Принадлежащая - Лилиана Карлайл
— Такое случалось и раньше, — мягко говорит он. «У нас были хорошие люди, которые сходили с ума из-за Омег, которых мы выставляли на аукцион. Утверждали, что они их любили. Затем Маркус позаботился о них.
Я в бреду от потери крови, поэтому выпаливаю всю чушь, которая у меня в мозгу.
— Это случилось с тобой?
Его глаза серьезно встречаются с моими. — Они выставили мою пару на аукцион. Я не смог перекупить цену покупателя.
Что-то вроде жалости закрадывается в мою грудь, и я понимаю, что совсем не знаю своего правого человека.
Но в нашем мире нет места состраданию.
Вместо этого его вопрос крутится у меня в голове.
Ты любил ее?
Мой Альфа рычит от желания, мой мозг затуманивается, когда в моем воображении возникают образы Мии.
Предательство в ее глазах.
Страдальческое выражение лица, когда она поняла, что я никогда ее не отпущу.
Недоумение от того, что я убил Гарета за то, что он просто прикоснулся к ней.
Ты любил ее?
Вопрос не в том, любил ли я ее.
Да.
И это знание причиняет боль больше, чем любая гребаная пуля.
Малкольм продолжает наблюдать за мной, нахмурив брови.
Я облажался.
Я показал ему слишком много.
— Убирайся из моего дома, — тихо говорю я. — И если ты кому-нибудь об этом скажешь, я тебя убью.
Он встает и вздыхает, направляясь к двери, оставляя меня разбираться с пулями в моем теле и сердце.
ГЛАВА 33
МИА
Шок — мощная штука
Мое тело онемело, когда я сижу в машине, не утруждая себя тем, чтобы выглянуть в окно.
В какой-то степени я знаю, куда иду.
Я — приз, подарок для Альфы, у которой зло в крови.
Но у меня нет страха. Есть только опустошение, холодная безнадежность, которая проникает в мое тело.
Я застрелила Стефана.
Возможно, я убила единственного человека, который предложил мне доброту в этом мире, даже если она была извращенной.
Даже если это было необычно.
Но никто из нас не является обычным человеком, не так ли?
— Нокс жив? — Выпаливаю я, и Альфы впереди хранят молчание.
О, нет.
Я закрываю глаза, желая, чтобы все это оказалось сном.
Какой была бы моя жизнь, если бы моя мать не продала меня Спасителям?
Я была бы со своей парой прямо сейчас. Я была бы с единственным человеком, который гарантированно любил бы меня безоговорочно.
Любовь.
Я не уверена, что знаю, что такое любовь, но ближе всего к ней я чувствовала себя со Стефаном.
Что за гребаный беспорядок.
Когда машина останавливается, меня препровождают в другую адскую дыру.
* * *
На складе холодно, металлически и уныло.
Я чувствую запах других Омег еще до того, как вижу их, солоноватый привкус их слез обжигает мои чувства. Меня тащат через стальную дверь, я спотыкаюсь, прежде чем пары испуганных глаз встречаются с моими.
Девушки прекрасны, они сгрудились на бетонном полу или сидят у стены, одеты в чистую одежду, с уложенными волосами и макияжем. Одна прислоняется к стене подальше от остальных, на ее лице запечатлена хмурая гримаса.
Я подхожу к ней, ее темные глаза встречаются с моими. — Ты знаешь, что происходит? — Она лает, как будто у меня должен быть ответ.
Я колеблюсь. Говорю ли я ей правду, рискуя вызвать панику?
— Ты пахнешь, как он, — добавляет она, морща нос.
Я хмурюсь. — Как кто?
— Как тот мудак, который приходил к нам на днях и требовал сообщить, не причинил ли нам кто-нибудь вреда.
Стефан?
— Что? — Спрашиваю я, сбитая с толку.
— И от него тоже пахло тобой. Итак, что ты здесь делаешь? Разве ты не его Омега? — Ее глаза горят яростью, и я изо всех сил пытаюсь понять, что она говорит.
Ее запах кажется мне смутно знакомым, и я узнаю в нем тот самый аромат, который я заметила на днях у Стефана.
— Он навещал тебя? — Спрашиваю я, сбитая с толку.
— Да, — огрызается она. — Чтобы спросить, не причинил ли нам кто-нибудь вреда и кто это был. Что было бессмысленно, потому что сейчас мы здесь.
У меня болит сердце.
Потому что, даже если Стефан пытался быть хорошим человеком, сейчас все это не имеет значения.
Нас всех здесь собираются отдать как какое-то ненормальное предложение.
Блондинка с разбитой губой смотрит на нас. — Я чувствую их запах, — шепчет она. — Они приближаются.
И внезапно я тоже чувствую их запах.
Их так много, прямо за пределами этой комнаты.
Их ароматы смешиваются, аромат мускуса и кислоты настолько гнилостный, что я почти высыхаю.
— Лидеры, — шепчу я. — Они приехали со всего мира, ради нас.
Слышны сопения и хныканье, но я не позволяю себе сдаваться.
Если я начну плакать, то никогда не остановлюсь.
Снаружи раздается смех, дверь открывается, и входит вооруженный охранник во всем черном. На нем черная маска, на груди винтовка. Он смотрит на нас с мрачным выражением лица.
— Молчи, — рявкает он. — Если кто-нибудь из вас попытается что-нибудь предпринять, у меня есть разрешение стрелять.
Позади меня раздается еще больше всхлипываний, и девушка с темными глазами обеспокоенно смотрит на меня.
Он блефует.
Каждый из нас бесценен, и Стефан никогда бы не повредил «товар».
Я могу ошибаться. Он мог быть мертв, и мог быть новый лидер уже с другими правилами, но…
Его запах поражает меня, и моя внутренняя Омега торжествующе кричит.
Он жив. Он здесь.
Альфа здесь!
Что означает…
— Это ложь, — взволнованно шепчу я другой девушке. — Они не могут причинить нам вреда.
Я пристально смотрю на нее, желая, чтобы она поняла, и ее глаза расширяются.
— Ты уверена? — Она шепчет в ответ.
Я не колеблюсь в своем ответе. Из всего, что я знаю о Стефане, он никогда не позволил бы прикоснуться к Омегам до того, как они будут переданы их законному владельцу.
— Я уверена. Мы могли бы поторопить охрану.
И Стефан здесь, а это значит, что он мне поможет…
Верно?
Или, может быть, я ему больше не нужен. Я застрелила его. Может быть, он решил, что я не стою таких хлопот.
Но времени на раздумья нет, потому что у охранника срабатывает рация.
— Перемещайте товар. Коллекционеры здесь.
ВЗРЫВ. ХЛОПОК. ВЗРЫВ.
Девушки вокруг нас кричат, когда за стенами раздается стрельба.
— Держи его, — шиплю я своему спутнице, когда мы бросаемся к нему.
Это рискованно и, возможно, глупо, но это наш единственный вариант.
Мне нужно увидеть Стефана, и если это единственный способ…
Я кричу достаточно громко, чтобы напугать Альфу, и атакую.
Быстрого удара в пах достаточно, чтобы сбить его с ног,
