Мия и голем - Ева Финова
– А как же связь и приказы подчинения?
– Я‑я не могу, ба… он же живой!
– Так, ясно. Первым делом пойду искать вашего деда. Путь он дальше сам разбирается с твоим экспериментом, – проворчала Лиора себе под нос, словно говорила сама с собой.
В этот самый момент наш разговор прервали, в комнату вошла Эйда, затаскивая пузатый мешок. Если правильнее выразиться, волочила его по полу.
Неужели она весь шкаф мой выгребла?
Голем не выдержал, подскочил с места. Решил помочь, забрав ношу в считанные мгновения. Затем обернулся ко мне, ожидая приказаний.
Я махнула рукой в сторону шкафа, голем кивнул.
– Так, ладно. По крайней мере, с моральными принципами у него порядок, – и снова Лиора мыслила вслух.
А во мне проснулся бунтарский дух. Который было некуда деть, пока ректор здесь. Главное, поскорее их выпроводить и заставить забыть про перевод. Потому как никуда я переводиться не собираюсь, не услышав ни одной лекции.
Так еще же и месть, не свершившуюся, нужно свершить. Или что там собирались девочки сотворить? Надо бы уточнить, как именно они планируют «использовать» моё имя в своих целях.
– Короче, – я схватила полотенце, которым была обернута. – Давайте, уходите все, мне нужно переодеться, как видите. – А когда оторопелые взрослые открыли рты от такого бесцеремонного обращения, я еще и добила: – Эйда, дорогая Эйда, останься, прошу, мне нужна помощь…
– Так. Какая такая помощь? – изумился ректор из‑за моей наглости, судя по всему. – Ученики академии сами себе помогают, никакой помощи!
– Э, а как же вещи? Я сама их не разберу. Тут же целый мешок!
– Нет! – запротестовал ректор.
А я стояла и старалась сдержать улыбку. И даже, наоборот, изобразила обиженную мину.
– Как? Чтобы я? И сама? – решила показать всю силу своего обаяния, состроила невинные глазки. По крайней мере, на многих парнях срабатывало. Они вдруг замолкали и переставали на меня злиться по тем или иным причинам.
Правда, бабуля быстро мой маневр раскусила и пошутила.
– Ты бы это, поосторожнее, иначе он сменит объект своего обожания, и тогда на свиданиях сама будешь отдуваться.
Перспектива не прельщала, поэтому я потупила взгляд и выдала обижено:
– Ну ба, помоги хоть ты вещи разобрать. Тут же очень и очень много!
К слову, бабуля моя ну очень не любит ручной труд, мотивируя это тем, что, мол, уже не в том возрасте, чтобы напрягаться.
– Нет‑нет! – ба капитулировала. – Ладно, идемте все, а о переводе на другой факультет потом еще поговорим, пусть внуча разочек сама попробует, может, ей и не понравится вовсе, и она сама еще ко мне прибежит, проситься назад домой.
Картина, нарисованная Лиорой, пришлась ректору по душе, и он миленько мне улыбнулся напоследок, многозначительно так. Несколько розовых пятен на его щеках не сулили мне ничего хорошего.
Однако я была не в том состоянии, чтобы обдумать это как следует. Потому как взрослые меня наконец покинули.
– Да‑да‑да! – тихонько, но от всей души порадовалась я и даже подпрыгнула на месте, забыв про платье‑полотенце. Хорошо еще, что голем стоял у шкафа, отвернувшись… И, о чудо! Сам принялся вытаскивать мои вещи, правда, по‑мужски, без разбора, распихивал их по ящикам.
И на том спасибо.
Ладно, пора бы переодеться и двинуться на занятия.
Что я и сделала. Вот только как бы еще Ррона выпроводить наружу, чтобы не подглядывал – та еще задачка.
С другой стороны, он так увлеченно разбирал мои вещи, что я попросту схватила первое попавшееся – голубое – платье из мешка, стоящего рядом с его ногой, и прошла к кровати, решила, что он и сам со своими моральными принципами себе лишнего не позволит.
Стянула я, значит, платье, скинула его на пол. Залезаю в голубенькое, и, как назло, то ли я потолстела, то ли одежда села после стирки. Короче, я не втиснулась.
Однако же швы затрещали, и я почувствовала, что кто‑то потянул за юбку сзади.
Влезла в платье, изумленно оборачиваюсь, а голем самозабвенно разбирает мои вещи дальше. Вот только запоздалое осознание позволяет понять: не показалось. Ведь рваное платье, которое валялось у меня под ногами, исчезло с пола.
Ничего себе фортель!
Открыла рот от удивления, смотрю на своего голема, пыхчу, вся такая закипаю от тихой злобы и потихоньку понимаю, что не могу на него кричать. Вот совсем. После того, как я с ним обошлась, радоваться должна, что он заделался моей нянькой и прибирает за мной. А если еще раз продемонстрирует свою магию, с помощью которой он буквально проглотил грозовика, я вообще взлечу на десятое небо от счастья.
В общем, махнула рукой на произошедшее и подняла полотенце с кровати, сложила его и протянула Ррону.
Тот убрал полотенце к остальным вещам, на том и закончил свою работу.
– Спасибо, – буркнула ему наверняка красная, как помидор, от смущения. Так еще же и по щекам себя стукнула, приводя мысли в порядок. А он стоит, смотрит на меня изумленно. Да уж, логичность – моё второе «я».
– Идем, – махнула ему к выходу.
Как раз в этот самый миг раздался звонок. Опаздываю!
И всё бы ничего, я бы, возможно, смогла опередить преподавателя на подходе к аудитории, если бы знала, куда идти. Повезло еще, пробегая мимо учебного корпуса, была окликнута кураторшей, выходящей из здания.
– Мия? Ты почему здесь? – спросила Ксанья удивленно.
– Ищу свою группу, – честно призналась.
И снова настороженный взгляд рыжей ловчихи был устремлен за мою спину. Наверняка на голема.
– А разве тебя не перевели на другой факультет? – ехидство в её голосе можно было взвешивать мешками.
– Нет, – состряпала уверенное лицо.
Ксанья нахмурилась. Посверлила меня взглядом и после вздохнула, кивая на дверь.
– Восемнадцатая аудитория на первом этаже, поспеши, у них сейчас перекличка.
А я за гримасой разочарования на долю секунды заметила просто смертельную усталость. Неужели её поведение обусловлено лишь этим? Ненадолго задумалась, прежде чем кивнуть, и поспешить войти в учебный корпус – каменное прямоугольное здание с большим количеством окон, в украшения которого можно было записать разве что побелку, пыль на подоконниках и паутину, висящую по углам.
Хм, честно говоря, ожидала немного большего. Но расстраиваться раньше времени не стала. Миновала тамбур, еще один, и вышла в прямой коридор, длинный‑длинный, прямо как в общежитии. И кабинеты по разные стороны, а иногда в небольших прямоугольных тупичках стояли кадки с цветами и маленькими деревцами в горшках. Причина понятна – приятный запах и освещение коридора, ради которого верхняя часть стены аудитории ближе к потолку остеклялась. Не у всех, но у некоторых. Этакое чередование.
Так я и добрела до восемнадцатой аудитории, пребывая в задумчивости.
– О!
Поскреблась в дверь и, не услышав ответа, открыла.
Яркий свет из окон почти слепил и заставил сощуриться. Пришлось пересиливать в себе непреодолимое желание остаться учиться в коридоре.
– Кто там? Опять опоздавший? – проворчал мужчина в
