Тени Лавуара (СИ) - Чар София

Мрачный полыхающий взгляд обвел людей. Тех, чьим внимание Таир завладел и отпускать его не собирался. С мрачным садистским удовольствием он говорил. Говорил четко и убедительно, извращая правду, заставляя их верить в свои слова. И столько жара, столько убедительного горя было в его словах, что бродяги зашумели, взволновались, возмущенные. Возмущенные несуществующим подлым предательством самого чистого человека в мире.

И, пока он говорил, упиваясь своей местью, двое часовых приюта пали от стрел воинов перфектума, так и не успев оповестить товарищей о том, что начался штурм их обители. Но долго везти нападавшим не могло. Беспечными обитатели Приюта никогда не были и уже скоро громкий крик одного из бродяг всколыхнул остальных.

— Атакуют!

Разношерстая толпа, собравшаяся круг Таира, мигом взметнулась, заволновалась, а вот сам он только зло усмехнулся.

— Врешь не возьмешь!.. Не ввязываемся в драку, бежать!.. Это паршивое кодло еще получит свою порцию железа под ребра! — громко рявкнул он.

Не смотря на жар сознания, дураком Таир не стал. Он прекрасно понимал, что его люди не воины. Даже если сейчас бросить их в бой — они только и смогут, что умереть, а этого ему было не нужно. В Лавуаре масса темных подворотней, где можно устроить засаду. Там этих достойных сверкающих рыцарей ждет другая битва. Битва дворовая, в которой крысам равных нет.

Впрочем, и здесь сверкающие рыцари повели себя чертовски умно, как и всегда, когда вел их сам перфектум. Только увидев его темную фигуру, многие бродяги столбенели и смерть от острых клинков стражи настигала их на месте, но таких было немного. Большинство оправдывали свое звание и с ловкостью крыс или тараканов скрывались в бесчисленных переходах нижней части Лавуара.

Ожесточенная резня, задержавшая стражников у двух входов в Приют дала шанс большей части бродяг исчезнуть, раствориться в темноте, но так или иначе, а уже через полчаса Приют, единственное место, куда никогда не ступала нога перфектума Кастимонии, пал. Смятые палатки грустно раскорячились, некоторые тлели, задев углом костер, за некоторыми еще пытались укрыться бродяги, но безжалостный меч стражей находил их всюду.

Резня в Приюте стала последним щелчком, переубедившим последних колеблющихся. Таир был прав, их действительно предали! Да и зачем их храброму, честному и мудрому предводителю врать?!

Рассыпавшиеся по городу, бродяги снова собирались в кучки, перешептывались, поминая прошлое, проклиная перфектума и… Раду.

Ее имя, имя маленькой цыганки, всегда веселившей своих друзей танцами и песнями, вдруг начало произноситься с ненавистью и лютой злобой. Злобой бессильной, пока вдруг один из попрошаек, так ловко отрастивший себе ампутированные ноги для побега от людей перфектума, вскинулся.

— Смотрите, это она! — вдруг воскликнул он.

Не широкий, но длинный проулок был известен многим бродягам и вот некоторые собрались здесь к несчастью для Рады, которая решила срезать дорогу к Приюту именно здесь.

— Точно она! Предательница и эта белая, ведьма! — неожиданно зорко определил приближающихся «слепой».

Удивленно подняв голову, не понимая, что происходит, Инга едва успела увернуться от камня, брошенного в нее.

Она успела, а вот Рада — нет. Прицельный удар рассек бровь и цыганка пошатнулась. Не рухнула только благодаря все той же Инге, спешно поддержавшей ее.

— Вы что сдурели!? — взревел Луи, попытавшись прикрыть девушек.

— Ага, он заодно с ними, бей их! — взмахнул костылями «инвалид».

Нахмурившись, Луи сжал кулаки, лишь на миг обернувшись к Инге.

— Уведи Раду!

Опыт боев у темнокожего был большим, а вот арсенал оружия — увы не очень. Слишком привык полагаться на силу и вот, кажется, подвела его эта уверенность. У инвалида из костыля уже показалась острая заточка, да и остальные нашли чем можно исполосовать старого друга.

Замерла Инга только на миг. Ей отчаянно не хотелось верить, что все это безумие происходит с ней и помощи ей ждать неоткуда. Более того — помогать должна она.

До боли закусив губу, девушка спешно забросила руку цыганки себе на плечо, успев сделать несколько шагов, прежде чем откуда-то сбоку в ее предплечье врезался камень. От боли на миг потемнело в глазах и снова вспыхнуло, когда такой же снаряд попал в ногу и только чудом девушка смогла устоять, удержаться в сознании, хотя право же она не помнила, как. Помнила только, как мимо нее метнулся Луи, очистив им дорогу, помнила, как позади остался шум драки, а дальше только темнота и шаги. Бесконечные шаги вперед и упрямая поддержка руки на плече, горящем болью.

Идти, просто идти вперед.

Облава на Приют не принесла должного успокоения душе перфектума. Таир ушел, а вместе с ним и добрая половина висельников.

Взъерошенный, весь в чужой крови, мужчина твердым шагом вошел в свои покои и только здесь позволил себе потерять самообладание и покачнуться.

Ушибленные ребра нестерпимо болели, но ран на Аделаре не было. Солдаты считали его чернокнижником, которому не страшны ни булат, ни сталь. И не стоило его воинам знать о том, что неуязвимому перфектуму страшна мостовая, так же, как и обычному человеку, который упал с лошади.

Не было сил даже раздеваться. Лишь скинув сапоги, мужчина забрался на кровать и уснул, даже не раздеваясь.

Сон пришел сразу же. Мутный, тягучий, вязкий, он обволакивал и мешал дышать, раскаленным воздухом терзая легкие.

И среди этого марева нельзя было разобрать ничего, только стоны раненных и предсмертные хрипы. Воздух словно пропитался смертью, повсюду было ее зловоние, казалось, он сам пропитался им до глубины души.

Душно. Жарко.

И вдруг, едва различимый шорох на грани сознания, словно ангел взмахнул крылом и рассеял кровавое марево.

Распахнув глаза, Аделар еще некоторое время лежал, глядя в потолок, пока не понял, что странные шорохи ему не приснились.

В кабинете за стеной кто-то был. Нашарив под подушкой верный кинжал, мужчина поднялся с кровати и осторожно прокрался к двери, ведущей в кабинет.

В кабинете действительно кто-то был. И кто-то явно хорошо умел делать то, что делал сейчас: методично обшаривать каждый уголок комнаты, что-то разыскивая.

На какое-то мгновение гибкая фигура чуть отступила от стола, попав под свет луны, льющий из окна. Красивые губы женщины изогнулись в недовольной гримасе. Ей казалось, что она проверила уже все, но того, что искала так и не отыскала.

— Где же ты его прячешь… — едва слышно прошептала она, раздраженно осмотревшись.

— Под столом взгляните, — открыв дверь, произнес Аделар, искривив губы в подобии улыбки. — А может быть, в моей кровати посмотрите? Там вы точно еще не искали.

Женщина мгновенно встрепенулась, и отступила было к окну, но так и не перемахнула подоконник. Нет, она застыла, изумленно глядя на него.

— Эллиа? — пораженно и недоверчиво воскликнула она, чуть щуря глаза.

Нет, не могло быть. Не мог этот опасный мужчина, этот дикий зверь, перед которым дрожала вся Кастимония, быть Эллиа. Нежным трепетным Эллиа, которого она помнила.

Шагнув чуть ближе, мужчина едва заметно прищурился.

— Ты? — изумленно выдохнул он, наконец узнав ночную гостью. Впрочем, быстро взял себя в руки и ни один мускул не дрогнул на красивом лице. — Третий этаж. — спокойно улыбнулся он, сложил руки на груди. — Если у тебя нет ковра-самолета, то приятного падения.

Прищурившись, женщина взглянула на него, достаточно быстро взяв себя в руки и вскинула голову, хотя сознание взрывала тысяча разных вопросов. Главным был один: как?!

Как ее мягкий, нежный и бестолковый муж, который только и мог, что таскаться хвостом за ее подолом, смог стать перфектумом!

— Какая… Приятная неожиданность, — медленно протянула она, неспешно шагнув к нему.

— Избавь меня от пустых слов, — фыркнул мужчина, едва заметно покосившись на арбалет, висящий на стене, прикидывая, успеет ли схватить его или нет. — Зачем пожаловала? Не верю, что ты воскресла из любви ко мне, искренней и чистой.