Лев для Валерьянки - Анна Леденцовская
— Так говорят же тебе, дурень, что могли и обмануть девку-то. Пришли, может, как от тебя, обещали перевести в безопасное место. Да мало ли что. А запах у беременных меняется, да куда тебе тогда об этом знать было, кутенку сопливому. Как хвостом перед девками крутить и бубенцами звенеть, научился, а про то, что они потом котят приносят, ума сообразить мозгов не было. Сколько тебе тогда было? Как Кейтсе сейчас, наверное?
— Сколько бы ни было тогда его милости, здесь не лучшее место для того, чтобы обсуждать семейные тайны. — Мьест Рсмурс вынырнул из ночной тьмы, как призрак, и заставил всех присутствующих вздрогнуть. — А блокиратор запахов для особой стражи, насколько я помню, в ходу на ваших землях еще со времен вашего прадеда.
Секретарь был, как всегда, подтянут, ухожен и выглядел так, словно не метался по лесу ночью в поисках сюзерена, а неспешно прогуливался по городской мостовой.
— Простите, что прервал ваши занимательные рассуждения, но у вас запланирована встреча за обедом с семьей вашей невесты. Вам необходимо выспаться и подготовиться к визиту! — Мужчина был невозмутим и собирался хорошо выполнить свои обязанности вне зависимости от сложившейся ситуации. — Это уже сто шестнадцатая правка брачного контракта. Мисель Эйела Фырмыр вновь пожелала внести изменения на третьей, пятьдесят второй и восьмидесятой странице. Ее родители это не одобряют, но, как вы знаете, отказывать единственной дочери не в их обычае. Пока контракт не подписан, брачная церемония не будет назначена. Вы же помните закон графства Нейрандес.
Рсмурс элегантно поклонился и с любопытством покосился на Кейтсу.
— Хотя боюсь, что, узнав о вашей внебрачной дочери, мисель Фырмыр не удовлетворится всего тремя поправками. Да и вы, скорее всего, захотите внести изменения.
— А если пара не захочет заключать контракт? — Непонятно почему, но Лере вдруг стало интересно.
Ну а чего? Сидит на мокрой уже траве, в лесу, ночью, вместе с оборотнями и призраком. Чего бы и не спросить? Хуже-то не будет. Наверное…
— Тогда просто подписывают пустой лист, символизирующий чистоту намерений и согласие все разделить пополам. Потом сжигают его на алтаре во время принесения брачных клятв, — вежливо удовлетворил ее любопытство секретарь. — Но в случае с графами Нейрандес это невозможно, только если вторая ипостась поставит своей паре клеймо, признав ее единственной и равной. Нынешний же контракт постоянно изменяется сторонами уже больше десяти лет…
Видимо, самому мьесту Рсмурсу вся эта брачная бумажная волокита давно стояла поперек горла.
— Я никуда не тороплюсь! — тряхнув густющей гривой, рявкнул граф, недовольный болтливостью секретаря.
— А надо бы! — подбоченилась бабка Лодраш. — А то прервется твой графский род. Не будет у тебя наследников.
Глава 19
— Ох ты ж, опять приперся, кошак блудливый. Ты смотри, как зачастил, уже две недели таскается. — Призрак старой Лодраш замер у окна кухни своего бывшего дома. — Родня твоя, Айло, как и ты, совести совсем не имеет и мозгов, похоже, тоже! Видать, вместо них жижица в голове для роста гривы. Думаете же вы, судя по всему, совсем другим местом! Нет чтобы с дочерью отношения наладить, так он вон хвостом крутит!
Призрачная старушенция, к своему огромному удовольствию, вернулась в родной дом, связав себя с аурой получившей ее дар двуликой.
Бабка могла ворчать бесконечно. Никакого пиетета перед графским родом покойная ведьма не испытывала, и при каждом удобном случае ее ехидства роду Нейрандесов и в глаза, и за глаза доставалось по полной.
— Угомонись, Атта! Лучше за ученицей вон следи, — не менее язвительно отозвался старый лев. — Хорошо, хоть суп варит, а не отраву твою в лаборатории. Перца сыпанула как в корм штурмовым драконам из лётной эскадры. Ежели таким своего верзилу попотчует, то нюх ему отобьет напрочь. Точно говорю. Вся в тебя хозяюшка. Люблю, притравлю — как одно и то же.
Бабка Лодраш собиралась учить Кейтсу и помогла девушкам привести в порядок артефактное жилище, только вот с ее появлением покоя в доме почти не стало.
Два сварливых и ехидных привидения кто во что горазд изводили друг друга, жильцов и гостей этого ранее тихого домика. После одинокого пребывания в лесу старая ведьма в сад выходить категорически не желала.
Кейтса и правда отвлеклась на замечание родственницы и ухнула в кастрюлю почти полперечницы. Попробовав варево после упрека хранителя, она вся исплевалась, а услышав весьма непрозрачные намеки древнего привидения, разозлилась.
Испорченный суп был выплеснут в помои, кастрюля полетела в Айло, проскочила сквозь него и ударилась о стену, а сама девушка, красная как помидор, убежала к себе на чердак.
— Как обернуться смогла, никакого сладу не стало, — не преминул прокомментировать ее демарш полупрозрачный лев. Подлетев к кастрюле, Айло осмотрел внушительную вмятину у нее на боку и сердито фыркнул. — Вот! Была спокойная пугливая девчоночка, а теперь чуть что — вещи портит, не свои между прочим! Слова ей не скажи! Аристократкой себя возомнила? Сначала воспитание бы получить не мешало соответственное. Ишь…
Всласть побубнить о распоясавшейся молодежи ему не дали.
Шмяк!
Если кастрюля призраку никакого неудобства не причинила, то оплеуха от карги Лодраш прилетела его неупокоенному сиятельству знатная.
— Ты почто ее доводишь, морда твоя потаскунская⁈ Ну шастает сюда этот лохматый, а тебе-то какое дело? И с чего ты вообще решил, что к ней? У парня больше знакомых нет в городе, а тут вон и накормят заодно.
Бабке ужасно не нравилось, что сейчас они с Айло оба призрачные и она не хозяйка положения. Пригрозить изгнанием его из дома она не могла, дар-то свой уже отдала праправнучке. Кейтса тоже на хранителя влияния не имела, поскольку их судьбы как у родственников переплелись в тугой узел, избавиться от которого можно только всем разом. Да и с обучением у девушки пока складывалось так себе.
— Чую я, что белобрысый именно к Кейтсе ходит. Так не пара они, я тебе говорю! Она все же графских кровей, а этот… — не желая замолкать, опять зазудел свое его дохлое сиятельство.
Шмяк!
— Ах ты ж! — наступая на попятившегося льва рассерженной коброй, зашипела старушенция. — Помнится, и мне ты что-то такое вещал, пока поздно не стало. Мол, люблю не могу, но не графских ты кровей, моя змеючечка. Так ума
