Отдана горгулье - Эми Райт

Я задыхаюсь от удовольствия, и мое тело напрягается, когда его большой палец скользит по моей влажности к клитору, где я жажду его прикосновений. Когда я снова могу дышать, я приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть на него сверху вниз, увидеть крапинки глубокого черного в его серых глазах, когда он смотрит на меня снизу вверх между моих бедер.

— Боже Милостивый, было ли когда-нибудь что-нибудь более прекрасное? — его голос низкий и хриплый. Его большой палец медленно обводит клитор, пока я не стону.

— Боже, я бы хотел картину с тобой. Разложенной для меня вот так. Я бы хотел повесить ее где-нибудь, чтобы я мог смотреть на тебя весь день.

Я тихо смеюсь.

— Я как-нибудь сделаю для тебя несколько снимков.

— Ммм, — Уильям вытягивает еще один слой влаги из влагалища через чувствительные складочки и обволакивает ею клитор. — Совершенство. Посмотри, какая ты влажная и сочная для меня.

Я киваю.

— Всегда.

— И готова ли моя принцесса кончить для меня сейчас? Готова к тому, чтобы я доставил тебе удовольствие?

— Да.

Уильям больше не ждет. Как только это слово слетает с моих губ, он ускоряет движения. Когда удовольствие становится слишком сильным, я плюхаюсь обратно на кровать и сжимаю простыни в кулаки, в то время как мой живот дрожит, а киска пульсирует.

Его скользкий палец двигается взад-вперед в устойчивом ритме. Я инстинктивно пытаюсь сжать бедра, когда приближаюсь к краю. Уильям посмеивается.

— Нет, принцесса. От меня не убежишь, — затем он переворачивает меня на живот и одной твердой рукой заламывает мои руки за спину.

Коленом он раздвигает мои ноги шире.

— Откройся для меня, принцесса. Вот так.

Я издаю пронзительный крик, когда его толстые пальцы проникают в меня, прижимаясь к стенкам киски.

— Теперь кончи для меня и не прекращай кончать, пока я тебе не скажу.

Я стону в постель, когда он трахает меня двумя пальцами. Я достаточно громкая, чтобы заглушить влажные звуки, которые мы издаем. Ощущения становятся только лучше, когда он отпускает мои руки и звонко шлепает меня по заднице, заставляя сжаться от его вторжения.

— Кончай, ангел. Кончай для меня.

Мое тело повинуется, содрогаясь, пока он продолжает входить в меня снова и снова.

— Это моя хорошая девочка. Отдай мне все. Не останавливайся.

Я продолжаю кончать вокруг его пальцев, пока удовольствие длится и длится. Мои ноги подкашиваются, и я держусь только благодаря его силе. Моя влага заливает его руку и стекает по бедрам.

Уильям удовлетворенно рычит. Одна большая рука сжимает мою задницу.

— Вот так, красотка. Правильно. Боже, ты чертовски хорошая девочка.

Моя киска в последний раз сжимается от его сладких, собственнических слов. Затем он убирает пальцы, оставляя меня странно пустой. Хотя я чувствую это лишь на мгновение. Уильям поднимает меня и укладывает в постель, прижимаясь своим большим телом к моему и поглаживая по волосам. Смутно я задаюсь вопросом, хочет ли он тоже кончить, но его когти, перебирающие мои волосы, слишком приятны. Поэтому я дрейфую в море удовольствия, наслаждаясь его приливами и отливами.

Я так устала.

Представление, выпивка, бурный оргазм. Все это вместе взятое заставляет мои глаза неохотно открываться после каждого медленного моргания. Вскоре я еще крепче прижимаюсь к Уильяму, обещая себе, что доставлю ему удовольствие, когда проснусь. Утром будет время, и я собираюсь сделать ему лучший минет в его жизни. Во сне я уже представляю его твердую длину и вены, по которым проведу языком, прежде чем возьму его в рот.



Конечно, когда я просыпаюсь в сером утреннем свете, его уже нет. Это худшее, что есть в парне-горгулье. Не могу поверить, что заснула вот так рядом с ним. На второй подушке лежит старомодная бумажная записка. Я даже не знаю, где Уильям раздобыл здесь ручку и бумагу. У меня определенно не было бы таких вещей, валявшихся где попало.

Когда я открываю ее, я несколько мгновений прищуриваюсь, чтобы разобрать затейливый почерк. Когда я это делаю, я улыбаюсь и прижимаю записку к груди.

Принцесса,

Ни за что на свете не разбудил бы тебя. Спи спокойно. Оставайся в тепле. И больше не ходи по темным переулкам поздно ночью, иначе мне, возможно, придется снова тебя отшлепать.

Я ухмыляюсь, все еще чувствуя призрачное жжение и вызванное этим ощущение удовольствия после властного обращения Уильяма с моим телом вчера вечером.

Потом я снова чувствую себя виноватой из-за того, что он даже не кончил. Боже, я могла бы проснуться в его объятиях, скользнуть под одеяло и разбудить Уильяма, обхватив ртом его уже твердый член. Я уверена, что он бы тоже храпел, если бы был человеком, а не статуей, когда спит. Что-то в этой мысли вызывает еще одну глупую ухмылку на моих губах.

Я нахожу телефон на тумбочке и щелкаю по экрану. Двадцать одно новое сообщение. Моя ухмылка исчезает. Только одно из них от кого-то, кого я знаю.

Я свайпаю свою фотографию с тремя другими актерами в пабе, который мы посетили прошлой ночью, больше намереваясь узнать, что говорится в других сообщениях. Реальность такова, что я уже знаю, что они нехорошие. У меня просто неприятное ощущение в животе.

Когда я открываю первое, то понимаю, что не ошиблась.

Я не проверяла телефон с тех пор, как ушла из паба прошлой ночью. Множество сообщений сразу после этого и на протяжении всего утра заставляют меня сглатывать горькую желчь.

Красавчик: Прости меня, сексуальная девочка. Я не должен был говорить такие вещи прошлой ночью. Я просто так завидую, что так много других парней чувствовали, как эта сладкая маленькая киска обвивается вокруг их члена, а ты отказала мне в этом удовольствии.

Красавчик: Ты заблокировала другой мой профиль. Я знаю, я знаю. Я это заслужил. Но как я должен извиняться, если ты мне не отвечаешь?

Красавчик: Ты маленькая сучка. Ответь мне.

Красавчик: Какого хрена? Я видел тебя с этим монстром. Видел, как ты бросилась в его объятия, как будто он не какая-то мерзость. Никогда не считал тебя монстро-шлюшкой.

Не в силах больше читать, я швыряю телефон лицевой стороной вниз на кровать. Руки дрожат, а на затылке выступил холодный пот. Кем бы ни был этот парень, прошлой ночью он был в переулке, как я и думала. Это единственное объяснение временной метки в уродливых сообщениях об Уильяме. Это тот же парень,