Последняя из рода Страут (СИ) - Любовь Огненная
— Ваша тарелка. И ваша тарелка, — ворвался в это противостояние взглядов веселый голос бородача.
Мгновенно вынырнув из странного состояния, будто наваждения, я благодарно улыбнулась хозяину таверны. Заказ на этот раз у нас тоже принимал он, в то время пока подавальщица стояла за стойкой и дулась, периодически бросая косые взгляды в нашу сторону.
Нетрудно было догадаться, что причиной ее плохого настроения стала я — девушка, которая сопровождала обожаемого ею посетителя.
На меня смотрели. И в зале таверны, и потом по дороге к берегу, где находился причал.
В конце концов чужое внимание перестало доставлять мне неудобство. Забыв о нем, я думала о чем-то своем.
О взгляде Арса и о том, что он мог значить, ведь вот так не смотрят без причины. О его встречах с торговцами и договорах, которые капитан заключал.
Ни один из мужчин, что подходили к нам в таверне, подсаживаясь за столик, не спорил с господином Айверсом по части цены, но все неизменно благодарили того за сотрудничество.
Его знали в этом городе.
Его любили в этом городе.
Его боялись в этом городе.
Вывернув в темный проулок, чтобы сократить путь до берега, Арс ничуть не убоялся, услышав низкий хриплый голос и фразу: “Кошелек или жизнь?” Мое сердце успело сделать лишь один удар, я даже испугаться не смогла и с шага не сбилась, как перед нами уже вежливо извинились и узкая улица опустела.
Капитаном восхищались в этом городе, и, что уж таить, я тоже по отношению к нему испытывала необъятное восхищение. Он словно был принцем из сказки, и я теперь не могла однозначно сказать, что он плохой.
Для каждого человека и существа он был своим. Точнее объяснить у меня даже самой себе не получалось.
Деревянный трап раскачивался от каждого нашего шага. Ветер трепал волосы, распущенные и заплетенные в несколько мелких косичек, в которые были вплетены бусины. Море за бортом шумело и плескалось, отражая сияние звезд.
Возвращение на корабль принесло с собой только самые теплые чувства. Я была рада тому, что могу вернуться сюда. И даже по Ричу со вчерашнего дня успела соскучиться, но все хорошее быстро схлынуло под неудержимыми волнами реальности.
— Капитан, ты решил захватить с собой кого-то из заведения госпожи Пожари? — негромко рассмеявшись, поинтересовался Эрни, заприметивший нас.
Одному из матросов он как раз помогал перевязывать узлы. Веревки тянулись откуда-то со стороны парусов и крепили к мачте веревочную лестницу.
Сделав глубокий вдох, я громко и твердо произнесла:
— Я Ари.
— А я Эрни, — залихватски подмигнул мне интендант, вновь усмехнувшись.
— Мы уже знакомы, — повторила я спокойно, но с нажимом. — Я — Ари, помощница Рича.
К нам прислушивались со всех сторон. Нет, работа на судне шла, как и до нашего возвращения, но было заметно, что движения замедлились, смазались, а удивленные и даже недобрые взгляды скрестились на нашем квартете.
На лице Эрни четко проступило неодобрение. Он посмотрел на Арса. Я тоже, но капитан промолчал. Только во взгляде его отчетливо отразилось предупреждение, спустившее меня на землю несмотря на то, что обращено оно было не ко мне.
За этот долгий день я уже забыла, как господин Айверс умеет смотреть. Так, что кровь стынет в жилах.
— Иди готовь ужин, — приказал он, лишь мазнув по мне взором.
С верхней палубы я, как и прежде, фактически сбежала.
А едва оказалась в камбузе, получила продолжение бала. Заметив меня, Рич вдруг обрадовался. При этом его реакция мне не понравилась больше, чем реакция команды, потому как удивленным морской свин не выглядел, а это означало...
— Наконец-то как баба выглядишь, а то смотр-р-реть было страшно. Сейчас хоть глаз радуется. И где только мешок тот др-р-раный, названный рубашкой, нашла?
— Лучше тебе не знать, — тяжко вздохнула я, усевшись поверх закупоренной бочки с вином.
Рыбацкий район встал перед глазами так отчетливо, что я невольно потянулась к медальону, что висел на шее. Почему-то представлялось, что сейчас вместо островного графства находится серое пепелище.
— И давно ты понял? — голос мой был тихим, расстроенным.
Я знала, что нельзя рассчитывать на хорошую реакцию. Все замечательно бывает только в сказках. Но все же хотелось, чтобы меня приняли без проблем.
Чтобы у Арса из-за меня не было проблем.
— Пф-ф! — Махнув крылом так, что большая деревянная ложка сама начала размешивать содержимое котла, кок вспорхнул на свою веревку. — Так, считай, с самого начала, когда ты картошку чистить начала. Р-р-ручки-то у тебя совсем не мужицкие. Да и капитан наш, увер-р-рен, неладное заподозрил. Но не выгонять же тебя среди вод-океанов.
Тяжко вздохнув еще раз, я промолчала. В камбузе стоял аромат чуть сладковатой каши и мясной подливы. Рот мгновенно наполнился слюной.
— На этот раз, наверное, все-таки выгонят, — протянула я печально. — Команде мое присутствие не понравилось.
— А ты чего ожидала? Что они тебе цветочки подар-р-рят? — рассмеялся Рич, но тут же сжалился надо мной: — Ладно тебе. Не переживай, они свыкнутся. На вот, лучше морковь мелким кубиком порежь.
— Еще готовить что-то будем? — Вооружившись ножом, я взяла зависшую прямо в воздухе уже очищенную морковь.
— Неа. Это тебе, чтобы занялась чем полезным, а не глупые мысли по бестолковой голове гоняла. Чего смотр-р-ришь? За работу давай, ишь, р-р-распустились...
Мясная подлива была полностью готова где-то через полчаса. За это время жесткое мясо стало мягким и приятным на вкус, а сама подлива приобрела невероятный аромат от сухих трав, которые кок щедро добавил в котел.
Наверх на палубу мы поднимались, как и всегда, вдвоем. Котлы парили в воздухе сами по себе чуть впереди, вместе с Ричем, а я несла стопку чистых тарелок.
Собственно, именно поэтому повар услышал чужую ругань немного раньше меня. Я же поняла, что члены команды возмущаются, когда уже преодолела половину лестницы.
Путь назад теперь смотрелся бы глупо.
— Все знают, что баба на корабле к беде! — громко заявил кто-то из матросов.
— Та ше ви таки кажете? А толпа нечесаных увальней к счастью, ше ли? Вы
