Оттенок ночи - Кэтрин Диан
Но это был приятный сон, и он притворялся, что это реальность, хотя бы ненадолго.
Глава 15
Рис так резко вошёл в поворот, что едва не задел коленом асфальт. Выруливая из поворота, он разогнал Дукати до ещё большей скорости, мчась по залитым солнечным светом улицам Портиджа.
Его одежда и шлем защищали его от большинства солнечных лучей, но свет всё равно проникал сквозь защитную маску, обжигая глаза. Он сделал ещё один вираж, синие знаки с большим символом креста встречались всё чаще.
Затенение, которое он держал над собой и своим байком, делало внимание полиции маловероятным, но на дороге всё равно были другие транспортные средства, и если полицейские не могли его отчётливо видеть, то и другие водители тоже. Если бы Рис не находился в состоянии бл*дской тотальной паники, он бы получал удовольствие от петляния по переулкам.
Каким-то чудом он добрался до больницы Портиджа целым и невредимым. Он оставил свой Дукати на стоянке для посетителей и помчался к зданию, на ходу срывая шлем и проскакивая через раздвижные двери.
После этого было очень много людей за разными стойками и столами, а ещё очень много «успокойтесь, пожалуйста, сэр».
— Мэйбл Льюис! — выпалил Рис, обращаясь, вероятно, к восьмому человеку за столом. Это место было настоящим грёбаным лабиринтом, и они заставляли регистрироваться на каждом чёртовом повороте.
Когда он наконец узнал номер палаты, и женщина в регистратуре попыталась уговорить его поставить подпись, он затенил её и поспешил по коридору.
Через окошко в двери Рис увидел Герцогиню, лежащую на послеоперационной койке, такую маленькую и хрупкую на вид, в окружении слишком большого количества белого и всех этих машин. Другая обитательница палаты, дочь Герцогини, Элис, сидела на стуле у постели матери. Заметив Риса, она подошла к двери.
Элис заплетала свои каштановые волосы с проседью в небрежную косу и выглядела так, как обычно выглядят люди, любящие природу. Она была наездницей, а также семейным врачом, и Рис встречался с ней несколько раз.
Она ему нравилась. И он ей завидовал. Особенно сейчас.
Несмотря на то, что она проделала долгий путь из северной части штата, ей позвонили первой. Она была здесь уже несколько часов.
— Привет, Рис, — поприветствовала его Элис, выходя из комнаты. Она выглядела уставшей.
— Элис, почему… почему ты не позвонила мне раньше? Я бы был здесь.
— Ты ничего не мог сделать. Ты ведь работаешь по ночам, верно? Так сказала моя мама.
— Да, но…
— С ней всё в порядке. Перелом бедра — обычное дело для людей её возраста, — Элис пожала плечами. — С равновесием у неё не всё в порядке. Простой неверный шаг, падение, которое пятнадцать лет назад ничего бы не значило, и вот результат.
Рис уставился на неё, разинув рот. Как она могла быть такой беспечной?
С лица Элис сошла часть врачебной невозмутимости, когда она увидела его выражение.
— Я не имею в виду, что не беспокоюсь о ней, но я врач. У меня немного другой взгляд на эти вещи, — Элис нахмурилась, глядя на него. — Рис, ты болен?
— Нет! Это не имеет значения! Я просто очень недоволен, что не знал. Я должен был быть там. Я должен был… я не знаю. Я должен был быть там.
Рис расхаживал взад и вперёд по коридору. Ему пришлось остановиться и наклониться на минутку, чтобы отдышаться, пока приступ тошноты не прошёл. Чёртова солнечная болезнь.
— Рис, ты вспотел и дрожишь. Я думаю, у тебя паническая атака. Почему бы тебе не присесть на минутку?
— Нет у меня панической атаки!
— Я понимаю, что ты заботишься о моей матери, и мне это нравится, но, пожалуйста, успокойся. Всё хорошо. С ней всё в порядке. Но если ты хочешь её увидеть, то не должен её расстраивать.
Рис заставил себя замереть.
— Я не хочу её расстраивать.
— Тогда почему бы тебе не навестить её и не убедиться, что всё в порядке?
— Окей.
Но ничто тут не окей, и всё не в порядке, потому что Герцогиня пострадала, и время несправедливо, и она спасла ему жизнь, а он ничего не смог сделать, чтобы спасти её.
Когда Рис последовал за Элис в комнату, глаза Герцогини медленно открылись.
— Рис, это ты?
— Да, Герцогиня, это я.
— Иди сюда, милый.
Рис подошёл к её кровати и сел на стул Элис. Его не волновало, если это было грубо.
— Как у тебя дела, Герцогиня?
— Просто великолепно, милый. Здесь хорошо умеют подлатать человека. Ты ведь знаешь, что я раньше здесь работала, верно?
Рис прерывисто выдохнул. По крайней мере, она всё ещё была похожа на саму себя.
— Да, я знаю.
Её хрупкая рука, к тыльной стороне которой были приклеены пластырем иглы и трубки, потянулась, чтобы погладить его гораздо более крупную ладонь.
— Перестань смотреть на это так, будто это твоя вина, потому что это чепуха. Иногда пожилым дамам приходится вставать по ночам. И иногда они спотыкаются о свои шали. Знаешь, это довольно забавно — такое клише.
— Герцогиня… — это было совсем не смешно.
— Но тут дают славную наркоту.
Рис попытался подыграть.
— Думаю, это ещё один плюс. Прости, Герцогиня, я узнал всего несколько минут назад. Когда я вернулся домой, кадиллак стоял на месте, и я не стал проверять, всё ли в порядке. Я просто лёг спать. Потом Элис позвонила мне, и я приехал. Мне так жаль, что меня здесь не было.
— Милый, ты молодой мужчина, и у тебя своя жизнь. Ты не сиделка у какой-нибудь пожилой леди. И я не хочу, чтобы ты был таким.
Рису не понравилось, как она это сказала.
— Герцогиня… Мне нравится быть рядом с тобой.
— Мне тоже, милый, мне тоже, — но в её тоне чувствовалась отстранённость. Рис чувствовал подобные вещи.
Он боялся спрашивать.
— Я думаю, моя мама устала, — произнесла Элис.
— Да, — признал Рис. Он не хотел утомлять Герцогиню. — Может, мне… мне уйти?
Ему здесь не место. Всё по-другому, когда были только он и Герцогиня. Теперь, когда Элис здесь, было так очевидно, что он не являлся частью этой семьи. Герцогиня, хрупкая в своей больничной сорочке. Элис в джинсах, толстовке и человечности.
И Рис в своей мотоциклетной куртке, нечеловечески безупречный, больной от солнца мира, для которого он не был создан.
И всё же Элис тронула его за локоть и сказала:
— Тебе не обязательно уходить.
— Правда?
— Я надеюсь, ты не уйдёшь.
