Стражи Сердца. Единственная для пустынников - Кира Евгеньевна Полынь
Спальня оказалась удивительно уютной, я бы даже сказала, домашней.
Большая кровать с накрахмаленным балдахином удивляла размерами и искусно вырезанными спинками. Вместительный шкаф, способный собрать в себя багаж целой делегации, без труда поглотил все наши вещи, спрятав их за тяжелыми дверцами. Даже туалетный столик имелся, как и две отдельные уборные в смежных комнатах.
Все здесь кричало о том, что апартаменты предполагались не меньше чем для знатных особ, привыкших ценить комфорт. И которым, по моей логике, в Ахон-дей просто не было смысла быть.
— Я мыться, — все еще недовольный, сообщил Тайпан и вышел, напоследок едва не хлопнув дверью.
— Да что с ним такое?!
— Спроси и узнаешь. Иногда этого достаточно, — уколол Ворон. — Ты идешь мыться? Или хочешь остаться здесь?
— Это имеет значение?
— Конечно. Или мы с Тайпаном сменимся, когда он закончит, или ты останешься под нашим надзором, но уже в купальнях.
Искупаться хотелось.
Одежда и так не блистала чистотой, а проведя в ней весь прошлый и сегодняшний день, мне, привыкшей к аккуратности, хотелось чесаться, раздирая кожу до кровавых борозд.
Поразмыслив несколько минут, я все же решила пойти. В конце концов, там наверняка раздельная парная, и мне ничего не угрожает.
Особенно если вспомнить о прошедшей ночи. Что они еще не успели разглядеть в той кромешной темноте, не служившей им помехой?
— Пошли.
Коридор и правда вел вперед, а закончился лестницей, ведущей вниз. По разные стороны нас ожидало две двери, за которыми было принято оставлять одежду. Ворон не отступил от своего правила проверить помещение прежде, чем я войду, заглянув внутрь.
— Милая! — тетушка Рунья торопливо семенила по ступенькам, неся в руках пушистое полотенце. — Вот, возьми. Переоденешься. А то парная у нас совместная.
— Что?
— Да видишь, какое дело, — отодвинув внушительными бедрами опешившего Ворона, она сунула мне в руки свою поклажу. — Мы устраиваем женские и мужские дни для тех, кто хочет не просто смыть грязь, а отлично пропариться! И выход к запруде у нас общий, вон, — она указала ладонью на тонкую перегородку. — Там парная, а за ней выход во двор. Но ты не волнуйся, я тебе сорочку положила, можешь ей прикрыться. Хотя чего тебе стесняться? Вон какие мужчины рядом с тобой! Смотрите, кровать нам не сломайте!
Погрозив пальчиком Ворону, она хитро подмигнула, отчего тот только смиренно кивнул, почему-то не став спорить.
Он не стал спорить!
— Вообще-то мы…
— Да не стесняйся, милая, — махнув ладошками, перебила она. — Я и не такое видала! Любовь, она штука такая, требовательная!
— Спасибо вам еще раз, — растерянно пропищала я, все же заметив, как пустынник старательно прячет насмешливую улыбку. — Буду знать.
— Вот и хорошо. Ну, купайтесь, дети!
Дождавшись, пока хозяйка постоялого двора скроется с глаз, мужчина еще недолго помолчал, а потом тихо произнес:
— Много лет меня никто ребенком не называл. Даже спорить с ней не захотелось.
— Я заметила, — прошипела я, захлопывая перед его носом дверь.
Глава 31
— Кадын! — позвал Ворон из-за двери, не сдерживая смеха. — Не обижайся! Ну зачем переубеждать женщину, которая сама придумала нам легенду? Ну, так же правда лучше!..
— Кому? Тебе?
— Нам всем, — все еще веселясь, ответил он. — Никто и подумать не сможет, что сбежавшая принцесса может скрываться под личиной дважды крепкой семьянинки. Кадын?
— Ты дашь мне уже переодеться?!
— Хорошо, — бросил он и наконец ушел, оставив меня наедине с самой собой.
Стянув с тела грязный дорожный костюм, я развернула врученное полотенце и горестно вздохнула.
Сорочка? Скорее сарафан!
Широкое в поясе платье на тонких лямках было легким, но непрозрачным, что радовало. Нырнув в него, посмотрела на себя сверху вниз, поправила такой лишний объем на груди и смело вошла в парную, сразу же растерявшись.
Густой ароматный пар висел в воздухе, практически ослепляя. Жар каплями пота немедленно осел на коже, пропитывая ткань, и я невольно выдохнула, от удовольствия закрыв глаза.
Как хорошо…
Двигаясь практически на ощупь, нашла в углу несколько бочек с холодной и горячей водой и небольшие корытца. Начерпав в них воды, принялась поливать себя из ковша, блаженно застонав от облегчения, словно пыль и грязь, что осела на меня за прошедшие дни, давила на плечи, сейчас стекая на чуть наклонный пол.
Мыло, как и щетка, нашлись рядом. Взбив мягкую пену, я намылила плечи и лицо, умываясь.
— Зря ты надела сорочку, — серьезный, а главное, совершенно спокойный голос Тайпана раздался где-то в противоположном углу парной, напоминая, что я здесь не одна. — Не вымоешься нормально. Можешь снять, мы все равно ничего не увидим.
— Тогда как бы ты узнал, что я в сорочке?
— Мне Ворон сказал, — безобидно поделился он. — А так я тебя просто слышу, а не вижу, принцесса.
— Ворон?
— Да, я сказал, — донеслось с другой стороны из непроницаемого пара. — Ты правда можешь раздеться, нам ничего не видно.
Я еще несколько секунд пребывала в ступоре, а после принялась строить рожицы и выдавать неприличные жесты, на которые никто не откликнулся.
Соблазн был велик. Торопливо избавившись от платья, я постаралась как можно быстрее намылиться и смыть с себя посеревшую пену, прополоскала волосы и вновь нырнула в свой купальный наряд. Ткань прилипла к влажному телу, но я была слишком довольна собой, чтобы об этом думать, просто усевшись на лавочку и глубоко вдыхая горячий воздух.
В противоположной стороне послышался плеск воды, и я запоздало вспомнила одну очень важную вещь.
Если на мне была хотя бы сорочка, то пустынники наверняка этим себя не озадачивали, и сейчас где-то там, в густоте пара, совершенно спокойно обмывали голые тела.
Жар сгустился внизу живота, но, стряхнув с себя навязчивую фантазию, я потянулась вперед, ища дверь наружу.
Мне не мешает остыть. Холодная вода запруды отлично для этого подойдет.
Задний дворик, засеянный зеленью. Узкая, выложенная ровными камешками дорожка вела вглубь. Буквально в нескольких шагах от дверей парной оказался небольшой причал без лодок, с которого можно было смело нырнуть в гладкую поверхность запруды, прикрытой с неба кустистыми лапами высоких и старых ив.
Разбежавшись, я оттолкнулась от края и камнем рухнула в воду, погружаясь с головой. Легкие дрогнули от
