Восемь рун в сердце зимы (СИ) - Консуэло Ольга
В принципе, правила приличия позволяли мужчинам и женщинам, даже не связанным близкими отношениями, находиться в присутствии друг друга в пижамах, но всем было как-то тревожно, поэтому легли, не раздеваясь. Свет тоже не стали выключать полностью, оставили маленькие светильники, стоящие на тумбочках по краям хозяйской кровати.
Какое-то время все полежали молча, но сон ни к кому не шел.
— А давайте поговорим о том, что будем делать, когда всё это закончится, — неожиданно предложила Реда.
— А разве это не плохая примета? — удивилась Риса.
— Не знаю, у кого как, — пожала плечами Реда, — а у ясновидящих это как раз хорошая примета — настраиваться на благополучный исход трудного дела.
— Ну, тогда давайте, согласилась Риса. — Я, конечно, отправлюсь домой. К сожалению, мой отпуск скоро закончится, а так бы я отправилась куда-нибудь на юг Бартастании, на какой-нибудь морской курорт, чтобы погреться на солнышке. В Бадьянаре зимы, конечно, теплые, но это всё-таки зимы: пальто, шапки, теплые сапоги, и всё такое, а мне хочется именно, чтобы прям жара. Но придется потерпеть хотя бы до середины весны, пока не пройдут весенние шторма, отпуска никому из погодников не дадут. И вообще, я не хочу никого обидеть, но я не уверена, что захочу когда-нибудь снова приехать в Аллиумию, по крайней мере, зимой. Боюсь, что для меня теперь снег навсегда будет связан с Йольской Птицей.
— Я тоже, конечно, отправлюсь домой, — подхватила Реда, — в Капсилоне не так тепло, как в Бадьянаре, но снега там сейчас, разумеется, совсем не столько, сколько здесь. Я бы тоже хотела рвануть на какой-нибудь Бартастанский курорт, но и у меня не будет пока такой возможности, ведь қаникулы тоже скоро закончатся, и мне надо будет вернуться к учебе.
— А вот я, пожалуй, — принял эстафету Альб, — если и вернусь домой, то совсем ненадолго. Только, чтобы собрать вещи и подать в отставку. Меня не первый год зовут преподавать в Бадьянарский стихийно-магический, тамошнее руководство давно жаждет расширить курс рунической магии, и я представляюсь им достойным кандидатом для того, чтобы не только вести соответствующий курс, но и подготовить по нему все необходимые методические пособия.
— Ну ничего себе, — Ρиса аж присвистнула. — Должно быть интересно. Надо подумать, может, удастся напроситься на твой курс вольнослушателем.
— Милости прошу, — улыбнулся Альб.
— Что ж, — теперь решил поделиться планами и Рик. — И меня тоже после всего этого вполне предсказуемо потянуло в теплые края. Насколько я могу судить, конкуренция среди специалистов по рунической защите в Молусизии гораздо меньше, чем у нас.
— Ну, — высказалась Риса, — по-моему, в Молусизии у тебя вообще не будет конкурентов. За Капсилон не скажу, а вот в Бадьянаре точно нет ни одного такого специалиста. У тебя от клиентов отбоя не будет.
— Решено, — парень рассмеялся, — я тоже рвану в Бадьянар!
— Вы так заразительно планируете, — сказала Реда, — что мне тоже захотелось попросить распределение именно в Бадьянар, хотя, конечно, мне еще три с половиной года учиться.
— А что, — одобрила Риса, — по-моему, отличная идея. Приезжайте все, пусть даже не насовсем. Я покажу вам город. Знаете, сколько в Бадьянаре интересных и красивых мест?
И она начала увлеченно рассказывать о достопримечательностях родного города, а остальные не менее увлеченно слушали. И казалось, что ничто дурное не может коснуться этих людей, таких радостных и воодушевленных.
Но чуда не произошло.
Вернее, пpоизошло, но это было недоброе чудо.
Около трех часов ночи посреди комнаты возникла полупрозрачная фигура Йольской Птицы. Она всё росла и росла, заполняя собой окружающее пространство, а молодые люди смотрели на неё в молчаливом оцепенении, не способные ни пошевелиться, ни издать хоть один звук. Откуда-то начал проникать стылый туман, который поднимался всё выше и выше. И вот уже Риса не могла разглядеть даже Реду, сидевшую от нее на расстоянии вытянутой руки. Α туман всё густел, забивался в нос, проникал в легкие, не давал нормально дышать. И на этот раз Ρисе казалось даже, будто она вдыхает уже не туман, а невесомые пепельно-серые перья чудовищной Птицы.
И снова она перестала дышать…
… И проснулась.
Реды рядом не было. Альб и Рик ошалело оглядывались по сторонам. Α за окном занимался тусклый рассвет. Последний рассвет перед Йолем.
ΓЛΑВΑ 13
Отчаяние и безнадежность затопили Рису с головой. И это было такое мучительное ощущение, что ей захотелось даже, чтобы Птица забрала её прямо сейчас. Пусть всё наконец закончится, потому что ожидание уже стало невыңосимым.
Даже тем девушкам, погибшим тридцать три года назад, было легче, ведь они не знали, что их ждет. Возможно, они даже ничего не почувствовали и не поняли, что происходит. Тоскливые мысли так захватили девушку, что она поняла, что плачет, только когда Рик с Альбом кинулись к ней, чуть не столкнувшись лбами.
Представив, какое идиотское зрелище они представляют со стороны, Риса нервно хихикнула. И это неожиданно помогло. Она вытерла слезы рукавом, и буркнув, что ей надо привести себя в порядок, отправилась умываться, а вернувшись поинтересовалась:
— Сразу пойдем этого проверять или сначала позавтракаем?
Решили сначала проверить. И, разумеется, никто не удивился, что ледяная статуя ана Тиркенссана исчезла из запертого сарая.
Завтракали прямо на кухне, втроем они вполне помещались и за небольшим кухонным столом, а разводить церемонии желания ни у кого не было.
Потом отправились в хозяйский кабинет, где Альб и Ρик совместными усилиями пытались отыскать тайник, в котором Норт мог хранить гримуар Темного отшельника. Вряд ли оң, конечно, рискнул бы держать столь опасный и изобличающий его занятия темный магией предмет в доме, но попытаться всё-таки стоило, тем более, что других идей всё равно не было.
Они отыскали потайной ящик в секретере и даже смогли его открыть, но в нем были только деловые документы и деньги. Тогда перешли в спальню Норта, поискали и там. И тоже нашли сейф за одной из украшавших стены картин. Но в сейфе были только драгоценности и снова деньги. Потом пошли в библиотеку. В ней не обнаружилось ни сейфа, ни скрытых отделений в книжных шкафах.
Уже приближалось время обеда, а что еще можно предпринять, никто не знал. На столике в библиотеке по-прежнему стоял ритуальный сосуд, из которого они вытаскивали руны. Казалось, что это было так давно, а на самом деле — всего три дня назад.
— Α нельзя ли как-то с помощью рун… — начала Риса, задумчиво глядя на сосуд, над которым всё так же парила руна феху: все вытащенные руны Альб еще тогда сложил обратно.
— А ведь и точно! — загорелись воодушевлением глаза рунстиха.
— Что? Ну, говори скорей! — поторопила его девушка.
— Можно действительно попробовать их поискать с помощью этого ритуального сосуда.
— Но как? — удивился Рик. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но если бы по руне можно было нащупать связь с человеком, к которому она относится, нам бы тут не пришлось устраивать вечер откровений, ты бы просто это посмотрел, и всё. Или ты тогда не подумал о такой возможности? Так хотел выслушать наши малоприятные истории?
— Не говори ерунды, — раздраженно ответил Альб. — Конечно, такой возможности не было и нет. И до сегодняшнего дня я ничего и не мог сделать.
— Α что изменилось сегодня? — удивилась Риса.
— А сегодня пропал ан Тиркенссан. И я думаю, вы оба со мной согласитесь, что он, скорее всего, находится там же, где и пропавшие женщины, или где-то неподалеку.
Рик и Риса согласно закивали, а Альб продолжил объяснения:
— Дело в том, что предварительный ритуал для ана Тиркенссана отличался от того, который проводился для вас. Вернее, не сам ритуал, а подготовка к нему. Все вы просто тянули руны, как и я, ну и как и он. Но для того, чтобы предварительный ритуал сработал, нужно было специальным образом зачаровать сосуд, иначе бы ничего не вышло.
