Принадлежащая - Лилиана Карлайл
Он делает шаг назад и выставляет руку перед собой. — Детка, — мягко говорит он. — Нам нужно поговорить…
— Пошел ты! — Я кричу. — Кто эти девушки там, внутри?
Он молчит, его запах кислый и печальный.
— КТО ОНИ ТАКИЕ?
— Омеги, — говорит он спокойным и низким голосом.
— Почему их лица вычеркнуты? — Требую я, слезы застилают мне зрение.
Он молчит.
— Стефан! — Шиплю я. — Почему?
— Ты знаешь почему. — Его глаза холодны, взгляд тверд. — Ты прекрасно знаешь почему, Миа.
Я сейчас упаду в обморок.
— Они ушли? — Я хриплю, пистолет все еще направлен на него. Мои руки горят, но я заставляю себя оставаться на ногах.
Он не отвечает.
— Их так много, — шепчу я, мое горло сжимается. — Ты разрушил так много жизней.
— Мы делаем то, что должны делать, чтобы выжить.
Маска, пугающее безразличие, которое было с первого дня нашей встречи, вернулось.
Мое сердце разбивается, и стыд разливается по моим венам.
Ты такая, такая, глупая.
— Дай мне свой телефон. — Я рычу, когда сталкиваюсь с уверенностью в том, что мне нужно сделать.
— Брось оружие, Миа. — Его тон весомый, требовательный, и не подчиниться ему почти невозможно.
Влияние.
Но, несмотря на жжение в моих руках, на то, что все мое тело кричит, чтобы я слушалась, я стискиваю зубы и отказываюсь двигаться.
— Разблокируй свой телефон и отдай его мне. — Снова требую я, мой голос напряжен.
— Омега. Брось пистолет.
Слушать Альфу. Слушать Альфу.
— Не заставляй меня стрелять в тебя, — шепчу я. — Я клянусь, что сделаю это, Стефан, пожалуйста.
Он делает шаг вперед, и я отступаю, чувствуя, как горят мои мышцы.
— Брось гребаный пистолет.
Его Влияние, темное и опасное, гипнотизирует мою внутреннюю Омегу.
Но я отталкиваю ее, загоняю в самые темные уголки своего сознания и нажимаю на спусковой крючок.
ГЛАВА 30
СТЕФАН
Она выстрелила в меня.
Я не уверен, что ранит больше — мой бок или предательство, отразившееся на ее лице, когда она это сделала.
Черт возьми, если я этого не заслужил.
Отдача сбивает ее на землю, в то время как я изо всех сил пытаюсь удержаться на ногах.
Она попала не слишком глубоко, но это чертовски больно.
Я буду жить, даже когда привалюсь к стене, чувствуя, как холодеет мой бок.
— О, нет, — выдыхает она, подползая ко мне. — Стефан, прости…
Я хихикаю. — Умная девочка, — выдыхаю я. — Я бы тоже застрелил себя.
Я слышу, как она шмыгает носом, но качаю головой. — На это нет времени. Код четыре три семь два. Убирайся отсюда, Миа.
Я держу глаза закрытыми, вдыхая ее аромат. Ее рука тянется к моей щеке, и я наслаждаюсь ее прикосновением.
Она такая милая. Такая красивая.
— Кем бы ни была твоя пара, — говорю я ей. — Это очень счастливый человек.
Я падаю на землю, уступая тьме.
ГЛАВА 31
МИА
Нет времени на слезы, как бы сильно ни вопила в агонии моя внутренняя Омега.
Пришло время уходить.
Моя грудь горит, когда я целую его в лоб, лезу в его карман за телефоном и ключами.
Он не умирает, с ним все в порядке, говорю я себе.
Я намеренно целилась низко.
Все будет хорошо.
Я не просто застрелила человека, в которого влюбляюсь..
Нет.
Я поступила правильно.
Код на его телефоне такой же, как на клавиатуре, и прежде чем я использую его для спасения себя, я отправляю сообщение Малкольму:
Чрезвычайная ситуация. Немедленно приезжайте ко мне домой.
Это меньшее, что я могу сделать, выбегая из парадной двери, садясь в его черную спортивную машину и проезжая через ворота. Я молча благодарю свою маму за то, что она заставила меня научиться водить, даже если это было просто для того, чтобы забрать ее таблетки. Я программирую GPS на единственный известный мне адрес и начинаю трехчасовую поездку к ее квартире.
* * *
Мой план состоит в том, чтобы забрать то немногое, что у меня есть, а затем лечь в больницу Омег, чтобы сделать чипирование. Это единственный вариант, который у меня есть.
Мне нужно выяснить, кто моя пара, какой бы отвратительной ни была эта мысль.
Я не хочу этого делать. Но если я откажусь от чипа, последствия могут быть намного хуже.
Я должна сделать это ради своей собственной безопасности.
Тем не менее, я рыдаю всю обратную дорогу до нашей дерьмовой квартиры.
Остановившись у старой двери с облупившейся белой краской, я колеблюсь, прежде чем осторожно повернуть ручку. Как и предполагалось, она легко открывается.
Моя мать никогда не запирала дверь. К счастью, у нас не было ничего достаточно ценного, чтобы его можно было украсть.
Когда я открываю дверь, кажется, что я никуда и не уходила.
Окурки валяются на каждой поверхности. На полу разбросана одежда. Обертки от фастфуда лежат на потертом обеденном столе.
Моя мама лежит на диване в грязном халате, ее рот приоткрыт, когда она спит.
Я всегда ненавидела это место, но теперь я могу объяснить, почему.
Я заслуживаю большего, и человек, который должен был заботиться о мне, ужасно подвел меня.
Судя по ее состоянию, ей насрать, что меня не было.
Ее действия или их отсутствие подтверждают правду, которая жалит мою душу.
Моя мать меня не любит.
И это прекрасно, на самом деле. Так и должно быть.
У меня нет выбора.
Я вхожу в свою комнату, и мне хочется кричать.
Эта сука.
Все мои вещи в мешках для мусора, готовы к выбрасыванию.
Я нахожу свою небольшую коллекцию книг, свою любимую толстовку и несколько пар чистого нижнего белья, которые складываю в одну сумку.
Затем я бросаю последний взгляд на свою комнату, запечатлевая ее в памяти.
Это последний раз, когда я нахожусь в этой адской дыре, и спустя годы я смогу оглянуться назад…
— Какого хрена ты здесь делаешь?
Я оборачиваюсь, встречаясь взглядом с сердитыми, налитыми кровью глазами моей матери.
— Не волнуйся, — огрызаюсь я. — Я здесь ненадолго. Просто беру то, что мне нужно, прежде чем ты заложишь еще что-нибудь из моих вещей.
Она скалит на меня зубы. — Ты должна быть с ними! Поэтому они мне до сих пор не заплатили?
Я хмурюсь от ее слов. — Что?
— Я сказала им, в какую больницу ты обратилась! Ты не была здесь почти месяц. Где мои деньги?
Этого не может быть.
— Кто такие они, Шарлотта?
Она не моя мать.
Это эгоистичное существо, неспособное ни на каплю сострадания.
Я знаю ответ еще до того, как она мне его скажет,
