Суженая для генерала - Хэйли Джейкобс
- Я тоже на это надеюсь! Если мой брат очнется, то я готов сделать все что угодно, чтобы отблагодарить вас!
- Глупости! Как только твой младшенький придет в себя, вам нужно найти место и переждать пару-тройку лет. Может быть, через некоторое время гнев в семье уляжется и тогда вы с братом вернетесь. Кровь не вода, время все расставит по местам! Верь мне, эта старая женщина многое повидала на своем веку!
Отправив бабушку Наю обратно в кухню, Бран наконец снова остался в комнате один.
Медленно и осторожно он подошел с лекарством в руках к месту, где на тонких одеялах на полу лежал его мастер. Бран едва сдерживал слезы. Прошел целый месяц. Колданн был все еще без сознания. Долгое время у него была лихорадка и Бран даже думал, что он умрет. Он уже был готов умереть вместе с ним, но судьба распорядилась иначе, и удача улыбнулась ему, он встретил дедушку Тида, который знал искусство траволечения.
- Молодой господин, - Бран невесомо погладил Колданна по заживающему под повязками плечу. Рана затягивалась и организм исцелялся. Как сказала старушка, им действительно повезло!
Хотя плечо и заживало, но дедушка сказал, что останутся шрамы. Большая часть тела Колданна была покрыта следами от острых клинков. Кожа серьезно повреждена. Хоть лицо и не пострадало, но уродливые рубцы никуда не исчезнут. Бран не знал, примет ли такой расклад его господин.
Он был очень гордым мужчиной и ему потребовалось очень много времени, чтобы смириться с тем, что его нога функционирует не так, как у нормальных людей.
- Молодой господин, это все моя вина. Это я плохо заботился о вас! Это все я виноват! – лицо Брана было опущено вниз у руки Колданна.
Его беспокойство немного ослабло, когда он прислушался к спокойному дыханию своего мастера. Он держал мужчину за руку и мог почувствовать его пульс. Это означало, что его господин все еще жив! Пока он жив, в сердце Брана будет жить надежда.
- Молодой господин, забудь ту женщину! Забудь Мэй! Эта любовь не принесла тебе ничего хорошего, отпусти ее! Я никогда не оставлю тебя…Я не уйду…Молодой господин...
На острове Космин общественные нравы существенно отличались от тех, что были приняты на континенте. Стоит отметить, что там любовь почиталась во всех ее проявлениях. Прежде всего жители острова почитали свободу. Именно свобода дает силы, именно она является двигателем прогресса, двигателем науки и искусства.
Но в то же время, свобода не может быть безграничной и не может нарушать свободу другого лица. За этим следили жестко. Именно поэтому у острова были старейшины, которые вершили суд и карали за преступления. Иначе жизнь островитян превратилась бы в хаос.
Слуга продолжал говорить о множестве вещей, которые он не осмеливался сказать вслух в другой ситуации. В прошлом Колданну не особо нравилось, когда он прикасался к нему, но теперь именно он, Бран, дает ему лекарство, ухаживает за ним, протирает его и меняет повязки.
Один или два раза Бран надеялся, что его господин останется в таком состоянии навсегда. Д
- Молодой господин, пора принять лекарство.
Бран набрал взял в руки чашу, что принесла старуха и стал медленно кормить его с ложечки отваром.
Он подождал, когда Колданн проглотит, прежде чем дать ему новую порцию.
Брану потребовалось какое-то время, прежде чем чаша с лекарством опустела.
- Молодой господин, хоть лекарство и горькое, но вы будете в порядке, если продолжите принимать его, - рука Брана вытерла остатки жидкости в уголках губ мастера.
Господин был так спокоен, так покорен и хорошо себя вел. Хотя он продолжал оставаться в коме; кроме бледного лица, все прочее выглядело так, словно он просто спал.
Рука Брана скользнула по красивому лицу Колданна. Если бы все продолжалось в том же духе, было бы не так уж и плохо…
Смотря на прекрасное лицо своего господина, сердце Брана наполнилось теплом.
Его кожа, белая словно фарфор, была гладко и без изъянов. Даже пор было не видно. Кроме того, его ресницы были длинными и пушистыми. Обычно черные словно бездна колдовские глаза, нагоняющие страх и страсть, были скрытыми под смеженными веками. Впервые Бран обнаружил, что у его господина есть и такая тихая и покорная сторона. Он был послушнее ребенка.
- Господин, - позвал тихо Бран.
Даже в такой ситуации, слуга не смел звать хозяина по имени. Теперь, когда он был без сознания, Бран мог воспользоваться возможностью и сделать то, на что бы он никогда не решился.
Кормление лекарством не в счет. Это было сделано ради блага господина и другого способа не было. Пусть Бран и наслаждался процессом, но это было и его обязанностью.
Однако сейчас дело обстояло иначе.
Ресницы мужчины затрепетали и черные глаза жреца медленно распахнулись, чтобы увидеть, как лицо его слуги становиться к нему все ближе и ближе…
- Бран… - раздался тихий хриплый голос Колданна сквозь губы, на которых еще оставался отголосок аромата горького лекарства…
Бран резко открыл глаза и встретил взгляд холодных и тусклых очей Колданна. Чаша в его руке упала на пол, разлетаясь на множество осколков. Этот звук привел его в чувство.
- Молодой господин! Вы очнулись!
- Что случилось? – в комнату вошла бабушка Ная с порцией лекарства для Брана.
- Ах! Сегодня замечательный день! Боги не оставили вас, какое счастье, Бран, твой младший брат наконец проснулся! – всплеснула руками старушка.
Появление бабушки Наи рассеяло смущение слуги. Он выпрямился и притворился, что ничего не произошло, однако щеки его продолжали гореть.
Только когда старушка произнесла еще несколько молитв и вышла из комнаты, Бран осмелился посмотреть в сторону своего господина.
- Молодой господин…я не специально, это для вашего выздоровления, я…
- Ты молодец, - прервал объяснения Колданн своей похвалой. – Ты сказал ей, что мы братья?
- Мне пришлось, это был самый оптимальный вариант…
- Хорошо, - видя, что Бран был в шоке, Колданн тихо рассмеялся, - Что, ты думал, я стану тебя ругать за своевольство? Оказывается, в твоем сердце я такой черствый и жестокий человек!
- Нет, молодой господин не такой человек!
Колданн слабо улыбнулся и серьезно посмотрел в глаза сидевшего у его ног мужчины:
- Спасибо, Бран. Спасибо, что спас меня. Если бы не ты, я бы погиб в бушующих водах этой реки.
- Это мой долг,
