Одержимые сердца (СИ) - Морион Анна

А его полное нежелание удовлетворять мои потребности? Когда я попросила его принять во внимание мои желания, он просто закрыл мне рот ладонью и продолжал делать то, что желал он. Ну да ладно. Переживу. Главное — он рядом. Я рядом с ним. Я люблю его до помутнения разума.

Моя голова лежит на его плече. Брэндон лежит на спине с закрытыми глазами.

— Брэндон? — Я нежно коснулась пальцами его лица.

— Помолчи немного. Я размышляю, — слегка недовольным тоном сказал на это Брэндон, не открыв глаз.

Я положила руку на его грудь и тоже стала размышлять. И мне было много о чем подумать. Например, обо всем, что было сказано им вчера, в гардеробе, после моей выставки.

Брэндон признался мне в любви. Он любит меня, да, любит! Уже долго! Восемь лет, наверно, со дня свадьбы Маришки и Маркуса.

Он любит меня.

Блаженство… Значит, моя любовь к нему взаимна.

Я была счастлива. Мне хотелось кричать во всю глотку. Кричать от счастья.

Брэндон хотел подчинить меня себе. Он сказал, что я принадлежу ему.

Принадлежу ему… В каком смысле? Как любимая женщина, которую он ревнует ко всем окружающим? Или как вещь? Как любовницу? Ведь вчера мы почти не разговаривали, — мы не вылезали из кровати. Упоительная ночь.

Но мне нужно было знать.

Что теперь?

Кто мы?

Любовники? Просто двое личностей, которые иногда спят вместе? Или теперь, когда я пошла на уступки и сменила имидж, у меня есть право требовать от него постоянства?

Этот вопрос не давал мне покоя.

Но я тихо лежала, почти не двигаясь, и ждала, пока Брэндон заговорит со мной. Мой разум не мог поверить в то счастье, которое так неожиданно свалилось на меня. Но мое сердце ликовало. Он мой. Он только мой!

Так прошло минут десять, и мне стало безумно скучно. Я приподняла голову и взглянула в лицо любимого вампира. Мои губы осветила широкая улыбка: Брэндон был счастлив. О да. На его лице было написано блаженство. Он был так прекрасен, что я не удержалась и нежно поцеловала его в губы. Но он лишь слегка улыбнулся и вдруг открыл глаза. И его взгляд, устремленный на меня, привел меня в замешательство. Его глаза словно говорили: «А, это ты? Что тебе от меня нужно?». Но, возможно, мне это всего лишь показалось, потому что он тут же перевернул меня на спину и улегся сверху.

— Вчера, в гардеробе, ты сказал, что я — твоя… Что ты имел в виду? — поинтересовалась я, смотря в его глаза. Но я не собиралась поднимать тему его слов признания. Это произошло, и услышать его слова любви еще раз мне было совершенно не нужно.

— И что, из того, что я сказал, тебе непонятно? — усмехнулся он и поцеловал меня в шею.

— Черт, Брэндон, ты не можешь просто ответить? — со смехом спросила я.

— Могу. И я повторю в последний раз: ты — моя. Ты теперь со мной. Так понятно?

Голос Брэндона прозвучал очень властно.

«Ты теперь со мной».

О да. Я с тобой, мой милый негодяй!

— Я с тобой… Но вопрос в том, со мной ли ты? — серьезно сказала я. — Брэндон, мне нужно знать, стоит ли мне тратить на тебя свое драгоценное время.

— Конечно, если ты останешься послушной, как сейчас. — Брэндон вдруг тоже стал очень серьезным и говорил тихо, но вкрадчиво. В этом он великолепен.

— Послушной? — переспросила я.

Это слово было мне непонятно.

— Поддерживай цвет волос, продолжай носить линзы. И мне очень нравится твой новый стиль в одежде. Я не желаю, чтобы другие мужчины смотрели на тебя. Ты принадлежишь мне. И, если ты будешь послушной, я дам тебе все, чего ты только пожелаешь.

«Он без ума от меня. Он уже ревнует меня ко всем и к каждому!» — пронеслось в моей голове, и мое тело накрыла волна острого удовольствия, похожая на оргазм.

Он любит меня. Иначе быть не может.

— То есть, никаких левых интрижек? — передразнила я его.

Плевать. Ради него я откажусь от всех тех ночей, которые могу провести со смертными. Плевать! Теперь мои ночи и мое тело принадлежали только Брэндону.

А он принадлежал мне.

— Как ты догадлива. — Брэндон вдруг поднялся с кровати.

— Опять сбегаешь? — рассмеялась я.

И это был искренний смех. Смех счастья. Я была счастлива. Безумно.

— Ненадолго. Кроме твоей выставки у меня есть еще пара проектов. Довольно скучных. Но ничего не поделать. Бизнес. — Брэндон поцеловал меня в губы и вышел из спальни. — Не уходи. Я вернусь через пару часов. А сейчас — в душ! — Послышался его голос.

— Брэндон! — воскликнула я, слегка раздраженная его бесцеремонной манерой внезапно куда-то исчезать.

Но он лишь рассмеялся. Раздался шум воды.

Я прождала несколько минут, но затем вскочила с кровати и пошла вслед за Брэндоном, надеясь застать его в душе, во всем его обнаженном великолепии.

Но негодяй уже стоял у большого зеркала, одетый в чистенький черный костюм и белую рубашку, и сосредоточенно завязывал на шее черный галстук.

Я желала подойти к нему и завязать его галстук сама, но колебалась: а вдруг это покажется ему знаком моей глубокой привязанности?

Поэтому я лишь облокотилась о косяк двери, ведущей в спальню, и скрестила руки на груди. Абсолютно нагая. О, я была прекрасна в этот момент.

— Мы теперь вместе? — задала я вопрос, что не давал мне покоя всю эту жаркую ночь.

Брэндон на секунду прервал свое занятие и взглянул на мое отражение в зеркале. И его губы расплылись в хищной улыбке.

— Да. И я ожидаю от тебя хорошего поведения и скромности, — ответил он.

— Я подумаю об этом, — нарочно равнодушным тоном сказала на это я и вновь скрылась в спальне.

Но когда Брэндон покинул квартиру, я бросилась на кровать, закрыла лицо руками и беззвучно закричала от радости. От счастья. Неужели этот день настал? Неужели…

Мне трудно было поверить в это. Почти невозможно.

Но теперь я была твердо уверена, что он любил меня уже восемь лет.

Возможно, все эти годы он боролся с собой. Его отталкивал мой старый имидж. Моя свобода и легкость. Моя похотливость.

Нет, нет, к чему об этом думать? Он теперь мой.

Мой.

***

Я прождала Брэндона весь день. За окном стало темнеть, и зажглись большие уличные фонари. Благо, квартира не находилась в самом центре. Она располагалась в восьмиэтажном широком новеньком здании и занимала весь верхний этаж. Огромная площадь квартиры, насчитывающая несколько сотен квадратных метров, была бы полна света, если бы на всех окнах не были опущены длинные белые жалюзи. Я знала, что Брэндон, как и я, ненавидел свой настоящий облик, то, во что он превратился со временем. И ведь он был старше меня. Должно быть, его настоящий облик представляет собой что-то еще более ужасное, чем мой. Я никогда не видела Брэндона при солнечных лучах. Нет. Но я не раз видела на солнце своих братьев и отца, поэтому знала, что представлял собой и Брэндон.

Настал вечер. Я подняла жалюзи на всех окнах, и квартира, освещенная огнями улицы, тут же предстала в другом облике. Таком необычном. Таком чужом…

Но это была квартира того, кого я так любила. Квартира Брэндона Грейсона. Его вкус и чувство. Его мир. Так отличающийся от моего.

Хоть Брэндон и отсутствовал намного дольше, чем обещал, я ни капли не скучала. Наоборот — мне была предоставлена прекрасная возможность осмотреть его квартиру, пройтись по его гардеробу и библиотеке. Черт, у него была огромная библиотека… В моей квартире она не то, что отсутствовала, но я даже и не сомневалась в том, что книгам в моей квартире нет места… А здесь они были. Несколько тысяч. От древних греческих трагедий до Толкина. Все эти книги, в красивых толстых обложках, написанные на языках оригинала, расставленные по алфавиту стояли ровными столбиками, на деревянных белых полках.

«И когда ты находишь время на чтение?» — подумала я, взяв в руки одну из книг собраний Платона и пролистав ее.

Но при этой мысли меня охватил внезапный стыд за то, как мало книг я прочитала за свою долгую жизнь. Должно быть, Брэндон прочел тысячи… Десятки тысяч. А я?