Неистовые сердца - Оливия Вильденштейн
Я напряглась.
— Он послал своих охранников на следующий день. Я не уверен, знали ли они, что было внутри книги…
Я покачала головой.
— Элис, кажется, думает, что они не… — вмешался Коул.
Я подняла глаза и кивнула.
— Как будто мы можем ей доверять… — Куинн грубо фыркнул. — Поскольку её друг не может принудить тебя, Шарлотта, тебе следует пойти и поговорить с ним.
Она обдумала это, потом кивнула и направилась к входу в здание с ящиками.
— Скажи ему, что я буду тыкать в его подружку его маленькой стрелой, пока её огонь не потухнет.
Он резко улыбнулся, и это заставило его карие глаза засверкать, как будто его радужки были покрыты крошечными медными чешуйками.
— Лучше надейся, что он заговорит.
Моё сердце ударило в такт с дверью, через которую вышла Шарлотта.
— Это пугает тебя, да? — сказал Куинн, забирая стрелу у Киры. — Следовало заранее оценить последствия от поиска людей, которых ваш вид пытался уничтожить.
«Я не мой дедушка, — хотелось мне закричать. — Геноцид был ужасен, худшая часть нашей истории, но я никого не убивала. Я тогда даже ещё не родилась. Времена изменились. Наша королева — одна из вас! Ты даже встречался с ней!»
У меня было искушение поднять эти слова с ладони, но, как и мой желудок, моя пыль сжалась в тугой узел.
Куинн подошёл ко мне, и я прижалась спиной и щекой к прохладной стене, желая исчезнуть сквозь неё, но я не была призраком.
Ещё нет…
— С какой части твоего тела нам следует начать?
Я подняла руки, чтобы защитить лицо. Железные манжеты скользнули по моим кожаным рукавам, давая запястьям некоторую передышку.
Куинн был так близко, что я чувствовала запах смеси пота и озёрной воды, исходящий от его возвышающегося тела.
Я приготовилась к удару крошечного кола, но единственное, что раздалось, был треск, за которым последовало пронзительное рычание.
ГЛАВА 17. ХОЛОДНАЯ НОЧЬ
Я посмотрела сквозь пальцы.
А потом я моргнула, думая, что у меня галлюцинации. Но их не было.
Обмотанный верёвками и цепями, Каджика стоял передо мной, тяжело дыша. Его глаза были безумными, что усугублялось отсутствием бровей и наличием глубоких рубцов на лбу и щеках. Что они с ним сделали?
Я бросилась к нему, но цепь, привинченная к стене, дёрнула меня назад, как йо-йо. Я рухнула так сильно, что мне показалось, я услышала, как хрустнул мой копчик. Однако, вероятно, треснул череп Куинна, когда маленький столик взлетел в воздух и врезался ему в лоб. Он пошатнулся, и стрела выпала из его пальцев, но ему каким-то образом удалось удержаться на ногах. Цепочка огоньков оторвалась от потолка и, как электрический угорь, поплыла к Куинну, который моргнул, глядя на неё. Кира и Коул отпрянули назад, озадаченные парящим в воздухе предметом. Когда он обернулся вокруг шеи Куинна, все три пары глаз выпучились. Я видела, как Каджика перемещал предметы силой мысли, но это всё равно поражало меня.
Охотник бросился ко мне и начал дёргать за висячий замок. Кровь сочилась из-под его ногтей и капала с подбородка, попадая на костяшки моих бледных рук. Когда алая капля скользнула по моей потрескавшейся, обожжённой коже, придав пятну цвет древесного угля, Каджика выронил замок, как будто его ударило током.
Дикость сменилась страхом.
— Лили… — прошептал он моё имя.
«Я в порядке. Она меня не убьёт».
Секунда колебания стоила нам многого. Когда Каджика повернулся, чтобы найти ключ или заставить Коула отдать его ему, мужчина, вошедший в здание, которого я не видела, накрыл лицо охотника пропитанным полотенцем, которое осело на его рту и носу, как мокрая штукатурка. Он затянул его так сильно, что Каджика потерял равновесие и отлетел назад.
«Каджика!» — закричала я в его разуме. Я изо всех сил потянула за свои кандалы. Железо обуглило мою кожу до костей, но я всё равно продолжала тянуть.
Когда его тело замерло, а его руки упали на цементный пол, я ахнула. Кто-то дёрнул за мою цепь, и я врезалась в стену. Мужчина, которому удалось заставить Каджику потерять сознание, перекинул охотника через плечо и вынес его обмякшее тело обратно.
«Нет, Каджика! НЕТ! Пожалуйста, услышь мой голос. Пожалуйста, проснись».
— Что. Чёрт возьми. Он? — взвизгнул Куинн.
Я уставилась на него, на ручейки крови и пота, стекающие по его лицу. Хотя я никогда не душила человека, желание причинить нечто большее, чем боль, заставило ленты пыли вылететь из моих ладоней. Ленты задели его нос, но резко упали, железо ограничило мой контроль над ними.
Куинн понюхал воздух.
— Кто ты такая? Скунс? Что это за запах?
Я ждала, когда он подойдёт ближе.
Ближе.
Ближе.
Я снова пошевелила пальцами, и снова посыпалась пыль — на этот раз она попала в Куинна. Она змеилась в его раздувающиеся ноздри, в прищуренные глаза, в приоткрытые губы.
Он побледнел, как мука для торта. Кира закричала. Она подбежала к своему дяде и обхватила его за талию как раз перед тем, как он упал. Инерция и вес его тела повалили их обоих на пол.
— Что ты наделала?
Мой пульс участился. Что я наделала?
Огонь отхлынул от моего лица, я протянула руку и широко растопырила пальцы, отчаянно отзывая свою пыль, прежде чем она погасила жизнь Дэниели, моля небеса, чтобы было ещё не слишком поздно. Какой бы глубокой ни была моя ненависть к этому человеку, к этим людям, убийство одного из них только ухудшило бы положение Каджики.
Железные цепи звякнули о мою кожу и послали стрелы боли вверх по моим предплечьям. Мои запястья пульсировали, а пальцы жгло.
— Коул, надень свою грёбаную маску и схвати её за руки, пока она не попыталась убить ещё кого-нибудь из нас! — взвизгнула Кира.
Коул ударил по моим протянутым рукам. Я ахнула от неожиданного удара, мои локти подогнулись в такт коленям. Шок от падения отдался вибрацией в моих костях. Когда он ударил меня коленом в спину, я рухнула на живот, воздух со свистом вылетел из моих лёгких.
От удара у меня зазвенело в ушах, а перед глазами всё посерело, как и тело Куинна.
— Что случилось? — заговорила Шарлотта.
Она вернулась, потирая окровавленный синяк на виске. Каджика, должно быть, вырубил её по пути ко мне. Я съежилась от исходящей от неё ненависти.
— У Куинна всё еще есть пульс, — сказала Кира спустя, как показалось, бесконечный промежуток времени.
Облегчение от того, что я не убийца, было недолгим.
— Она
