В смысле, Белоснежка?! - Анастасия Разумовская
Как же я попала! Вот, дурочка!
Я беспомощно огляделась. Вокруг начинала собираться толпа зевак.
– Люди добрые! Да что ж это делается-то! – захныкала торговка. – Кажный норовит обокрасть старую женщину. А ещё приличная с виду!
Что же делать? Денег то у меня нет… Я попятилась, но женщина цепко ухватила меня за рукав узловатыми пальцами. Прищурила маленькие серые глазки:
– Не так быстро, милая. Плати, или я стражу позову!
– Заплачу, конечно, – зашипела я. – Мой кошелёк у мужа. Отпустите меня, сейчас найду его, и он заплатит.
– А почём мне знать, что ты не удерёшь? Оставь в залог колечко-то!
Так вот что ей нужно! Я мысленно отругала себя за неосторожность. Видимо, торговка заметила перстень, когда я на него смотрела, размышляя можно ли продать безделушку.
– Он стоит намного больше, чем все твои пряники вместе взятые!
– Так, а я и не прошу его насовсем отдать. Лишь в залог.
Вот же… Но другого выхода у меня не было. Женщина явно собиралась позвать стражников, если я не соглашусь. И не то, чтобы мне было жалко кольца. Нет. Но отдать такую дорогую вещь в обмен на пряник… А что потом? Как я буду жить дальше? Мне же понадобится крыша над головой, еда нормальная, одежда, а ничего другого ценного у меня больше нет.
– Так что, милая? Нет? Эй, стража! Стража!
Я вздрогнула.
– Хорошо, – прошипела, снимая кольцо. – Перестаньте кричать!
Она ухмыльнулась и замолчала. Протянула руку…
И тут вдруг меня обняли сзади и прижали к широкой груди.
– А я везде тебя ищу, любовь моя! – раздался над головой жизнерадостный голос. – Ты чего тут забыла? И зачем моё колечко сняла?
Кот! Не передать словами охватившее меня счастье.
– Да вот… женщина угостила меня пряником, а потом потребовала деньги. А у меня с собой, ты же знаешь, и гроша нет.
Я обернулась к нему. Бертран выразительно приподнял бровь, сузил глаза и в упор взглянул на торговку.
– Развлекаемся, милая? – прошипел он.
Я тоже посмотрела на старуху. Та побледнела и сжалась. Серые глазки забегали.
Глава 10. Коса
В объятьях Кота оказалось как-то надёжно и уютно. Меня впервые не накрывала паника в кольце мужских рук. Наоборот, я расслабилась.
– В-ваша м-милость, это в-ваша жена? – пролепетала торговка пряниками.
– Нет, ведьма. Это – моя дочь, – рассмеялся Бертран. – Сколько там Аглаюшка тебе задолжала?
– Д-десять медяков.
Ну надо же! Цена в два раза упала.
– Да ну? Милая, ты у неё что, весь пряничный домик скушать изволила?
– Один пряник и стакан чая, – честно призналась я.
Старуха побледнела и мелко затряслась от ужаса.
– Я… я настоечки в чай добавила. Для сугреву…
– На десять медяков? Ведро что ли? – каким-то странным голосом прошептал Бертран.
Это был очень-очень нехороший шёпот. Я обернулась. Если парень и был сейчас похож на кота, то на хищника, увидевшего мышь. Глаза прищурены, улыбка змеится.
– Пошутила я! – взвизгнула старуха. – Три! Три медяка.
Вот что такое – настоящий ценопад, а не то, что рекламируют по чёрным пятницам!
– Два. И мне тоже чай и пряник. И я, так и быть, закрою глаза на то, что ты пыталась облапошить мою женушку.
Торговка всхлипнула, но молча. Пытаясь сохранить остатки достоинства, налила чай, протянула чашку и пряник. Бертран забрал, бросил на прилавок пару довольно крупных жёлто-коричневых монет и увлёк меня прочь.
– А чашки?! – взвыла несчастная.
– Входят в счёт, – отозвался Бертран.
Я снова посмотрела на него: он довольно улыбался.
– Ты жесток.
– Да. С теми, кто объявил войну моей женщине – ещё как. Она бы тебя как липку раздела бы, сожрала и косточки бы облизала.
В каком смысле «моей женщине»? Но уточнять я не стала.
Мы шли мимо рядов. Вокруг галдел и кричал народ. Продавали пирожки, ленточки, леденцы, свистульки… Бертран накупил мне кучу всякой ерунды, до серёжек и бусиков включительно, уверяя меня, что всё это очень необходимые вещи. Я смеялась, поддразнивала его и ощущала себя девочкой лет пятнадцати. Видимо, пострессовое состояние… Иначе не могу себе объяснить происходящее.
В вещевых рядах Кот принудил меня выбрать мужскую одежду. Шепнул, что выбирать надо на глазок – мерить нельзя, чтобы не привлечь лишнего внимания.
– Потом объясню, – буркнул и отвёл взгляд.
А потом потащил меня в оружейные ряды. И мне купили… шпагу. Настоящую. Острую. И кинжал.
– Какой ножичек! – прошептала я, любуясь эфесом в виде змеи с изумрудными глазками.
Кот покосился на меня и проворчал:
– Стилет.
Это был совсем небольшой кинжал, сантиметров двадцать-двадцать пять, с четырёхгранным лезвием.
На этом наши покупки закончились. Ну почти. Кот не выдержал и подарил мне глиняную расписную свистульку.
– Вдруг понадобится, – и снова отвёл глаза.
Похоже, ему нравилось всё это покупать, дарить и радоваться.
– Спасибо.
Я остановилась и неожиданно для себя обняла его, прижалась, уткнулась лбом в плечо. На глазах выступили слёзы.
– Майя?
В его голосе чувствовалась тревога. Я всхлипнула. С тех пор, как умер папа, мне никто ничего не дарил с такой искренностью. Да, коллеги на работе, да, на день рождения, но… Вот чтобы просто так…
– Темнеет, – шепнул Кот, обняв меня и прижав к себе. – Нам пора уходить.
Действительно солнце садилось за крыши, на востоке собирались розовые облака. Скоро закат, и, может быть, отсутствие
