Лавка магических сладостей госпожи Солары - Анна Алора
Дела-а…
Таня бухнулась на лавку и остекленелым взором уставилась в стену.
Она буквально замерла и все мысли ее покинули.
Но ощущения остались. Мерзкое, неприятное чувство. Таня почувствовала себя используемой. Одно дело, когда твое желание исполняется.
Пусть и таким странным образом. И совсем другое, когда ты являешься жертвой чьих-то неумелых действий.
На Боровичка вообще смотреть было жалко. Он прижался к стене и стал совсем-совсем маленьким, сморщенным грибочком. Голубые глазки его почти выцвели и побелели.
Таня сидела и молчала.
Наконец тяжело вздохнула. В конце-концов, результат оказался одни и тем же, не так ли? Так какая разница, Боровичок ли маху дал или Пава реально выполнила заветное желание?
А ведь и правда.
Желание Танино было заветное.
Что же она тогда сидит и страдает-то?
Но ведь и так прощать домовых не годится. А ну как потянет Боровичка в дальнейшие подвиги. Возьмет и еще пару-тройку экспериментов своих запустит. Супругу он желал порадовать, а?
Таня грозно посмотрела на Боровичка:
– А ну-ка, Боровичок. Скажи мне, ты учился где или доморощенный специалист по этим… порталам?
Боровичок, который ожидал чего угодно, но только не этого вопроса, вздрогнул и несмело взглянул на Таню.
– Так это мы, хозяйка… – тяжко вздохнул, – самоучками мы. От природы-матушки такие-то. Могем пути открывать.
Таня подбоченилась:
– Какое ж это “могем”, если вон что у тебя вышло?
Боровичок в ответ чуть в стену не провалился, уж и исчезать начал.
Таня махнула рукой:
– Вот что, Боровичок. Учиться тебе надо. А вот как выучишься нормально, то и вернешь все, как было. Понятно?
И у Тани прямо на сердце полегчало. Вернет же?
Стоп.
Так что, Таня хочет вернуться домой, в свой мир? Вот прямо-таки хочет?
И девушка растерялась. А хочет ли, правда? Ведь тут магические тортики. Тут этот бургомистр с распухшим носом и смоляными кудрями.
О, нет! Таня же решила, что чужого ей не надо.
Эхх.. Но почему все так тяжело-то в жизни?
Боровичок же, услышав ее слова, неверяще распахнул возвращающие с каждой секундой свой естественный цвет глаза.
– У-учиться?! – и челюсть его поехала вниз. Домовой вздрогнул и резко захлопнул рот. И на губах его стала расцветать несмелая улыбка.
На глазах Боровичок становился моложе и кряжистее.
– Так это мы завсегда-то. С нашим удовольствием. Да токмо придется покидать лавку-то, – начал он, все еще неверяще смотря на Таню. – Ненадолго, не. Не переживай, хозяюшка.
Он снял шляпку с головы и прижал к груди.
А потом опять рухнул на колени.
– Да что тут у вас за порядки- то, – воскликнула Таня. – Чуть что, в ноги бухаться. Ну-ка вставай!
Боровичок неохотно поднялся, не отрывая благодарного взгляда от Тани.
– Вместо того, чтобы на колени вставать, лучше скажите мне, как заказы лавка получает? Сегодня ни одна духовочка не работала. Значит, нет заказов. Я правильно понимаю?
Таня перебросила косу на другое плечо и только тут увидела, что та совсем растрепалась.
Аникеюшка, которая тоже смотрела на Таню прямо влюбленными глазами, истово закивала головой.
– Нету. Нетути сегодня заказов. Раз в два дня берем их. На большее-то мы, – тут она опять всхлипнула и поднесла к глазам платочек, – пока не можем разориться.
Таня непонимающе посмотрела на домовушку.
– Что значит - не можете? Это же кондитерская лавка, да еще магическая. Продуктов, что ли, нет? Так вот только привезли муки и прочего. Вы разве не помните? – девушка подняла бровь.
– То-то и оно, что магическая, – степенно ответила окончательно пришедшая в себя Аникеюшка.
– А магия-то, она не бесконечна. Особенно сейчас вот, когда этот… – она покосилась на Боровичка.
Вот как поднакопится чуток, тогда и каждый день можно будет, – добавила домовушка и вздохнула.
“Ничего себе… Нет, не так я представляла магию. Махнешь рукой, махнешь другой. Или там рукавом - и на тебе все, что пожелаешь. А тут вон оно что”, – намотала на ус Таня.
– Откуда ж магия тогда берется? – спросила, не удержавшись, девушка.
– Как откудова? – удивилась Аникеюшка и даже сняла косынку с головы. Волосы у нее были в рыжину и аккуратно собраны в небольшой пучок на затылке.
– Так ведь лавка-то стоит прям на источнике, – и тут она ойкнула и закрыла рот. Боровичок сурово зыркнул на супружницу и засопел.
Аникеюшка покаянно повесила голову.
“Ага, – подумала Таня. – Это, похоже, какая-то тайна. И хозяюшкой хоть меня и называют, а тайны скрывают”, – и с неожиданным одобрением посмотрела на Боровичка.
“Правильно. Тайны на то и тайны. Я вот тоже не люблю секреты выбалтывать всем подряд. Ведь сколько я тут у них пробуду, неизвестно. Глядишь, и домой возвращусь”, – и тут Таня опять брякнулась на лавку.
“А ведь есть тут связь с моим родным миром. Точно, есть! Иначе как бы сегодня я вытащила бокал с латте, а? Из рук чужих, можно сказать.”
Глава 32
Сильвер же в этот день поднялся ни свет ни заря. Несмотря на ледяной душ вечером, мужчина практически не спал. Попробуй тут заснуть, когда стоило закрыть глаза, как перед ними появлялась она. Солара. Ее улыбка, ее чуть растрепанная коса. О высокой груди девушки он старался не вспоминать, ибо это чревато было не только бессонницей.
В конце концов Сильвер отбросил одеяло и решительно встал.
Ничего, что еще всего около шести утра. Ничего.
Очередной холодный душ его взбодрит, а ранний завтрак добавит энергии.
Мужчина потянулся и набросил на себя халат.
Неожиданно вспомнил о сегодняшнем визите в магистрат дядюшки Солары и помрачнел.
Вот терзали городского главу смутные сомненья. Не ждал он от этого визита ничего хорошего.
А значит, правильно его подняло с постели столь рано.
Необходимо подготовиться получше.
Сильвер надел официальный камзол из плотной синей материи с серебряной вышивкой по обшлагам. Камзол плотно облегал его широкие плечи и обрисовывал талию. Длинные ноги мужчины были обтянуты панталонами, а белоснежная рубашка с так ненавидимым им пышным жабо завершала облик городского главы.
Он сбежал вниз, в столовую, где уже был накрыт завтрак. Завтракал бургомистр в одиночестве, ибо жил один. Матушка и незабвенный отец покинули Лесино пять лет и с тех пор от них не было вестей. Сильвер очень надеялся, что там, где они сейчас, у них все хорошо.
Недовольно хмурясь, быстро съел поданную на завтрак
