников все решили, что ты преступница?
— Откуда вы знаете? — ошарашенно выдохнула я, развернувшись.
— Ступай, у тебя мало времени, — заявил он, потеряв ко мне всякий интерес.
Взлетев по лестнице, зашла в свою комнату и заперла дверь. Откуда этот мужчина знает о моих браслетах? Вчера я была в платье с длинными рукавами, впрочем, как и сегодня. Он не мог их заметить, если только не знал о них наверняка. Получается, это Кристиан ему сказал? Надеюсь, ректор сегодня объявится и сможет ответить на мои вопросы. Я все больше склоняюсь к тому, что мужчина внизу очень опасен, в первую очередь для меня.
Сменив рабочее платье на серое «праздничное», в котором я обычно встречала ректора, стянула с головы косынку и заплела косу. Надеюсь, теперь новый библиотекарь останется доволен моим внешним видом. Спустившись вниз, нашла мужчину за рабочим столом.
— Так намного лучше, — похвалил он меня. — Иди сюда, у нас много работы. Оказывается, они вели учёт вручную. Я же не собираюсь терять время на то, чтобы заполнять уйму ненужных документов.
— Хорошо, господин библиотекарь, — кивнула, приближаясь.
— Ох, я же не представился, — спохватился он. — Меня зовут Яспен Гебелейзис. Наедине можешь звать меня Яспен, в присутствии посторонних — господин Гебелейзис. Я же, с твоего позволения, буду звать тебя Пенелопа.
— Как скажете, — согласилась я.
Как будто у меня был выбор! Вроде вся из себя родовитая, а даже похвастаться нельзя. Ой, а что, если кто-то из учеников все же знаком с настоящей Пенелопой? А я тут собралась расхаживать по библиотеке как ни в чем не бывало, даже не пытаясь скрывать свою внешность. И как поступить? Я же не могу сказать мужчине, что я тут как бы прячусь. Точнее я могу сказать, но мне придется объяснять ему причину, а вот это уже лишнее.
— Что с тобой? — внезапно поинтересовался мужчина. — Ты какая-то дерганная стала, после того, как я попросил тебя переодеться.
— Я…Мне некомфортно, — призналась, опустив плечи. — Сейчас придут ученики и я боюсь…
— Ты боишься, что тебя узнают? — спокойно спросил Яспен. — Не переживай, этого не произойдет.
— Почему вы в этом так уверены? — нахмурилась недоверчиво.
— Ректор предупредил меня, что у тебя с памятью проблемы, но я не думал, что все настолько запущено, — он потер переносицу и взглянул на меня. — Ты совсем ничего не помнишь?
— Нет, — покачала я головой.
— Я был в лаборатории и видел твою кухню. И теперь меня мучает вопрос, что это за избирательная амнезия, которая оставила воспоминания о рецептах, но стерла элементарные познания о мире, в котором ты живешь.
— Вы меня в чем-то подозреваете? — вспыхнула я. — Говорите уж прямо, не нужно намеков, я в них не сильна!
— Ни в чем я тебя не подозреваю, — отмахнулся он. — Просто удивлен, что ты помнишь, как приготовить пищу, а ведь это занятие, которым у нас редко владеют аристократки, но при этом ты не помнишь, что имя любого погибшего дворянина вычеркивают из родовой книги специальными чернилами забвения. Это помогает перенести боль утраты.
— Про них забывают? — прошептала в неверии.
— Почти. Все помнят, что ты когда-то жила, но черты твоего лица в их памяти размыты, словно стерты. Даже твои друзья не помнят о том, что вы когда-то были дружны. Ученики не смогут тебя узнать.
— Откуда вы знаете, что мое имя вычеркнуто из родовой книги? Вам
