И. О. темной принцессы - Лана Ежова
На побледневших лицах бывалых вояк неприкрытый страх.
— Пошли прочь, защитнички, — прошипела я.
И они, правда, пошли! Развернулись, словно на деревянных ногах, и сбежали.
Не знаю, что сделала бы на моем месте настоящая принцесса, но вышло эффектно.
Избавившись от боевиков, я поспешила к Форку.
Жители замка Айзент напоминали сейчас море, волнующееся, шумное, неспокойное человеческое море, посреди которого возвышался принц. Скрестив руки на груди, он с легкой улыбкой наблюдал за суетой вокруг. Леди Айзент, плача, целовала измученного мужа, прерываясь на горячие благодарности спасителю. Зелла припадала к отцу с другой стороны и сменяла мать, когда поток восхвалений той иссякал.
За спасение принца благодарили слуги, некоторые кланялись до земли. Дети радостно пищали и смеялись, прыгая подле, как мячики. Юные служанки восторгались его силой и мужеством, стараясь прикоснуться хоть к краешку оливкового плаща. Женщины преклонялись перед принцем за уничтожение шайки Кельмира, которая в последнее время откровенно начала задирать жителей перевала, избивая их сыновей и приставая к дочерям…
Никто никого не слушал. Ликование охватило людей, лишая здравого смысла. В своей ослепляющей, оглушающей радости они почитали Себастьяна, как спустившееся на землю божество…
Массовая истерия. Его высочество не смущался, довольно принимал восхищение и восхваления, как нечто должное.
Островком спокойствия оставался Форк. Он хладнокровно надевал огненные ошейники на приспешников Кельмира. Они все так же стояли на коленях с опущенными головами. Злобные взгляды исподлобья доставались не обласканному толпой принцу, а Форку.
Ничего не понимаю… Почему благодарят только Себастьяна? Разве он один сражался с захватчиками?..
Я не дошла до Форка несколько шагов, решив подождать его подальше от разбойников. Мало ли, береженного и богини берегут…
Язычки темного пламени затанцевали на бычьей шее последнего захватчика. Окинув преступников внимательным взглядом, проверяя, не пропустил ли кого, герцог направился ко мне.
— Видишь, принц в помощи не нуждался, он просчитал все заранее, — усмехнулся Форк. — Оказавшись в замке, он отправил Ро не на охоту, а облетать перевал, подозревая, что лорд Айзент исчез не просто так. Осматривая подозрительные места глазами дракона, он нашел лагерь Кельмира, а в нем — едва живого хранителя и жреца, который задавал слишком много вопросов.
Слушая вроде бы интересные подробности драматичной истории, я сгорала со стыда. Благодарили принца, позабыв о Форке. И я не понимала, в чем причина избирательного почитания. И оттого сердце ныло все сильнее.
— Почему?.. — Горло перехватил спазм от волнения, я не смогла договорить.
Форк вопросительно вскинул бровь.
Я оглянулась и указала на толпу, все так же бурлившую вокруг принца. Тот привычно впитывал всеобщую любовь, как цветок солнечный свет. Откровенно наслаждался ситуацией.
— Почему все благодарности ему? — наконец, сумела выдавить из себя вопрос.
Было не по себе. Я заставила Форка помочь, влезть в драку, а в ответ — полное игнорирование.
— Я темный.
Он направился к замку, обрывая странное объяснение. Я поспешила за ним, обгоняя и преграждая дорогу.
— И что? Темных не благодарят?
Герцог ухмыльнулся:
— Почему же? Есть поговорка: темных благодарят под покровом ночи.
В первое мгновение в голову полезли пошлые мысли, потом только я сообразила, о чем он. Темных не принято благодарить открыто. Стесняются, что ли?
— Обратила внимание на алтари богинь? — поинтересовался Форк.
Память напрягать не довелось: впившаяся в бедро брошь незабываема.
— У Гармонии алтарь завален цветами, у Дис — украшения?
— Считается, темные не делают ничего бескорыстно, без своей выгоды. Вот тебе еще одна народная мудрость: доброта темных стоит денег.
Циничные заявления. И Форк спокоен, словно равнодушен к происходящему. Так ли это? Мне хотелось верить, что нет, иначе…
Философская мысль улетучилась, стоило взгляду зацепиться за прореху на левом рукаве курточки.
— Что это? Ты ранен?
Я чересчур порывисто схватила его за руку — Форк поморщился.
— Царапина, затянется сама.
— Нет уж! — Я взяла мага за здоровую руку и торопливо пообещала: — Я взгляну на нее и уберу с помощью артефакта исцеления. Должна же я попрактиковаться, как им пользоваться?
— Это лишнее, у меня повышенная регенерация.
Форк явно пытался отказать, и я привела очередной аргумент:
— Посмотри на бандитов Кельмира — с ними явно что-то не то. Если ты подцепишь от них заразу, и у тебя вытянутся уши, я себе этого не прощу!
Упомянутые бандиты зарычали так, что у меня коленки ослабели. А Форк тихо рассмеялся.
— Пойдем, полукровкам и без твоих оскорблений несладко.
Я оглянулась на захватчиков — признаки преображения исчезли. Значит, полукровки? Интересно.
Едва дождалась, пока войдем в замок, чтобы засыпать Форка вопросами:
— Полукровки — это ведь потомки разных рас или национальностей? Это оскорбительное слово? Почему? В банде Кельмира все полукровки, получается?
Герцог поднял руки, останавливая расспросы.
— Да, в нашем мире полукровками называют потомков оборотней, которые не умеют оборачиваться в зверей, но получили какие-то особенности. Кельмир и его люди обладают сверхсилой и частичной трансформацией, которая проявляется в моменты ярости.
— Они отреагировали странно на мои слова.
— Еще бы, полукровки уже не люди, но и не оборотни. Таких бояться первые и презирают вторые.
— За что?
— За что презирают или бояться? — уточнил Форк. — Из-за чрезмерной вспыльчивости опасны, лучше держаться подальше, когда полукровка в гневе. А чистокровные просто пренебрегают невезучими сородичами без звериной ипостаси, считая их ущербными.
Печально, но разве на Земле не лучше? Человека, который выделяется в толпе, или возводят в ранг кумира, или стремятся продавить, чтобы не высовывался.
В комнате я приказала герцогу раздеться, морально настроившись на подтрунивания. Зря. Он послушно снял куртку и рубашку и продемонстрировал тонкий, но глубокий порез.
— Не стоящая внимания царапина, — прокомментировал он. — К утру исчезнет без следа.
— Ага, как же… туда нитка попала, такого цвета, как рубашка. Сейчас достану.
Жестом указав на кровать, ушла за бутылкой с каким-то спиртным напитком, которую заметила еще вчера. Слуги убраться не успели, и она все еще стояла на окне.
Оголив на запястье артефакт в виде браслета, обработала руки. Запахло цветами и медом. Травяной бальзам? Сойдет.
Обнаженный до пояса герцог терпеливо меня дожидался, сидя на краю постели. Такой покорный, расслабленный. И куда подевалась привычная язвительность? Неужели утомился после боя, что не осталось сил меня покритиковать или подколоть?
— У меня нет пинцета, попробую обойтись ногтями.
На удивление, подцепить кончик нити, торчащей из узкого, вертикального пореза, удалось с
