Аромагия. Книга 2 - Анна Орлова
– Вы называете его мальчиком, – подсказал Исмир, с каким-то вивисекторским интересом наблюдая за этой сценой. От него теперь исходил едкий и всепроникающий аромат лимонного эвкалипта – превосходства. И еще горько-соленого камфорного розмарина, спиртовой настойки чистотела.
Я нахмурилась. Исмир как будто ощущал себя виновным, корил себя за что-то. Вот только за что?
Петтер не поднимал взгляд, и я досадливо прикусила щеку. Разумеется, для влюбленного юноши невыносимо понимать, что он для меня мальчишка!
– Простите меня, Петтер, – попросила я.
Он нехотя кивнул, но его запах не изменился, в него лишь вплелась коричная нотка досады.
Исмир ухмыльнулся, скрестил руки на груди, наслаждаясь представлением. Это взбесило меня настолько, что я сделала глупость: шагнула к Петтеру и, стянув перчатку, ласково коснулась его щеки.
Он дернулся и ошарашенно вскинул голову.
– Госпожа Мирра? – нерешительно пробормотал Петтер, жадно всматриваясь в мое лицо.
– Тсс, – попросила я, прикладывая палец к его рту.
Мальчишка – нет, юноша, нужно привыкать даже про себя называть его так! – сглотнул, но противиться не посмел. А я, даже спиной ощущая потяжелевший взгляд Исмира, поднялась на носки и, коснувшись губами лба Петтера, попросила снова:
– Простите меня!
– Да! – шепнул в ответ он, и от ликующего, полного надежды и сладкого предвкушения аромата мимозы у меня сжалось сердце.
И тут же Исмир оказался рядом и, до боли стиснув мой локоть, дернул меня к себе.
– Госпожа Мирра, – в голосе его звенели льдинки, – оставим шутки. У меня к вам имеется разговор. Наедине.
– Хорошо, – согласилась я, стараясь не ежиться. Странно, буквально полчаса назад мне совсем не было холодно! – Петтер, будьте добры, соберите мне несколько пористых камушков наподобие этого.
Наклонившись, я подобрала кусочек известняка и протянула его Петтеру. От него пахнуло жгучей и шершавой коричной корой, но пререкаться он не стал. Молча взял с моей ладони камушек и двинулся прочь.
Исмир хмыкнул и бросил:
– Щенок!
Я проводила Петтера взглядом (надо же умудряться печатать шаг даже на столь неподходящей поверхности!) и повернулась к Исмиру:
– Прошу вас, не вмешивайте Петтера в наши с вами дела! Зачем вы над ним издеваетесь? Он тут совершенно ни при чем.
– Вы беспокоитесь о нем так, словно он ваш сын! – заметил Исмир, непринужденно усаживаясь на валун (брр, ледяной!) и беспечно покачивая ногой.
– В каком-то смысле так и есть, – признала я, подавляя невольное раздражение. Стоя в присутствии Исмира, рассевшегося на камне, я чувствовала себя школьницей у доски. Пришлось отойти в сторону и опереться на перила лестницы.
Слава богам, Петтер не мог нас слышать. Исмир усмехнулся, явно подумав о том же.
– Он юный восторженный болван! – неожиданно жестко произнес он. – И строит из себя дурака перед вами…
– А вы не можете удержаться, чтобы не вонзить в него когти! – сердито закончила я. – Какое вам вообще до этого дело?!
Исмир криво ухмыльнулся.
– Это не столь важно. Я искал вас, чтобы еще раз допросить.
– Допросить? – удивилась я, поднимая брови. – И о чем же?
– Помнится, вы уверяли, что от убитого мэра пахло валерианой, – почему-то издалека начал Исмир. Взгляд его – пристальный, неприятный – заставил меня подобраться. И противный запах рыбьего жира – подозрение – облаком повис в воздухе.
– Да, – подтвердила я и наконец догадалась: – Вы хотите сказать, что нашли, где убийца ее взял?
– Именно так, – подтвердил Исмир, гибко поднимаясь с камня. Он шагнул вперед, скалою навис надо мной и поинтересовался обманчиво спокойно: – Господин Фрост, аптекарь, утверждает, что вы накануне заказали у него большую партию экстракта валерианы. Надеюсь, вы сможете объяснить, зачем он вам так срочно понадобился!
Лицо у него при этом было такое, словно он только и ждал признания невесть в каких преступлениях. И розмарин с эвкалиптом – пытливость – били в нос горьковато-возбуждающим ароматом.
– Хм… – Я подавила порыв отодвинуться подальше. Вдруг захотелось окликнуть Петтера, только бы не оставаться наедине с драконом. Кажется, я излишне расслабилась и доверилась тому, кому доверять не стоило ни в коем случае. Призвав на помощь все хладнокровие, на которое была способна, я уточнила иронически: – Хотите сказать, я сознательно навела вас на собственный след?! Вы считаете меня настолько недалекой?
Однако дракона это не обескуражило. Ладан и смолы вокруг него словно гремели грозовыми раскатами.
– Я считаю, – предельно жестко начал он, – что вы затеяли какую-то сложную и рискованную игру, смысла которой я пока не понимаю. Но, будьте уверены, пойму!
С каждым словом Исмир приближался ко мне, заставляя отступать и отступать. От него пахло сухим, горьким и крепким лекарством – деревом уд – из тех, которые заставляют глотать, зажимая нос.
Обвиняющие слова, будто гвозди, вонзались в мою бедную голову. В конце его тирады я почти вжалась в скалу, чувствуя спиной холод и влагу камня.
Бежать было глупо: даже сытый хищник погонится за убегающей ланью, но ничего поделать с собой я не могла. Инстинкт вынуждал спасаться.
– Расскажите мне все! – потребовал Исмир. От его рыка у меня перехватило дыхание. – Все!
– Я ничего не знаю! – возразила я, но собственный голос показался мне слабым и неубедительным.
Исмир недобро усмехнулся.
– Вы запираетесь? – почти ласково уточнил он, проводя указательным пальцем по моей шее. Шарф оказался плохой защитой, и вот уже ветер подхватил и унес прочь его обрывки. А Исмир почти вжимал меня в скалу своим телом.
– Нет, – прошептала я, чувствуя, как ноготь (или коготь?) дракона давит мне на ямку у основания шеи, там, где учащенно бьется жилка. – То есть да…
Успокаивающая мысль, что он просто меня запугивает, растаяла снежинкой в ладони.
– Так да или нет? – в этот момент Исмир ужасал, как ужасает неумолимая стихия. Всегда невозмутимый, как вечные льды, сегодня он словно с трудом балансировал на краю, едва не срываясь в пропасть ярости.
– Оставьте меня в покое! – потребовала я, собрав остатки сил. – Вы ведете себя нелепо!
– Нелепо?! – переспросил он с такой мертвенной угрозой, что я запоздало поняла свою ошибку. Куда безопаснее дразнить убежавшего из клетки льва!
Исмир второй рукой сжал мое плечо и наклонился еще ближе, будто раздумывая: ударить – или впиться поцелуем в беззащитную шею. Густой, смолистый, горько-сладкий аромат – как кедровая живица вперемешку со жженым ванильным сахаром.
Я смотрела в пылающие ледяной яростью глаза, ощущала прикосновение его пальцев к шее, мягкость манжеты рубашки…
«Сейчас он меня убьет, – сонной рыбой проплыла в голове вялая мысль. А потом меня осенило запоздалое: – Валериан!»
Я напряглась, уперлась обеими ладонями в грудь Исмира, тщетно пытаясь его оттолкнуть. Прижимаясь щекой
