Двенадцатая жена, или Выжить после... (СИ) - Миллюр Анастасия

Девушка тяжело вздохнула и посмотрела на профиль идущего рядом с ней мужчины. Едва ли она видела его более подавленным, чем сейчас.

Его глаза, почти безразлично глядящие вперед, его плотно сомкнутые губы с опущенными вниз уголками, заострившийся из-за бессонницы профиль - все это так резко контрастировало с его обычно веселым и улыбающимся лицом, что Эрика чувствовала себя ужасно. Ей казалось, что она должна что-то сказать, что-то сделать. Но не могла придумать что. Точнее…

Она не смогла придумать ничего, что не пересекло бы и так еле-еле ощутимую грань их хрупкой дружбы. Наверное, она и соглашаться с ним пойти не должна была. Наверное, правильнее было бы остаться с Лисой и помогать ей творить ее великую месть… Но когда вчера Алек встретил ее у дверей спальни и, глядя в пол, тихо попросил сходить с ним, она не смогла отказать.

За всю ночь она не сомкнула глаз, разрываемая противоречивыми чувствами. Письмо жениха лежало рядом с ней на подушке, и она каждую минуту смотрела на него, напоминая самой себе о своих обязательствах. Послание Густава и сейчас лежало в ее кармане, обжигая бедро.

— Ты уже навещал ее? — спросила девушка тихо.

Алек качнул головой.

— Нет. Я хотел, но… Не смог, — он улыбнулся как-то болезненно. — По правде сказать, я и сейчас не могу. Я бы не смог, если бы тебя не было здесь.

Сердце девушки сжалось, а горло сдавило спазмом. Она закусила губу, борясь с собой, но желание хоть как-то помочь ему победило. Эрика медленно, все еще сомневаясь, протянула ладонь и обхватила пальцы Алека.

Она ничего не сказала, он - тоже, просто крепче сжал ее руку и глубоко вздохнул.

— Лорд Алек, — проговорила, опустив глаза, немолодая горничная, стоящая у дверей в покои достопочтенной леди Астайн.

— Эльвина, — кивнул мужчина.

Похоже женщина работает в семье леди Астайн уже давно, раз он знал ее по имени.

— Миледи не в лучшей форме, лорд Алек. Не думаю, что вам стоит это видеть, — горничная одарила его твердым взглядом и поджала губы.

Решимость Алека была точно треснутая хрустальная ваза и была готова рассыпаться от любого прикосновения, даже от слабого дыхания. Едва он услышал слова женщина, как сделал шаг назад, но Эрика осталась стоять на месте, крепче сжав ее руку.

Горничная уделила внимание их переплетенным пальцам, а затем строго посмотрела на гостью.

— Леди, вам будет лучше уйти. Это семейное дело. Сейчас не лучшее время для визитов.

Лиса была абсолютно права. Прислуга на севере совершенно не знала своего места, похоже, они считались себя чуть ли не членами семьи, потому что дозволяли им слишком много. Может потому, что лорды севера были более добродушны, но в любом случае это было не важно.

Прислуга, в конечном счете – всего лишь прислуга.

В доме отца Лисы со слугами обращались вежливо и даже мягко, но они никогда не забывали, кто они есть. Им бы и в голову не пришло перечить господам.

Эрика чуть приподняла подбородок, взгляд ее похолодел и наполнился высокомерием.

Лиса не любила бывать на балах и приемах, а вот Эри часто посещала такие мероприятия, у нее в отличие от подруги не было влиятельно дядюшки, который щелчком пальцев мог устроить ее жизнь. Она была всего лишь воспитанницей, дочерью старых друзей, которые погибли, когда девушка была еще совсем малюткой. На этих приемах она научилась многому – в том числе, как вести себя с возомнившими о себе слишком много.

— Мне кажется, — проговорила она холодно. — Лорд Алек в состоянии решить, когда ему навещать свою матушку, а когда не делать этого.

— Сейчас не лучшее время, — повторила Эльвина.

— К моему глубочайшему сожалению, это решать не вам. Как бы вы не были близки к госпоже и ее сыну, вы - не член семьи. Вы не имеете никакого права удерживать лорда Алека, если только это не было желанием самой достопочтенной леди Астайн.

Она услышала, как тяжело вздохнул рядом с ней Алек и на мгновение ей показалось, что он просто извинится и потянет ее назад – прочь из этого дома, стены которого сплошь пропитались печалью. Но вместо этого он крепче сжал ее ладонь и снова шагнул вперед.

— Отойди, Эльвина, — на этот раз голос его был тверже.

Немолодая женщина еще плотнее поджала губы, но все же с неохотой сделала шаг в сторону от двери и потянула за ручку, приглашая посетителей войти.

В покоях матери Алека, как и во всем доме, было темно. В подсвечниках и на камине мерцали свечи, зеркала были завешены той же тканью, которая прикрывала окна. Повсюду витал запах медикаментов, лекарства стояли на специальной подставке недалеко от кровати леди, полог, который был также задернут.

Атмосфера в этой комнате была весьма и весьма мрачной.

— Почему везде так темно? — тихо проговорила девушка, оглядывая комнату.

Но Алек ей не ответил, он застыл на пороге со смесью ужаса и боли, глядя на кровать. Оттуда донесся стон, заставивший Эрику вздрогнуть от неожиданности.

— Пойдем? — она сделала шаг по направлению к вдовствующей герцогине и потянула за собой мужчину. Тот сглотнул, но все же пошел за ней.

Звук их шагов утопал в мягком ковре, покрывающим пол в комнате, рядом с кроватью девушка увидела непонятные кулоны из клыков каких-то крупных хищников, больших разноцветных камней и перьев.

— Что это?

— Амулеты, — проговорил хрипло Алек, его взгляд все еще был прикован к пологу кровати, откуда донесся сдавленный вопль.

Мужчина закрыл глаза.

Эрика с сочувствием посмотрела на него и дотронулась до плеча.

— Если ты не хочешь, мы всегда можем уйти, Алек.

— Нет, — он качнул головой и, быстро преодолев расстояние до кровати, отодвинул ткань, скрывающая леди Астайн от остального мира.

Картина, открывшаяся Эрике, была ужасной. Женщина, которая пылала высокомерием и гордостью в салоне дворца, сейчас лежала, привязанная к столбикам кровати и пыталась вырваться. Ее волосы растрепались, взгляд лихорадочно бегал, не сосредотачиваясь ни на чем, рот ее был перевязан.

— Зачем ей всунули кляп? — с ужасом прошептал Алек, неосознанно делая шаг назад и сдавливая руку Эрики так сильно, что ей стало больно, но она промолчала.

— Простите, милорд, но достопочтенная леди Астайн постоянно кусала губы, это было слишком опасно, — раздался тихий голос Эльвины позади.

Эрика попыталась прислушаться к тому, что говорила женщина, она вслушивалась довольно долго, пока, наконец, к своему не разобрала: «Малкольм!».

Сани плавно и мягко скользили про проторенной дороге, дома с горящими окнами, проносились за окном. Эрика и Алек ехали в полном молчании.

Первая не решался заговорить, а второй был погружен в свои думы.

— Ты знаешь, что произошло? — наконец, спросила она.

Алек откинул голову на спинку сидения и тяжело вздохнул.

— Это проклятье. Проклятье Малкольма.

На мгновение девушке показалось, что она ослышалась или что мужчина пошутил. Но вряд ли он стал бы шутить в данный момент, и на слух девушка не жаловалась.

А значит он сказал именно то, что она услышала. Проклятье.

Боже мой!

— И что это за проклятье? — осторожно спросила она.

Мужчина потер лицо ладонями, взгляд его устремился вверх, и он устало выдохнул.

— Мы не знаем точно, в чем заключается его смысл, никто не давал инструкцию. Но все жены Малкольма сходили с ума, а потом выпрыгивали из окна и набрасывали на шею петлю, крича о том, как они любят его, как хотят, чтобы он был с ними каждое мгновение, как раньше… Но проблема в том, что ни с одной у него не было близких отношениях, и все о чем они кричали и из-за чего умирали было лишь игрой их больного воображения.

Эрика похолодела.

— Раньше мы думали, что это распространяется только на жен Малкольма, но похоже проклятье действует и на тех, кто воспылал к нему нежными чувствами…

— Но герцогиня — его мать, — прошептала Эри.

Приемная мать. Очевидно, — Алек горько усмехнулся и закрыл глаза, — матушка стала испытывать к нему совсем не материнские чувства.